Лаврентий Берия - «С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 гг

• Название: «С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 гг
• Автор: Лаврентий Берия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0252-4

Его честное имя оболгано и утоплено в грязи. Его Дело — оклеветано и растоптано врагами народа. Место захоронения его тела неизвестно. Но даже мертвый Берия смертельно опасен для «либеральных» иуд, «пятой колонны» и ненавистников России. Даже из могилы несгибаемый большевик и «лучший менеджер XX века» продолжает борьбу с подлостью, контрреволюцией и предательством.

В этой книге вы впервые услышите живой голос величайшего государственного деятеля Сталинской эпохи и единственного достойного наследника Вождя. В данном томе представлены дневниковые записи Л.П. Берии за 1945–1953 гг., когда он был Председателем Оперативного Бюро Совета Министров СССР, куратором советского Атомного проекта и фактически вторым человеком в Державе. Сложнейшие проблемы атомных и ракетных работ, неизвестные подробности борьбы за власть в послевоенном советском руководстве, непростые личные отношения Берии со Сталиным, наконец, загадка созданной зимой 1953 года сталинской «тройки» во главе с Берией и трагической гибели Вождя, подготовленной хрущевцами и Западом, — эти секретные дневники позволяют заглянуть в «святая святых» СССР, раскрывая главные тайны XX века.

---

День был тяжелым, я там разленился, на свежем воздухе. Надо отдохнуть, к 22.00 должен быть с Первухиным у товарища Сталина.

2/IX-49

Коба два раза собирал, чтобы обсудить новую ситуацию[231]. Сказал, что главное мы теперь знаем, Бомба у нас есть. Он может спокойно ехать на юг. Но это не значит, что мы можем успокаиваться. Теперь надо наращивать производство изделий и постараться уменьшить количество плутония и урана в Бомбе.

Коба уезжает, но мне отпуск не разрешил. Сказал, могу немного отдохнуть после того, как будут решены все неотложные дела по Спецкомитету. Ха, они все неотложные! Еще сказал: «Без тебя дела идут хуже, посмотри, где прорывы, надо подтянуть».

Лаврентий тянет, так на Лаврентия и валит. Но лучше так, доверие Кобы мне конечно приятно.

Думаю, обязательно выехать к Борису и все проверить самому. Теперь для нас главное иметь этой чертовой начинки[232] побольше, а тут много зависит от завода № 817.

7/IX-49

Коба уехал. Все таки теперь будет полегче. Как ни говори об опасности демобилизации, все равно люди расслабились. Я и сам расслабился. Кобе тоже надо расслабиться. Тем более… ему предстоит юбилей, а это тоже будет нагрузка. Ему и нам.

Снова вспомнил, как вернулся с Полигона с Кобуловым и Махнёвым. Все получилось и все были счастливы.

Я не хотел мешать, приехал за день на сборку в степь. Работали уверенно, спокойно. Я не стал мешать, уехал. Потом приехал уже на вывоз Бомбы. Посмотрел на эту чушку, не верится, что завтра земля загудит. Смотрю на Кобулова, вижу, тоже не верит. Но решил не мешать, уехал до под’ема Бомбы на башню.

С утра августа погода портилась. С башни звонят, говорят, качает. Спрашиваю у Курчатова, что делать будем? Он говорит: «Взрывать. Только на час раньше». Я согласился. Так и сделали.

Это могучая вещь и надо ее продвигать. Они сами не понимают, что сделали. Это великое дело. Надо и Ракеты продвигать. Одно к другому.

Махнев железный человек. Даже я не выдержал, кого-то обнимал, целовал. А он когда загудело, только фуражку поправил. И даже не улыбнулся, кажется.

Потом поехали на машине, нам кто-то попался на встречу, кричал, а мы им кричали. Не остановились. В эпицентре нет слов. Земля гладкая, и как корка льда. Топнешь — трескается. За нами гнались дозиметристы, оказывается тут еще очень опасно. Пришлось уехать.

За дни в Казахстане я даже немного отдохнул, там даже в теннис поиграл. Теперь снова Совмин. Неделю не был, дел накопилось. И Коба обязал, нельзя сплоховать.

15/IX-49

За суетой не всегда все охватываешь. Сейчас внимательно посмотрел, что мы сделали за четыре года после войны в Народном хозяйстве. Много сделали в промышленности. В науке продвинулись тоже крепко, тут и немцы помогли. И люди, и оборудования много вывезли.

Плохо с сельским хозяйством. Кто им только не занимался, даже Георгий, а толка нет. Тяжелая отрасль. Тут результат сразу не увидишь. Весной не поймешь, хорошо или плохо человек работает, а потом поздно. Я в Грузии сочетал интерес и энтузиазм. Об’яснял, что если на эту культуру нажать, то и государству выгода и крестьянину.

Но это у нас, где лимоны растут. А в центре России как об’яснишь, если тут зерновые главное. Но все равно можно. Но еще и сельское хозяйство мне не потянуть, и думать нельзя. А мог бы. Тут надо на качество нажать, хорошее семеноводство поставить. И животноводство хороших пород.

Королев докладывал по Ракетам. Они хорошо продвигаются. Тоже без немцев так быстро не продвинулись бы. Великий народ!

23/IX-49

Трумен об’явил о нашем Взрыве[233]. Вячеслав не знает, как реагировать. Снеслись с Кобой[234]. Я предложил факт взрыва не признавать, сказать, что в СССР проводятся мощные взрывные работы, а секрет Атомной Бомбы нам известен уже давно. И сослаться на заявление Вячеслава от 6/XI 1947 г. Пусть ломают голову, когда мы заимели Бомбу и сколько их у нас. А то узнают, что у нас одна была, и ту взорвали, и шарахнут по нам, пока у нас их не стало много.

