Элмор Леонард - Смерть со спецэффектами

• Название: Смерть со спецэффектами
• Автор: Элмор Леонард
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3808-8

В полицию позвонил крутой мафиози по кличке Бухгалтер и сообщил, что в буквальном смысле слова сидит на динамите. Специалист-взрывотехник Крис Манковски прибыл по вызову обезвредить взрывное устройство. С такой «спецэффектной» сцены начинается криминальный роман великолепного Э. Леонарда о вероломной мафии и доблестных стражах порядка. Нет никакого сомнения в том, кто в конце концов возьмет верх, но прежде читатель насладится безумными виражами сюжета.

---

Помолчав, психиатр сказал:

— Мне сообщили о происшедшем вчера взрыве бомбы. Каковы обстоятельства гибели того человека?

— Мы предполагаем, что погибший попытался, так сказать, опередить взрывную волну, которая распространяется со скоростью пятнадцать тысяч футов в секунду, но ему это не удалось.

— Вы сделали все, что смогли?

— Если хотите, я могу представить вам мой отчет.

На этот раз врач молчал так долго, что Крис решил: наконец-то все позади.

— А у вас есть еще какие-то страхи? — спросил психиатр, откашлявшись.

— Какие это?

— Ну, боитесь ли вы животных или насекомых?

Крис подумал, затем ответил:

— Не люблю пауков.

Держись, докторишка! Тут не к чему придраться, кто их любит, этих пауков…

— Вот как? Интересно! Стало быть, страх перед пауками.

— Я не сказал, что боюсь их, а просто не люблю.

— А вы не думаете, что вы пытаетесь приуменьшить силу своего страха, заменить его неприязнью? Я задаю вам этот вопрос, сержант Манковски, потому что страх перед пауками может указывать на дисфункцию в области сексуальной идентификации. Точнее, страх оказаться бисексуалом.

Крис задержал дыхание, потом спросил с расстановкой:

— Вы полагаете, что, если мне не нравятся пауки, это означает, что я бисексуал?

Врач вскинул голову и впервые внимательно посмотрел на него.

— Успокойтесь, у вас такой вид, будто вам угрожают…

— Послушайте, меня прислали сюда на обычный медосмотр. Угнетала ли меня моя работа? Не испытал ли я какой-нибудь стресс? Нет, я просто желаю перейти в другой отдел. И только из-за Филлис… А теперь вы пытаетесь убедить меня, что у меня проблемы.

— Я не считаю, что у вас проблемы.

— Тогда что вы пытаетесь мне доказать этими пауками?

Глядя ему прямо в глаза, врач сказал:

— Я полагаю, что паук — это символ, или, если угодно, клиническое объяснение мощного нервного импульса, то есть волны возбуждения, распространяющейся по нервной системе, что указывает на страх наличия бисексуальных половых признаков, особенно в форме фаллического клитора!

Крис уставился на психиатра, который в свою очередь не сводил с него взгляда.

— Я ответил на ваш вопрос?

— Да, спасибо, — вздохнул Крис.

Этот врач просто псих, а не психиатр! Жалкий слабак, который сидит у себя в кабинете в своем белом халате и обрушивает идиотские, нахватанные знания на голову, как ему кажется, тупого копа. А эта заява про фаллический клитор! Нет, ему не справиться с этим дуралеем иначе, как только кивать и соглашаться.

— А что вы испытываете по отношению к змеям? — спросил врач.

— Змей я люблю, даже очень. С ними у меня не было и нет никаких проблем.

Врач все еще держал его под прицелом своего взгляда и не позволял уйти.

— Вы понимаете, что ваша предыдущая работа могла вас психосоциально ослабить?

— Конечно, это я понимаю, — сказал Крис.

— В таком случае существует связь между вашим страхом перед пауками и вашим желанием доказать — посредством работы со взрывными устройствами — свою мужественность. Я думаю, вы опасались, что эта работа способна лишить вас мужской силы. Она могла, как вы сказали, «оторвать яйца».

— Это просто такое выражение, — сказал Крис. — Не надо понимать его буквально.

— Кстати, вы когда-либо испытывали неспособность совершать полноценный половой акт?

Крис не торопился отвечать. Но, не усмотрев в вопросе ловушки, сказал:

— Нет, ни разу в жизни.

— Правда?

— У меня есть свидетельницы.

— Ну, это не так уж важно.

Крис смотрел на склоненную голову доктора, на его редкие, тщательно причесанные волосы.

— Вы мне не верите, да?

Доктор побарабанил ручкой по столу, не глядя на него.

— Полагаю, вы являетесь одним из редких исключений.

— Исключений из чего?

— Видите ли, в научной работе, выполненной в Мюнстере, что в Западной Германии, исследования показывают, что в сперме напористых, самоуверенных и сексуально озабоченных мужчин почти неизменно низкий процент сперматозоидов.

— Это интересно, — заметил Крис. — Мы на этом закончили? — Он встал и, не дожидаясь вопроса, сказал: — Мне пора возвращаться, нужно еще передать дела.

— Итак, вы уходите из подразделения по обезвреживанию взрывных устройств. Но мы с вами еще не обсудили, куда вы переводитесь.

