Нинель Языкова - Ребусы жизни, или Шарада для любимого

• Название: Ребусы жизни, или Шарада для любимого
• Автор: Нинель Языкова
• Жанр: Короткие любовные романы

---

Пока я раздумывала, стемнело. На хуторе стала затихать жизнь. Лошадей увели в конюшню. Тихо переговариваясь, хозяева и гости зашли в дом. Зажглись окна мягким светом. Застрекотали кузнечики, лягушки открыли свой оперный театр. С реки подул холодный ветер. Заморосил мелкий дождик. Стало сыро и промозгло. Не могу переносить холод. Моя кожа покрывается мелкими пупырышками, начинает труситься все тело и клацать зубы.

В потемневшем лесу сразу что-то заухало и зашуршало. У меня заклацали зубы уже не от холода, а от страха. От него же бросило в жар, и в ладонях зажегся огонь, будто я схватилась за горящую сковородку.

— Дождь какой-то затяжной, — дрожащим голосом заговорила Дашка, — будем сидеть в кустах и мокнуть, или начнем действовать.

— Подождем еще немного. Когда погаснут огни и все лягут спать, мы с тобой тихонечко проберемся в дом.

— Как это сделать? Мы же не невидимки какие-то.

— Я видела сбоку дома окно. К нему можно будет подобраться так, что собака нас не услышит. Ветер дует в другую сторону. Главное, проникнуть туда, где находится Леша. Нужно действовать очень тихо и хладнокровно, не теряя самообладания. Ты так сможешь?

— Ради Лешеньки я готова на любой риск. А, вдруг, его держат в подвале под замком?

— Не похоже. Те товарищи, которые приехали недавно, разговаривали с ним очень дружелюбно. Да, и Леша вел себя не как какой-то забитый трудяга, а, по крайней мере, как свободный работник. Может, он нанялся сюда на работу?

— Большая тайна здесь трудиться, — в Дашкином голосе прозвучали нотки ехидства. — Мог бы спокойно сказать, никто бы над ним не смеялся. Наоборот, надоел своим бездельем. Целыми днями только и знал, что чесать пятки.

— Ну, что ж, вытащим его отсюда, ты с ним сможешь поговорить откровенно. По душам. Расскажет, что за цирк он тут устроил. Никуда не денется, голубчик. Главное, что бы все получилось. А то в доме одни мужики. Ты видела их мышцы? Не кулаки, а кувалды. Я думала, что они уедут, а они остались ночевать. Видишь, какое непредвиденное обстоятельство.

— Все просчитать нельзя. Идеальных случаев не бывает. Надо просто быть готовым к таким поворотам.

— Ну, ничего, пробьемся. Там маленький ребенок. Не будут же они при нем нам с тобой руки заламывать.

Пока мы с Дашкой решали, будут нам руки крутить, или так, сразу прихлопнут, ночь окончательно вступила в свои права. В окнах погасли огни, и дом погрузился в ночную тишину. Было так темно, что я еле различала Дашкин силуэт. Маргошу ощущала по ее дыханию и теплому боку, которым она отиралась о мою ногу.

— Хоть бы луна вышла, что ли. А то можно ноги переломать по этим буеракам, — шептала за моей спиной Дашка, когда мы ползком пробирались к намеченному окну.

Что бы к нему добраться, нужно было пройти сквозь заросли какой-то травы с рост человека. То, что это была крапива, мы узнали уже поздно, когда нас обожгло огнем. Лицо и руки горели так, словно по ним прошлись раскаленным утюгом. Но мы выдерживали эти пытки в полном молчании, так как, вожделенное окно было совсем рядом.

Дашка перемахнула его с такой легкостью, что можно было подумать, она это делает каждый день. Ее длинные ноги перелетели через подоконник так, словно она переступила невысокий бордюр. Я же, сначала, передала подруге в руки Марго, затем сама распласталась на животе, словно старая жаба, и, тихонечко, что бы ничего не зазвенело в рюкзаке, сползла с окна на пол.

«Темно, хоть глаза выколи, — подумала я, — куда двигаться, что бы не загреметь каким-нибудь предметом. Включу-ка я фонарик на мобилке.» Сказано, сделано.

При свете луча мы увидели, что находимся в небольшой кухне, где возле стены стоят стол, табуретки и бак с питьевой водой. Двери в кухне не было, был просто проем, в который мы, крадучись, прошли в смежное помещение. Оно оказалось центральной большой комнатой, из которой были три выхода: два в другие маленькие комнаты, и один в коридор.

Где-то раздавался мощный храп, но нам он не мешал, так как нужно было, в скором порядке, найти Лешу.

В этой центральной комнате мы успели рассмотреть только кровать, стоящую у стены и мужчину, спавшего на ней. Кто это был, мы не увидели потому, что раздался скрип пружин в соседней комнате, и по полу зашлепали босые ноги. Очевидно, кто-то встал и шел в нашем направлении.

Не сговариваясь, как по команде, мы с Дашкой молниеносно, и как только у нас это получилось, сама удивляюсь, нырнули под кровать, прихватив с собою Марго, и затаились там, как мыши. От того, что я выключила фонарик, в глазах стало совсем темно, словно мы сидели в закрытой, без единого окна комнате. И, только по звуку босых ног поняли, что человек идет по направлению к кухне. Застучала крышка о бак с водой, и мы услышали, как кто-то шумно пьет воду.

— Похмеляется, наверное, — прошептал Дашкин голос у меня над ухом. — Вон, как перегаром потянуло.

Я дернула подругу за руку, что бы она молчала, не то нас вычислят в одно мгновение. Вдруг в кухне громко загремела опрокинутая крышка, попадали какие-то банки или стаканы. Сильно стукнул о пол табурет. Разобрать ничего нельзя было, потому что мужик орал благим матом и выражался нецензурной бранью. Мгновенно заскрипела над нашими головами кровать, и кто-то свесил ноги. Из соседней комнаты выбежали качки, а из коридора раздался знакомый голос майора Владимира Николаевича:

— Стоять, не двигаться всем, руки вверх!

И что совсем невероятно, я услышала голос своего Кости:

— Быстро говори, куда Марью дел, гад. Отвечай, не то руки повыдергиваю.

— Какая Марья, — кричал благим матом мужик, — ее, отродясь, здесь не было. — Ко всему прочему, мы с Дашкой услышали, как заплакал ребенок, и бабы Любы голос:

— Ты, что делаешь, ирод? Отпусти моего Ленчика, мерзавец.

И все это гремело и топало в темноте, пока кто-то не додумался зажечь свечу. Нашему с Дашкой взору открылась такая картина: Владимир Николаевич с пистолетом в руке держал на мушке авторитетов с поднятыми руками. Костя заламывал в каком-то приеме руки маленькому и тщедушному мужичонке, баба Люба в ночной рубашке с платком, накинутым на голые плечи, и голос Лешки, который уговаривал ребенка, что бы он не плакал.

— Ну, доча, не плачь. Дядя не хотел тебя напугать.

— Какая доча, — вдруг заорала Дашка из-под кровати. И все в немом удивлении и с открытыми ртами смотрели, как мы выползали на четвереньках из своего укрытия.

От радости, что вижу Костю, и, от того, что меня, в одно мгновение, отпустил страх, я громко засмеялась и кинулась любимому на шею. Костя сразу бросил мужика и крепко прижал меня к себе. Он так за меня держался, что можно было подумать, я находилась в заточении в замке. А он был моим рыцарем, победил дракона и освободил меня из плена. Я была на седьмом небе от радости и ощущала себя богиней. Чего нельзя было сказать о Дашке. Подруга, как ледяная статуя, замерла в немом вопросе.

Я повернулась и увидела Лешку, растрепанного и взъерошенного, словно нашкодивший воробей, и неземное, белокурое создание, которое крепко прижималось своим маленьким и дрожащим телом к Лешкиным рукам.

— Я жду объяснений, — холодным голосом произнесла Дарья.

— Так, я вижу, шо никакого криминала здесь нет, поэтому можете опустить руки, — встрял в разговор Владимир Николаевич, как всегда, шокая- а это, оказывается, сам собственной персоной Леонид Петрович Жуков по кличке Ленчик Жук.

— Это я, гражданин начальник. Что же заранее не предупредили, что заглянете на огонек. Вон, пушку с собой прихватили. Стыд какой. Что мы, бандиты, что ли, какие. Давно по законам живем. Ничего не нарушаем. А, что у нас свою дамочку нашли, так я к этому делу ни с какой стороны не приклеен. Откуда она здесь появилась, понятия не имею.

— Слушайте, народ. Раз уж вы так друг друга хорошо знаете, может, мы пойдем к себе в комнату и продолжим свой сон, который вы прервали, — влезли в разговор парни, которые, как потом выяснилось, оказались в этой ситуации совершенно случайно, — спать охота.

Я посмотрела на ребят, они стояли в одних плавках, переступая ногами по полу. У одного на руке была татуировка в виде креста со змеей. И на ней было написано: «Вот где тишь и нет конвоя».

— Идите, я потом с вами разбираться буду, каким боком вы здесь причастны, — на всякий случай, пригрозил Владимир Николаевич.

— Нет, ну ты посмотри, — говорил один качок другому, — что за невезение. Делаешь все по понятиям, а в какую-нибудь историю, все равно, вляпаешься.

— Говорил тебе, поехали домой. Так ты все: «Воздух, природа». Ну, что, надышался? — отвечал другой парень. — Теперь дергайся из за этих шалав.

Так, бурча и переговариваясь, парни пошли спать в свою комнату, а мы стояли и смотрели друг на друга: я на Дашку, Дашка — на Лешку с ребенком, баба Люба — на Ленчика, Ленчик на Костю. А Владимир Николаевич, подперев бока руками, на нас всех вместе взятых.