Люси Монтгомери - Эмили из Молодого Месяца. Восхождение

• Название: Эмили из Молодого Месяца. Восхождение
• Автор: Люси Монтгомери
• Жанр: Детская проза

© М. Ю. Батищева, перевод, 2010

---

Произнося эти слова, она думала, в какой ужас привела бы тетю Элизабет сама мысль о том, что одна из гордых Марри может попросить совета у старого Джока Келли. Ей самой было немного стыдно за себя.

Старый Келли снова покачал головой.

— А что думают об этом здешние пареньки? Что говорит старая леди?

— Тетя Элизабет сказала, что я могу поступить, как считаю нужным.

— Тогда, думаю, говорить тут не о чем, — заключил Старый Келли и отъехал, не сказав больше ни слова. Старый Келли явно был ей не помощник.

«Но почему мне нужна помощь? — с тоской думала Эмили. — Что это нашло на меня? Что не дает мне самой принять решение? Почему я не могу сказать, что поеду? Теперь мне даже кажется, что я не хочу ехать... я лишь чувствую, что мне следовало бы хотеть этого.

Она сожалела, что Дин в отъезде. Он проводил зиму в Лос-Анджелесе и еще не вернулся. А заговорить на эту тему с Тедди она почему-то не могла. Ничего не последовало за тем чудесным мгновением в старом доме Джона Шоу — ничего, кроме какой-то взаимной скованности, почти испортившей их долгую дружбу. Внешне они оставались всё такими же добрыми друзьями, но какое-то приятное ощущение исчезло... и казалось, ничто новое не придет ему на смену. Она не смела признаться себе, что боится задать Тедди вопрос о том, как ей следует поступить. А вдруг он скажет: поезжай? Такой ответ причинил бы ей невыносимую боль... ведь тогда стало бы ясно, что ему все равно, уедет она или останется. Но Эмили даже не хотела об этом думать.

— Разумеется, я поеду, — сказала она себе вслух. Может быть, если сказать это твердо, вопрос будет решен. — Что я стала бы делать здесь в следующем году, если бы не поехала? Тетя Элизабет, конечно, ни за что не отпустит меня никуда одну. Илзи уедет... и Перри... и Тедди, вероятно, тоже. Он говорит, что непременно уедет, чтобы как-нибудь заработать денег и начать учиться живописи. Я должна уехать.

Она сказала это с ожесточением, словно спорила с каким-то невидимым противником. В сумерки она наконец вернулась в Молодой Месяц. Там никого не было, и, нигде не находя себе места, она принялась бродить по дому. Сколько очарования, и достоинства, и утонченности придавали этим старым комнатам свечи в подсвечниках, стулья с перекладинами на высоких спинках и плетеные коврики! Какой родной и ласковой казалась ее собственная комнатка с золотистыми ромбами на обоях, с ангелами-хранителями на картинке, с плоской черной коробочкой, заполненной лепестками роз, с оконным стеклом, забавно искажающим пейзаж! Будет ли квартира мисс Ройал иметь хотя бы толику очарования этих комнат?

— Разумеется, я поеду, — повторила она, чувствуя, что, если бы ей только удалось опустить это навязчивое «разумеется», трудный вопрос был бы решен.

Она вышла в сад, лежавший перед ней в своей холодной, спокойной красоте под лучами весенней луны, и долго ходила взад и вперед по дорожкам. Издалека донесся свисток шрузбурского поезда... донесся, словно зов манящего далекого мира... мира интересного, завораживающего, драматичного. Она задержалась возле старого обомшелого циферблата солнечных часов и задумалась над вырезанным на его кромке девизом: «Так проходит время». Да, время проходило... быстро, неумолимо, даже здесь, в Молодом Месяце, который не испортили ни спешка, ни суета современности. И если уж представилась возможность «попасть в струю», разве не следует этой возможностью воспользоваться?.. Слабый ветерок колыхал белые июньские лилии... Эмили почти видела Женщину-ветер, свою старую подругу, склонившейся над ними, чтобы приподнять их восковые подбородочки. Прилетит ли Женщина-ветер к ней на шумных городских улицах? Сможет ли она, Эмили, и там гулять, как кошка Киплинга, «сама по себе»?

«А еще хотела бы я знать, придет ли когда-нибудь ко мне в Нью-Йорке моя ”вспышка”», — подумала она печально.

До чего красив был старый сад, который так любил кузен Джимми! До чего красива была старая ферма! В ее красоте было нечто неуловимо романтическое, присущее только ей. И какое волшебное очарование в извивах темно-красной, мокрой от росы дороги, бегущей вдали... какая притягательная сила утонченности в Трех Принцессах... какая магия в каждом уголке сада... какой намек на пленительную чертовщинку в еловом лесу! Как сможет она покинуть этот старый дом, который служил ей приютом, любил ее — и не говорите мне, будто дома не способны любить!— покинуть могилы ее родных возле озера Блэр-Уотер, покинуть широкие поля и леса, где, кажется, бродят сказочные призраки и где она так часто мечтала в детстве? Она вдруг поняла, что не сможет покинуть их... она поняла, что в действительности никогда не хотела покидать их. Вот­ почему она бродила по округе и безрассудно просила совета у совершенно чужих людей. На самом деле она надеялась, что они посоветуют ей не уезжать. Вот почему ей так отчаянно хотелось, чтобы Дин был дома... он, конечно же, сказал бы, что не стоит никуда ехать.

— Я часть Молодого Месяца... я останусь с моими родными, — сказала она себе.

За этим решением не стояли никакие сомнения — ей не требовались никакие помощники, чтобы принять его. Она испытывала глубокое внутреннее удовлетворение, пока шла по садовой дорожке к дому, который уже не смотрел на нее с упреком. Она застала Элизабет, Лору и кузена Джимми в кухне, залитой волшебным светом свеч.

— Тетя Элизабет, я не поеду в Нью-Йорк, — сказала она. — Я решила остаться здесь, с вами, в Молодом Месяце.

Тетя Лора радостно вскрикнула. Кузен Джимми воскликнул: «Ура!» Но тетя Элизабет, прежде чем заговорить, провязала еще один ряд чулка. А затем...

— Я знала, что тот, в ком течет кровь Марри, поступит именно так, — сказала она.

В понедельник вечером Эмили пошла прямо в Ашбурн. Уже вернувшаяся из Шарлоттауна мисс Ройал тепло приветствовала ее.

— Надеюсь, душенька, вы пришли сказать мне, что мисс Марри решила проявить благоразумие и позволила вам ехать со мной.

— Она сказала, что я могу решить этот вопрос сама.

Мисс Ройал радостно хлопнула в ладоши.

— Ах, вот и славно! Значит, все решено.

Эмили побледнела, но ее глаза казались черными: столько в них было искренности и глубокого чувства.

— Да, все решено... я не еду, — сказала она. — Я от всего сердца благодарю вас, мисс Ройал, но поехать с вами не могу.

Мисс Ройал растерянно уставилась на нее... мгновенно осознала, что спорить или уговаривать бесполезно... но все равно принялась спорить и уговаривать.

— Эмили... не может быть.. вы шутите. Почему вы не можете поехать со мной?

— Я не могу покинуть Молодой Месяц... я слишком его люблю... он слишком много значит для меня.

— А мне казалось, что вы хотите поехать со мной, — сказала мисс Ройал с упреком.

— Я хотела. И какая-то часть меня по-прежнему этого хочет. Но другая часть, глубоко внутри, отказывается ехать. Не считайте меня глупой и неблагодарной, мисс Ройал.

— Я, конечно, не считаю вас неблагодарной, — сказала мисс Ройал беспомощно, — но я... да, я думаю, что вы поступаете ужасно глупо. Вы просто упускаете шанс сделать блестящую карьеру. Детка, сможете ли вы создать что-нибудь значительное, оставшись здесь? Вы понятия не имеете, какие трудности встанут на вашем пути. Вы не сможете найти здесь материала для своих произведений... здесь совершенно неподходящая атмосфера... совершенно неподходящая...

— Я создам свою собственную атмосферу, — сказала Эмили, немного приободряясь. Она подумала, что так или иначе, а точка зрения мисс Ройал ничем не отличается от точки зрения миссис Сойер, и тон у нее явно покровительственный. — А что до материала... то люди живут здесь точно так, как в любом другом месте: страдают, радуются, грешат и мечтают точно так же, как в Нью-Йорке.

— Вы понятия об этом не имеете, — заявила мисс Ройал, довольно раздраженно. — Здесь вы никогда не сумеете написать ничего действительно стоящего... никакого крупного произведения. Здесь не найти вдохновения... вы будете чувствовать себя скованной во всех отношениях... редакторы крупных издательств и журналов будут отбрасывать ваши рукописи, едва увидев на них обратный адрес — остров Принца Эдуарда. Эмили, в творческом смысле вы совершаете самоубийство. И вы еще поймете это когда-нибудь в третьем часу пополуночи, когда будете лежать без сна. О, возможно, после нескольких лет упорной работы, вы обеспечите себе клиентуру в изданиях воскресных школ и сельскохозяйственных газетах. Но принесет ли это вам удовлетворение? Вы знаете, что нет. А еще мелкая зависть, царящая в этих маленьких чопорных городишках.... если вы сделаете что-то, чего никогда не сделают те, с кем вы когда-то ходили в школу, среди них найдутся такие, которые никогда и ни за что вам этого не простят. И все они будут думать, что вы героиня ваших собственных рассказов... особенно, если изображаете ее красивой и очаровательной. Если вы напишете любовную историю, они будут уверены, что вы написали о своей любви. Вы так устанете от вашей деревушки... вы будете знать всех живущих в ней... каковы они и какими могут быть при случае... это все равно что читать какую-нибудь книгу в двадцатый раз. О, я все это прекрасно знаю. «Я жила на свете, когда тебя еще не было», как сказала я, когда мне было восемь, моей шестилетней подружке. Вы впадете в уныние... роковой третий час ночи постепенно сокрушит вас... помните, в каждой ночи есть этот третий час... вы сдадитесь... вы выйдете замуж за этого вашего кузена...