Крис снова опустился на стул.

— Вы кажетесь слишком возбужденным, — продолжал врач.

— Ничего подобного.

— Вы в этом уверены?

— У меня времени в обрез. Мы с Филлис договорились встретиться в баре. — Крис взглянул на часы: было без двадцати пять. — Ровно в пять.

Врач улыбнулся:

— Я вас не задержу. Мне интересно знать, и, может быть, вы успеете объяснить, почему вы попросили перевести вас именно в отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве?

4

Скип проглотил крохотную дозу наркотика — меньше, чем ноготь мизинца, — отхлебнул пива и уютно устроился в кресле в ожидании, когда Робин начнет прочищать ему мозги. Швы на пластиковом кресле слегка разошлись, но все равно оно было глубоким и удобным. Единственное, что Скипа раздражало, был яркий свет от бра без абажура, резко отражавшийся от белой стены. Похоже, стену покрасила сама Робин, стараясь придать более пристойный вид убогому жилищу.

Итак, она вернулась в их старый квартал, в дешевую квартиру на Кэнфилд-стрит, недалеко от Университета Уэйна штата Мичиган, где они когда-то шатались в брюках клеш, нагружались наркотиками и спиртным, занимались любовью и по ночам выходили из дома на улицу, где шла своя ночная жизнь. В те годы эта центральная улица крупного промышленного города считалась районом трущоб.

Лампочка в бра вспыхивала молнией, бросая яркий свет на белую стену. Действие ЛСД проявилось мгновенно: все вокруг стало казаться словно плавающим в воздухе, начали происходить странные метаморфозы. Из кухни вышла Робин с двумя банками пива, и ее рука вытянулась на целых десять футов, передавая ему банку.

— Я по тебе скучала. Ты знаешь, как давно это было?

Она уже замолчала, а он лишь теперь услышал ее. Это было что-то новое. Скип поднял руку, помахал ею перед собой и ощутил воду. Вот почему звук ее голоса был таким неспешным!

Она спросила, что он делает.

— Ничего, — ответил он.

У него было впечатление, будто он плавает в бассейне, окруженном полками с книгами и пачками старых подпольных газет, которые она сохранила. Робин сидела за письменным столом, заваленным папками, блокнотами, тетрадями и прочей дребеденью, белая стена была у нее за спиной. Губы у нее зашевелились, и скоро он услышал:

— Когда мы были вместе в последний раз?

— Ну, ты даешь! — Перед его внутренним взором замелькали даты, и он выбрал нужную. — В апреле семьдесят девятого, в федеральном суде.

Робин покачала головой, и вода засверкала и запузырилась, как напиток с содовой.

— Я не об этом, а про то, когда мы были с тобой наедине.

— Ну, это было в Лос-Анджелесе. В том мотеле, где останавливались Джим Моррисон и «Дорз».

— Поэтому ты и запомнил?

— Мотель справа от бульвара Сансет. Ты вошла, и я не сразу понял, ты ли это или какая-то светлокожая цветная девчонка, волосы у тебя были все в кудряшках и стояли облаком вокруг головы. Я говорю: «Ты кто, Анджела Дэвис?» А когда разглядел под этими волосами тебя, то не сумел быстро скинуть одежду. — Скип усмехнулся, видя перед собой ту сцену в мотеле.

— А спустя пять дней, — услышал он голос Робин, — нас схватили.

— Я в тот день ездил за наркотиками в Венис, в этот развеселый пригород Лос-Анджелеса. Понятия не имею, как нас могли вычислить, особенно тебя с африканской прической.

— Тогда я тоже этого не понимала. А потом решила, что, возможно, это и к лучшему. Вначале все казалось таким увлекательным — подполье, опасность, риск. Но, если подумать, в жизни мне не было так тоскливо.

— А мне — нет, — сказал Скип. — Я постоянно ввязывался в разные истории, одна рискованнее другой. Один раз даже банк ограбил.

Ему послышалось, будто Робин сказала «Отпад!», но как-то спокойно, видимо, это признание не слишком ее поразило.

— Всего один раз, потому что меня раздражали камеры видеонаблюдения, которые все время на тебя таращатся. Я принялся за бакалейно-гастрономические магазины. Супермаркеты «Севен-илевен», что торгуют с семи утра до одиннадцати вечера, мне особенно нравились, только там много не возьмешь.

Он смотрел, как она теребит свою косу. Вот она ее погладила, и кончик косы приподнялся и потянулся к нему через всю комнату. Он поднял руку и потрогал его.

— Что ты делаешь?

— Ничего.

Он протянул руку за спину и нащупал свои длинные волосы, стянутые в конский хвост. Стараясь держаться нормально, он смотрел, как Робин отпила пива. Сейчас она была без очков. Потом облизнула губы языком, а он сидел и ждал, что ее язык дотянется до его рта, как если бы это был змеиный язык. В ней было что-то от змеи. Она могла мгновенно ужалить резким словом, когда меньше всего этого ожидаешь. При этом выглядела классно, другой такой в мире не было. Язык у нее снова спрятался во рту, и Скип спросил: