Нэнси-Гэй Ротстейн - Бьющееся стекло

• Название: Бьющееся стекло
• Автор: Нэнси-Гэй Ротстейн
• Издательство: Русско-Балтийский информационный центр "БЛИЦ"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-86789-141-0

Нэнси-Гэй Ротстейн — литератор, юрист, видный общественный деятель Канады. Новый роман писательницы посвящен женщине, ее предназначению в современном мире.

Три героини романа, независимые и преуспевающие, в какой-то момент оказываются вместе, в момент, который перевернет их дальнейшую жизнь, заставив задуматься о том, какой ценой завоеваны их независимость и положение в обществе, как вернуть любовь и расположение детей, если многое уже исправить нельзя.

«Бьющееся стекло» — роман-зеркало для каждой женщины, которая стремится к успеху и признанию в обществе, и для каждой матери, которая спрашивает себя, чем ее независимость и самостоятельность могут обернуться для ее детей.

---

Глава 2

— А почему папа больше не забирает меня по уикэндам? — спросил Шейн, отводя глаза и уныло ковыряясь в своей каше.

Поначалу Боб четко придерживался договоренности и раз в две недели, на выходные, непременно заезжал за Шейном, однако через несколько месяцев у него все чаще стали появляться всякого рода отговорки. Мальчика это огорчало и заставляло с недоумением спрашивать:

— Я что-то сделал не так, ма? Почему папа меня больше не любит?

Поставив чашку с кофе, она взяла маленькие ручонки сына в свои ладони и заставила его взглянуть ей в глаза. — Что ты, милый, папа любит тебя так же, как и я. Но ты ведь знаешь, теперь он живет в Филадельфии и поэтому не может приезжать к тебе так часто, как бы ему хотелось.

— А Майк говорит, что он завел новый «ягуар» и новую жену. Почему ты мне не сказала?

— Разве ты не помнишь? О том, что папа женился снова, мы с тобой говорили. Ну а насчет «ягуара» я и сама не знала. И вообще думала, что вам с Майком нравятся другие машины: вы так увлеченно возились с его моделью «порше»… — Она изо всех сил старалась отвлечь малыша от горьких мыслей и перевести разговор на одну из его любимых тем. Да и что оставалось ей делать? Как объяснить десятилетнему мальчику, что отвергли ее и его тоже? Что отец предпочел его матери другую женщину? Иногда ей хотелось сказать сыну прямо: да, папа перестал с тобой видеться, но твоей вины в этом нет. Дело не в каких-то твоих словах или поступках, а в самом твоем папочке, любовь которого принадлежит теперь новому ребенку — благо тот пока не требует от него особого внимания.

Но она снова и снова уходила от ответа на мучившие Шейна и мучительные для нее вопросы, выплескивая на сына всю силу своей любви.

Однажды в пятницу, когда Боб в очередной раз обманул надежды Шейна, мечтавшего провести уикэнд с отцом, она заметила, что сын беспокойно ворочается в постели, подняла его, и как он был, в пижаме, благо стояла ласковая летняя ночь, вывела на улицу. Взяв фонарик, они отправились по дорожке к находившемуся совсем недалеко от их дома парку Пол Спринг. Из густой травы выскакивали перепуганные сверчки. Джуди пыталась разговорить мальчика, но тот не откликался на ее болтовню, и лишь поглубже засунул ручонку в ее карман. Казалось, его мысли витают где-то далеко-далеко.

Они уселись на траву, на лужайке перед стеной высоких кустов, окаймлявших русло обмелевшей речушки. Низко над поляной, крохотными искорками прочерчивая ночную тьму, летали многочисленные светлячки.

— Взгляни, их тут, должно быть, тысячи, — неожиданно нарушил молчание Шейн. — Как думаешь, мама, сколько их наберется? Вот бы сосчитать! — В этот момент он забыл о своих печалях.

С той ночи она планировала каждый уикэнд как очередное приключение для Шейна, стараясь не допустить, чтобы его снова постигло разочарование.

Вместе с ним она стала посещать плавательный бассейн ассоциации Холлин Хиллз, и всякий раз, когда Шейн стягивал свитер, обнажая худенькое, по-детски угловатое тело, он казался ей особенно хрупким и уязвимым. Что, впрочем, не мешало ему при утренних заплывах гребок за гребком опережать ее. Когда появлялись сверстники, он устремлялся к ним, и ребята устраивали шумные, веселые состязания по плаванию. После каждого посещения бассейна настроение мальчика заметно улучшалось и иметь с ним дело было гораздо легче.

Осенью они ездили в Вашингтон, в Национальный Зоопарк, где у Шейна завелся любимец — огромный гиппопотам. Мальчик радостно подпрыгивал у ограждавшей загон решетки и от души хохотал, когда из прохладного мутного водоема поднималась толстая туша и со шкуры животного соскальзывала налипшая тина.

Зимой мать и сын бывали в Смитсонианском музее — Шейн всегда устремлялся вниз по наклонным сходням и становился в очередь на космическую экспозицию. Когда он заглядывал внутрь тесной капсулы, доставившей астронавтов на Луну, глаза его расширялись от восторга: мысленно мальчик уносился в межзвездное пространство и совершал удивительные открытия.

Ежевоскресным ритуалом стали непременные походы в кино. Шейн увлекался приключениями, особенно космическими, и во время сеанса, обняв мать за шею, возбужденно комментировал все происходящее на экране, убеждая ее в том, что герой непременно победит. Как правило, исход был известен ему заранее от кого-либо из друзей.

В те часы, когда сын находился в школе, Джуди старалась чем-то себя занять: это позволяло меньше думать о прошлом и не так остро ощущать собственную бесполезность. Именно для того, чтобы заполнить свободное время, она решила поработать в качестве подменной учительницы начальных классов и оставила свои данные во всех школах в пределах получаса езды от Холлин Хиллз.

Что бы там ни говорила Адель насчет инфляции, никаких финансовых затруднений Джуди не ощущала. Полученные при разводе 150 000 долларов она, руководствуясь советами финансового консультанта, разделила на три равных части, соответствующие трем категориям рискованности и доходности вложения. На одну треть она накупила сертификатов, не слишком прибыльных, но зато безупречно надежных в силу правительственных гарантий. Другая треть была размещена во взаимных фондах, суливших высокий процент, однако при значительно большем риске. Оставшиеся 50000 Джуди вложила в недвижимость: приобрела половинный пай в предназначенном для сдачи внаём доме на две семьи, находившемся в миле от ее собственного. Такая возможность представилась благодаря доктору Норману, их семейному врачу. Во время ежегодного осмотра он обмолвился, что подыскивает партнера для покупки собственности, и предложил ей вступить в долю.

Однако, когда после развода прошло года полтора, Джуди начала ощущать, что ей необходимо более внимательно относиться к планированию своего бюджета — на нем начала сказываться инфляция. Размер ее доходов оставался прежним, но их покупательная способность падала, что не позволяло поддерживать привычный уклад жизни. Поначалу ей удавалось выправить положение за счет почасовой работы учительницы, но вскоре оказалось, что без этого приработка им попросту не прожить, поскольку она твердо решила не трогать основной капитал.

Преподавание, которым она поначалу занялась, чтобы отвлечься и как-то заполнить время, теперь стало для нее жизненной необходимостью. Если раньше Джуди попросту ждала по утрам, не позвонят ли ей из какой-нибудь школы, где возникла необходимость подмены, то теперь она сама ежедневно обзванивала все дирекции, в которых оставила свои данные. Ей приходилось назойливо напрашиваться на работу, причем круг ее поисков расширился, включив в себя и довольно отдаленные школы. К шести тридцати утра она была уже полностью одета и готова выехать немедленно, как только где-либо возникнет надобность в ее услугах. Но несмотря на все усилия, ей никогда не удавалось найти работу больше чем на три дня в неделю.

Главным содержанием ее жизни стала экономия.

Первым делом жесткий бюджет сказался на покупке одежды. Она уже не помышляла о том, чтобы следить за модой, и свела расходы на гардероб к позволявшему выглядеть прилично минимуму, но скоро возникли проблемы с Шейном. Мальчик быстро вырастал из старых вещей, а на фирменные обновы, в каких щеголяли его друзья, денег не было. Приходилось посещать магазины «Для бережливых» и приобретать подержанные шмотки, какие еще недавно Джуди не задумываясь отправляла в корзину для благотворительных пожертвований.

— Почему мы вообще ходим в такие места? — недоуменно спросил Шейн, когда она пыталась убедить его, что ему как нельзя лучше подойдет зеленый свитер с высоким, прилегающим к шее воротом. — Мне не нравится это барахло! Чего ради я должен носить старье?

Каждую из таких покупок Джуди приходилось ожесточенно отстирывать, но это ничего не меняло: бросовые, доставшиеся от других людей вещи, вплелись теперь в ткань их существования.

С самого приезда в Александрию она привыкла покупать хлеб в фирменной булочной, где все продавщицы аккуратно убирали волосы под сеточку и щеголяли в одинаковых клетчатых фартуках, и теперь продолжала ходить туда же, но уже не вставала в очередь за свежей выпечкой, а брала с отдельной металлической полки вчерашнюю.

— Мам, — окликнул ее Шейн как-то утром, когда она уже собиралась уходить на работу. — Не забудь сегодня купить шоколадного печенья к чаю.

В пять тридцать, когда Джуди добралась наконец до кондитерской «Изобилие», шоколадного печенья в корзине уже не было. Она взяла номерок на обслуживание и остановилась у прилавка со свежей продукцией.

Номер пятьдесят девять, — выкрикнула коренастая продавщица, одновременно укладывая в коробочку и перевязывая бечевкой покупку предыдущего покупателя. — Чей номер пятьдесят девять? — Она повернулась на каблуках, окинула наметанным взглядом обычную в такой час очередь и, когда Джуди протянула свою карточку с номером, сказала: