Олеся Луконина - Чёрная маркиза

• Название: Чёрная маркиза
• Автор: Олеся Луконина
• Жанр: Исторические приключения

XVIII век, Карибы. Красавица-мулатка Тиш Ламберт получает во владение после гибели мужа бриг «Чёрная Маркиза», названный так в её честь — с совершенно безбашенной и бесшабашной командой, состоящей из близнецов-изобретателей Марка и Лукаса, которые набили корабль под завязку разными волшебными механизмами, заменяющими дюжину матросов, и старпома Дидье Бланшара, беззаветно в Маркизу влюблённого.

---

Они что, думают, что он здесь напьётся, что ли?

Потом началась очередная пытка — танцы.

Это была совсем не та лихая пляска, что вечно звенела у него в крови, подмывая отбить чечётку хоть на тёплой палубе «Маркизы», хоть на дощатом полу какого-нибудь трактира. Это были благородные и чинные танцы, в которых кавалеры едва придерживали дам за кончики затянутых в перчатки пальцев, а дамы церемонно приседали перед ними в низких реверансах, метя юбками паркет.

Дидье представил себе, как здорово было бы сплясать чечёточку на эдаком паркете, и фыркнул себе под нос.

А Грир с Мораном, конечно, немедля отправились вытанцовывать все эти менуэты.

Ну и… попутного им ветра!

Дидье, конечно, подмечал любопытные и томные взгляды, которые бросали на него присутствовавшие дамы. Женщины — всегда женщины, графини они или служанки. Щебечущие, нежные, сладкие и забавные, как птички, они вечно искали рая у него в штанах… тем более сейчас, когда он по воле Грира щеголял в этих клятых коротких кюлотах, будь они неладны!

Снова усмехнувшись, Дидье отошёл сперва к высокому французскому окну, выходившему в сад, а потом направился в коридор, уводивший подальше от музыки, света и суматохи.

Чтоб Дидье Бланшар взял и ушёл с праздника, пусть чужого?!

Воистину он сам себя не узнавал.

Его душу продолжала снедать непонятная тревога, которую только усугубило выпитое вино.

Он толкнул первую же дверь в этом коридоре и вошёл в открывшийся полутёмный кабинет, освещённый только светом фонарей из сада. И оглядевшись, озадаченно присвистнул.

Ряды книг уходили вверх, до самого потолка, и казались бесконечными. Он в жизни своей не видел столько книг сразу. Если губернатор их все прочёл, ему впору быть королем, а не губернатором!

Дидье пробормотал это вслух и вздрогнул, услышав какой-то шорох неподалёку от себя. Порывисто развернувшись, он нос к носу оказался с худенькой девчушкой в белом бальном платье, сидевшей на странной деревянной лестничке. Лестничка, очевидно, предназначалась для того, чтобы доставать книги из-под самого потолка.

— Отец прочитал почти всю нашу библиотеку, — пролепетала она с какой-то застенчивой гордостью. — Но он не хочет быть королём. Он говорит, что счастлив здесь, на нашем острове.

Девушка осторожно, придерживая подол руками, спустилась вниз и встала перед удивлённо моргавшим Дидье.

Она казалась совсем малышкой, и в её тонких руках и хрупких плечах, выставленных напоказ из пышного платья, ещё только угадывалось будущее изящество. Но угадывалось безошибочно. Её тёмные кудри были собраны в аккуратный узел на затылке.

Дидье вспомнил, что ему представляли её в веренице незнакомых лиц, мужских и женских, промелькнувших перед ним в начале этого ошеломляющего вечера.

Абигайль Стил, дочь губернатора от первого брака.

Девочка, давно осиротевшая. Живущая с мачехой.

Она подняла на него растерянные глаза, золотисто-карие, цвета каштанового мёда, и тогда он нерешительно проговорил:

— Вам… меня представили, мисс Абигайль… То есть мисс Стил. Простите, я не знаю… — он пощёлкал пальцами, — всяких церемоний.

Она серьёзно кивнула, и её кудряшки вздрогнули у висков.

— Я вас помню. Вы Дидье Бланшар, капитан «Чёрной Маркизы».

Он тоже кивнул и, не удержавшись, спросил с любопытством:

— Почему вы прячетесь здесь?

— А вы? — ответила она вопросом на вопрос, снизу вверх уставившись на него. — Почему вы не на балу? Почему пришли сюда?

Помявшись, Дидье честно признался:

— Я вообще-то деревенский парень, мисс Стил… Абигайль. Я не умею вытанцовывать все эти танцы и разговаривать всякие разговоры.

«И на душе у меня темно, как в заднице», — едва не ляпнул он и прикусил язык.

— Я умею танцевать, но боюсь, — вздохнув, призналась Абигайль в ответ. — Надо выполнять фигуры, и, как вы сказали, вести правильные беседы, а все… все на тебя смотрят.

Дидье вновь вгляделся в её растерянные золотистые глаза и внезапно предложил:

— А давайте бояться вместе! То есть… — он смешался, но продолжал: — Я хочу пригласить вас на танец. И со мной вам не надо вести каких-то там правильных бесед… но я бы просто с вами поговорил. О вашем отце, об этих книжках и вообще. А что смотрят… — он широко улыбнулся, оглядывая её, — так есть на что посмотреть, потому что мы с вами — парни хоть куда!

Тонкие брови её вскинулись, доверчивые глаза расширились, а потом она засмеялась и зачарованно кивнула.

И, чёрт возьми, это оказалось совсем легко — танцевать с нею, глядя ей в глаза, сходясь и расходясь в фигурах танца, придерживая её за обтянутые перчаткой пальчики.

После него она танцевала с другими, — даже с Мораном, — и Дидье этому тихо радовался, стоя у окна, выходившего в сад. Но сердце его всё равно щемило странной печалью.

Он не мог понять, что с ним творится, morbleu!

Дидье снова предложил Абигайль руку, когда закончился очередной танец, но она покачала головой при новых звуках скрипок и просто встала рядом с ним у того же окна.

Спохватившись, Дидье спросил, мысленно хлопнув себя по лбу:

— Может быть, проводить вас к отцу или… к матери?

Но девчушка вновь отрицательно качнула головой и промолвила:

— Давайте постоим здесь. — И помолчав, добавила: — Моя мама умерла. Но Констанция — очень добрая. И мой отец любит меня. Моё имя означает «радость отца»… и он действительно мне радуется. Не знаю, почему я вам всё это рассказываю…

— Я тоже рад за вас, мисс Абигайль, — с облегчением заверил её Дидье. У него и вправду будто гора свалилась с плеч, когда она это сказала. — Просто счастлив вас слышать.

Пошарив в кармане, он нащупал там маленькую деревянную птичку-свистульку, которую вырезал, сидя на палубе «Маркизы» и думая о своей дочери. И протянул её Абигайль со словами:

— Давайте, дуньте, не стесняйтесь.

И она, вновь завороженно глянув на него своими медовыми глазами, послушалась.

Раздалась переливчатая трель, и девчушка так же переливчато рассмеялась, даже захлопав в ладоши. Дидье поймал на себе изумлённые взгляды губернатора и Грира и тихо сказал, наклонившись к уху Абигайль:

— Я вырезал её для своей дочки. Но могу подарить вам, хотите? Чтоб вы больше не грустили.

Его собственное сердце продолжала сжимать, выкручивать непонятная тоска, которую ни танцы, ни вино не могли унять. Он ещё раз поднёс к губам тоненькие пальчики девушки и, улыбнувшись ей, шагнул в сад, дышащий ветром и прошедшим дождём, прямо через это высокое, до пола, окно.

Луна светила так ярко, что был виден каждый камешек и лист. Песок на дорожке скрипел под его каблуками, в кустах трещали цикады. Дидье рассеянно расстегнул жёсткие манжеты своего серебристого камзола, да и сам камзол с рубашкой. С облегчением стащил с волос ленту, а с шеи — дурацкий шёлковый платок, кое-как запихнул всё это добро в карман и тряхнул головой.

Свобода.

Наконец-то, putain de tabarnac!

Впереди уже виднелась маленькая пристань, где осталась их шлюпка. Лакея здесь уже не было, шлюпка тихо покачивалась на мелководье.

Дидье остановился, не доходя до пристани, в ожидании Морана и Грира. Почему-то он не сомневался, что те его быстро догонят.

Он не ошибся.

* * *

Грир и Моран торопливо спустились к причалу и замерли.

Чёртовы цикады выводили прямо-таки соловьиные трели, полная луна заливала всё вокруг светом поярче бальных люстр, одуряюще разило ароматом роз и глициний, а Дидье Бланшар, растрёпанный и странно уязвимый, стоял у причала и ждал их.

Боже, Грир весь вечер опасался, что тот что-нибудь натворит. Станет хохотать во всё горло, напьётся, начнёт травить какие-нибудь непристойные байки или горланить моряцкие песни, а также запускать пальцы в декольте к губернаторше или к губернаторской дочке. И Грир готовился, если надо, силком запихать его в лодку и отправить обратно на «Маркизу», с сожалением думая о том, что напрасно он ради забавы подверг парня такому испытанию. Потешились, но надо и меру знать. И он нисколько бы не винил Дидье, выкинь тот что-нибудь эдакое.

Но Дидье ничего эдакого не выкидывал. Другие гости, аристократы по крови, пили больше него и нахально увивались за женщинами. Дидье же почти не пил и ни за кем не увивался. Бабы пялились на него, как обычно, а сейчас, когда он был в этом убийственном наряде, и больше обычного — ещё бы! — но Дидье и танцевал, и разговаривал только с губернаторской дочкой Абигайль, тихонькой мышкой в белом платьице. Но и за ней он не увивался, что было бы как раз понятно. Нет, этот повеса смотрел на неё, как на свою малышку Ивонну… и, о Господи, даже подарил ей свистульку, которую вырезал, сидя на палубе «Маркизы» в ожидании их с Мораном прибытия. Чёрт знает что…

Правда, губернаторская чета была этим всем весьма и весьма тронута. Особенно когда Моран, способный, если хотел, казаться чистым Божьим ангелом во плоти, вполголоса поведал им приглаженную, очень приглаженную историю женитьбы Дидье Бланшара и находки им галеона, ставшего приданым для его маленькой дочери. Губернаторша даже прослезилась, слушая всё это, и Грир был очень доволен. Потому что именно такого сановного расположения к их авантюре он и добивался, затевая этот светский визит.