Николай Бахрошин - Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов

• Название: Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов
• Автор: Николай Бахрошин
• Издательство: Эксмо : Яуза
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66376-7

Два бестселлера одним томом! Исторические боевики о первой войне славян против варяжского ига.

Если дружина викингов хозяйничает на наших землях, если пришельцы с Запада не только строят здесь крепости, чтобы собирать дань с окрестных племен, но и преступают Правду, обращаясь со славянами как с рабами, — против захватчиков поднимается стар и млад, и даже женщины берутся за нож.

Но сможет ли плохо вооруженное ополчение одолеть матерых головорезов, что наводят ужас на всю Европу? Удастся ли славянам выстоять против непобедимых берсерков, впавших в боевое бешенство? Как сбросить варяжское иго и вырваться на волю? Применив против чужеземцев страшный «черный огонь», который невозможно залить водой, который прожигает насквозь не только живую плоть, но даже сталь, секрет которого волхвы хранят на самый черный день! Теперь этот день настал!

---

Он отомстил!

Свеи, было слышно, кинулись на его голос. Но он уже скользнул в чащу и побежал быстро, бесшумно, привычно петляя между деревьями. Сердце в груди бухало от радости громовыми раскатами.

Горькая обида смывается горячей кровью! Так было всегда, и так будет!

Часть первая КРЕПОСТЬ

1

Я, Кутря, сын Земти, сына Олеса, расскажу, как все было.

Эти железные люди, родом оттуда, где рождается холодный северный ветер, который мы называем Позвизд, а они — Нодри, пришли к нам весной, вместе с теплом. Илень-река уже скинула ледяные оковы, а Сырая Мать задышала вольно и начала одеваться зеленью. На деревьях набухли мягкие клейкие почки, а мы, славя всех богов вместе и каждого из них в отдельности, почтили пробуждение первых ростков хмельным пивом и забористой медовой сурицей. Много дней радовались, и многие с того захворали. Выпить чару по очереди за каждого бога — кто после этого устоит на ногах? А боги обидчивы, никого нельзя забывать…

Они, пришельцы, сами были сильны и неистовы, как их родич — ледяной ветер. Крепкие, опасные люди, у которых не счесть дорогого железного оружия. Свеоны — сами называли они свое племя, свеары — прозвали их латыняне, норманы, как прозвали их франки, варяги, как говорили росы в теплых степях. Наши родичи испокон веков называли их свеями. Сталкивались уже с чужеземцами, знали их железную силу и неизбывную ратную злость.

Дружина свеев пришла в наши земли по велению князя Добружа: стоять дозором и сторожить Илень-реку. Богатый князь, собирающий дань со всех окрестных земель, щедро платил им. Но от каких врагов защищают они нашу реку, недоумевали родичи. Изредка проходят по реке на челнах булгарские и другие торговые гости, но кто пойдет с мечом и щитом вверх по реке, где на краю земли уже, наверно, и не живет никто? Рассудили: хитрый князь, испугавшись биться с грозными пришельцами, свалившимися и его владения как снег на голову, просто дал им такую почетную и легкую службу, чтоб те не тронули его богатый град Юрич.

Свей пришли к нам неожиданно. Я видел, как двигались по реке, всплескивая длинными сосновыми веслами, их огромные, зачерненные варом ладьи с высокими носами сзади и спереди, способные не поворачиваясь плыть назад и вперед. Свои ладьи, на которых число весел было меньше двух десятков, они называли ледунгами, побольше — скайдами и самые большие, где весел больше тридцати диух, драккарами. А еще называли каждую из них красивыми именами: «Морской змей», «Птица моря», «Дракон», «Журавль», «Волк», «Голова быка»…

Их ладьи тоже были как живые. Тоже свирепые и неистовые на вид. Я знаю, на каждое весло свей кладут такую же долю добычи, какую получает воин. От этого их ярлы и морские конунги, которым принадлежат ладьи, богатеют быстрее простых дружинников. Я, Кутря, в молодые годы долго скитался по необъятной Яви, знаю обычаи чужих народов и разбираю разные языки.

Свейские ладьи шли по воде неторопливо, размеренно, одна за другой. Столько ладей, сколько пальцев на обеих руках, пришло в нашу землю. И на каждой, в две перемены, гребли кольчужные воины в круглых шлемах, с круглыми щитами, выставленными вдоль бортов в ряд. Большинство щитов были красными, вызывающими на бой, но были и других цветов, украшенные защитными рунами и клыкастыми мордами.

Спокойно шли, без опаски. Издалека было слышно, как били на ладьях в тугой барабан из шкуры морского зверя, отсчитывая мерный ритм гребков. Как журчала вода под дубовыми днищами, как шумно опускались весла, рассекая воду. Громко шли. Свей никогда никого не боялись. Я знаю, слушая барабан, морские воины могут грести днями напролет без еды и питья.

Многие наши родичи дивились их ледунгам, скайдам и огромным многовесельным драккарам. Не видели раньше такого чуда. Носы ладей были украшены диковинными зверями, искусно вырезанными. В глаза зверей вставлены янтарные камни, сверкающие на солнце, как живые глаза, а в пастях виднелись костяные клыки.

На всю реку, помню, воняли их змеи-птицы. Пахли засохшей кровью, гнилым мясом и прогорклым жиром морских зверей. Чужой запах, тревожный и незнакомый. Вся живность, почуяв их, уходила от берегов и пряталась по лесам. Люди тоже прятались от их глаз. Может, кто из поличей не видел раньше этих далеких пришельцев, но все про них слышали.

Вел их морской конунг, что на их языке означало походный князь, которого звали Рагнар. Еще они называли его Большая Секира. Его боевой топор был ростом с обычного человека, а сам он — на голову выше самых высоких из наших парней. Мог взять толстый железный нож и сломать руками, а серебряные монеты гнул в пальцах, как обычную бересту. Даже свей разбегались от него с криками, когда он входил в ярость, начинал рвать собственную бороду и плеваться ругательствами, поминая своих богов. Страшный был человек, сильный и яростный, как разбуженный зимой медведь…

Четыре раза по десять десятков — вот сколько воинов привел конунг в наши земли. Я знаю, по обычаю свеев, несколько ярлов, собираясь в поход со своими дружинами, выбирали самого доблестного и бывалого ярла в морские конунги. На этом их береговая вольница прекращалась. Его слово становилось последним, и спорить с конунгом уже никто не мог. Свеи умели воевать по-умному…

* * *

Дружина свеев давно уже была в походе, это видно сразу. Краска на бортах облупилась, смола потрескалась, резьба поблекла и покрылась белым соленым налетом. А люди были голодными и поджарыми, словно волки зимой.

Вместе со свеями пришли на их ладьях несколько отроков князя Добружа. Они объяснили нашим старейшинам, что этих свеев бояться не надо. Они теперь наши друзья. Князь Добруж платит за это. Они, мол, будут стоять здесь станом и стеречь речную дорогу. А мы, значит, должны их кормить и поить. Так приказал князь.

Старейшины были мудрые люди. Они возражали княжьим отрокам. Свей — что волк лесной, сколько ни корми его, ни гладь по шерсти, он все одно укусит, когда изловмится. Пусть свей уходят стоять в другое место. Нечем нам их кормить! Дань платим исправно, что еще? Пусть уходят хотя бы к оличам или витичам. Не надо нам их. Мы их боимся.

Но княжеские отроки трясли мечами и лаялись на старейшин. Срамили их, несмотря на седины. Мол, свей останутся здесь. И стоять будут. Так приказал князь, который собирает дань со всего нашего рода поличей. А если какая скотина возражает против воли красного князя, то скоро, видно, ей собрать в горсть пепел от своей бороды и начать приплясывать босыми пятками на углях костра, чтобы вперед поумнеть…

Старейшинам трудно было их переспорить, княжьи отроки — бойкие. Великий хай стоял тогда в наших селениях, сильно спорили родичи с княжескими людьми.

Свей тем временем не обращали на нас внимания. Им было все равно, что приговорят старейшины. Они споро вытащили свои ладьи на пологий берег, где река Илень делает поворот вокруг Олень-горы, и стали готовить становище.

Первое время пришлые вели себя тихо. Усталые очень были. Много и подолгу спали возле костров, разжигая их прямо на берегу, возле своих ладей. Ели и пили тоже много. Коров, которых им пригоняли, свежевали, рубили на несколько кусков и варили в огромных котлах. Свиней запекали целиком, подвешивая на палках и обрезая подрумянившиеся места. Пиво и медовую сурицу черпали из бочек шлемами. Пили, пока не падали. Просыпались и опять ели и пили. Куски, не доев, бросали прямо на землю, хватали новые, не берегли еду.

Я редко видел, чтобы люди пили и ели так много и жадно, как оголодавшие крылатые змеи Аспиды.

Наши родичи всегда запасали много ржаного и ячменного пива, вдосталь варили сурицы. Что это за торжество, если в брюхе ничего не плещется, а в голове пусто? Но кто может угнаться за жаждой и ненасытностью свеев, глотающих все подряд, как лесной пожар? Родичи гнали им скот, тащили репу, хлеб, крупу, катили бочонки с пивом и сурицей. Старейшины распределяли, что, кому и в какой черед отдавать.

Что тут сделаешь… Князь приказал!

* * *

Вечерами, когда дневные заботы кончались, родичи, как обычно, собирались на толковище за частоколом, отгораживающим село от леса, неподалеку от соснового древа-оберега. На него исконно вешаются всякие мелкие жертвы для лесной нечисти, чтоб не шарила по дворам.

Все обсуждали свеев. Днями все бегали смотреть на их стан, а вечерами рассказывали, кто что видел. Каждому хотелось людей послушать и самому почесать язык. Даже бабы, оставив свои обычные пересуды, подтягивались поближе к мужским спинам. Парни, девки и те побросали свои бесконечные щенячьи игрища. Все слушали.

Я помню, дни уже прибывали, теплели, ночи становились совсем короткими, прозрачными, но к вечеру еще холодало. Поверх холщовых рубах родичи надевали безрукавки из теплых шкур или меховые тулупчики с рукавами. И, конечно, собираясь на толковище, каждый украшал себя, насколько мог. Заветные обереги прятались вниз, ближе к телу, а наружу выпускались браслеты, кольца, бусы, ожерелья из монет, самоцветов, теплого алатырь-камня, охраняющего от хвори, а то и просто деревянные, выделяющиеся резьбой и раскраской. Подпоясывались все самыми нарядными поясами, расшитыми бисером и цветными узорами. Волосы подбирались нарядными лентами, повязанными вдоль лба, тоже расшитыми знаками-оберегами, особо охраняющими голову. Где еще показать себя во всей красе, как не на толковище?