Коба согласился. Готовим Сообщение ТАСС[235].

Но Взрыв мы провели, это они ущучили верно. Провели и точка!

Вот тебе и гений Капица. Обошлись без гения.

4/Х-49

Китай будет строить социализм. То ли они будут строить, то ли мы им будем строить. Тяжелая страна.

А дружить надо. В Китае одной задачей стало меньше, а сразу прибавится много. Теперь нам еще и Китай поднимать[236]. Хорошо, что это меня мало касается, только по урановым месторождениям надо будет договориться.

15/Х-49

Ткаченко[237] накопал кучу недостатков в быте на заводе № 817. На Бориса[238] непохоже, но жалоб много. Пока мы не испытали Бомбу и пока надо было получить аметил[239] любой ценой, можно было не обращать внимания на быт. Теперь это становится преступным. Люди работали как на фронте, заслуживают теперь нормальной жизни. Им там работать и работать.

Надо самому разобраться с положением дел на этой Базе-10. Ткаченко докладывает, что имеются непорядки в деле хранения деталей из аметила[240]. Му…аки!

Надо ускорить работы по ТУ-4[241].

27/Х-49

Абакумов арестовал Вознесенского. К тому шло, теперь что-то может прояснится.

Провел на заводе № 817 Выездное заседание Спецкомитета[242]. Все полностью подтвердилось. На Бориса было жалко смотреть. Потом я ему наедине сказал: «Учти на будущее. Я знаю, ты людей уважаешь и жалеешь, а себя не жалеешь. Сегодня отдувался больше за чужие грехи, зато теперь сможешь спрашивать со всех по всей строгости. Говори, товарищ Берия спрашивает с меня, а я спрашиваю с вас, заср…нцы. Так что считай, был козлом отпущения. Мы тебя еще выругаем и накажем, но не обижайся. Дело есть дело[243]».

Выругал его отдельно по аметилу[244].

Сейчас важно всем не демобилизоваться. Особенно после всех наград. Надо показать перспективу и сказать всем, что это не конец, а только начало. Мы еще будем на Атомной энергии электростанции строить.

29/Х-49

Подписаны все указы по награжденным[245]. Музрукову, Ванникову и Духову дали по второй Звезде[246]. Заслужили, особенно оба Бориса. В войну я их обоих сильно дергал. Музрукова жал по танкам, но крепкий парень. И завод взял хорошо. Ванников тоже молодец, мы с ним тоже каши похлебали.

1/XI-49

За Атомную Бомбу я получил от товарища Сталина орден Ленина, Почетную Грамоту и Благодарность от Политбюро[247].

Не за награды работаем, а все-таки обида есть. Мог бы товарищ Сталин и мне дать Вторую Звезду. Не хочет выделять. У всех[248] по одной, а если бы у меня Вторая, то почета больше, знать будут больше и память будет дольше. А то и не вспомнят.

Помню, до войны мы с Чиаурели[249] показывали ему грузинские фильмы и попросили наградить орденом Титберидзе[250].

Сказали, хорошо работает и хорошо руководит студией. Товарищ Сталин тогда сказал: «Работает, и хорошо, зачем же орден? Может, достаточно сердечной благодарности».

Вот я и получил сердечную благодарность, но не очень радует. И выделяет товарищ Сталин, и не выделяет товарищ Сталин. А я знаю, что мог бы больше, если бы больше имел самостоятельности, но придерживает товарищ Сталин.

Обидно.

Комментарий Сергея Кремлёва

Обида и горькая ирония Л.П. Берии по поводу его «атомных» награждений вполне понятны. Его личный вклад в создание атомной отрасли и ядерного оружия был соизмерим только с усилиями самого Сталина и Курчатова. Можно отметить также Завенягина и Ванникова, но Завенягин в 1949 году получил свою первую Золотую Звезду (вторую он получит в 1954 году), а Ванников стал одним из трёх первых дважды Героев Социалистического Труда, то есть прецедент был создан. Однако государственное значение и влияние Ванникова и Берии были, конечно же, и близко не сравнимы.

Вместе с тем слова «и выделяет товарищ Сталин, и не выделяет товарищ Сталин» точно отражают двойственность положения Л.П. Берии со второй половины 40-х годов.

С одной стороны, его положение в руководстве страны оказывалось вторым после Сталина. Молотов всё более отходил на задние планы, Маленков как эффективный менеджер был слаб, Жданов являлся крупнейшей фигурой, но — как идеолог и соратник Сталина в вопросах внешней и внутренней политики.

С другой стороны, Сталин не проявлял склонности закрепить лидирующее положение Берии как формально, так и неформально, например удостоив его, единственного из высшего руководства, звания дважды Героя Социалистического Труда. Награждение второй золотой медалью «Серп и Молот» было бы важно для Берии не само по себе — он не страдал манией коллекционирования наград, — а как зримое выделение его из числа других членов Политбюро. Однако Сталин этого не сделал. Похоже, он тогда видел своим будущим преемником Н.А. Вознесенского. После краха последнего Сталин подумывал о кандидатуре П.К. Пономаренко, но это было бы тоже не лучшим решением.

Оптимальным вариантом уже в 1949 году было бы назначение Л.П. Берии единственным первым заместителем председателя Совета Министров СССР как фактически будущего преемника Сталина на посту Председателя.