Г. Осипов - Общество знания: Переход к инновационному развитию России

• Название: Общество знания: Переход к инновационному развитию России
• Автор: Г. Осипов
• Издательство: ЛИБРОКОМ
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2013

Выздоровление, укрепление и подъем отечественной науки, образования, массовой культуры мышления — условие перехода России на инновационный путь развития, а точнее — условие самого существования России.

В настоящий момент эта идея оформилась как строительство так называемого общества знания. По своей глубине и масштабу это проблема цивилизационного порядка. Она предполагает изменения во всей системе жизнеустройства страны и народа — создание новой многомерной ткани общественных отношений, нового языка и нового типа рациональности. В настоящей, второй книге проводится инвентаризация того «строительного материала», который реально имеется в России для создания современного «общества знания». Какой должна быть доктрина следующего этапа этого проекта? Речь уже идет о том, чтобы строить новую образовательную, научную, инновационную систему, поскольку восстановление прежних советских структур невозможно — изменился культурно-исторический тип человека нынешней России. Строить «общество знания» придется из обломков того, что осталось, но уже в соответствии с новой обстановкой. Сборка структур нового «общества знания» рассматривается в книге исходя из чрезвычайных задач и угроз, стоящих перед Россией, и новых познавательных и информационных технологий — с учетом уроков, полученных во время кризиса последних 25 лет. Эта задача обдумывается и обсуждается большим числом квалифицированных и ответственных людей. Согласно выводу авторов, их сообщество, пока еще рыхлое и не связанное общей методологией и организацией, уже составляет кадровый костяк той системы, которую предстоит построить.

Книга предназначена научным работникам, преподавателям и студентам, а также всем, кто обдумывает опыт новейшей истории России и ее будущее.

---

Знания, продуцируемые академической наукой, оказываются востребованными действующими политическими деятелями или людьми, ответственными за принятие решений. Кроме того, производимое наукой знание транслируется через масс-медиа в самые широкие слои населения. Телекомментаторы и журналисты, работающие в массовой печати, может быть, высоколобых текстов в руки не берут, но они просматривают словари и энциклопедии, они читают популярные брошюры, которые учеными мужами и учеными женами пишутся.

Приходится констатировать, что этот язык, а значит, и язык чиновников, и язык низовых политических активистов в конечном итоге определен тем языком, который вырабатывает академическая наука» [114].

Хороший учебный материал дает книга В. Д. Соловья «Русская история: новое прочтение» (2005) [158], на которой мы остановимся подробнее. В ней содержатся радикальные и далеко ведущие утверждения о природе этничности и о русском народе.101 Представления об этничности как механизме, соединяющем людей в народы, излагаются в связи со свойствами русского народа, но носят общий характер. Автор так характеризует свой труд: «Книга, которую держит в руках читатель, предлагает новую парадигму в понимании отечественной истории. Как свойственно парадигмам, она основывается на небольшом числе утверждений теоретического характера — считающихся самоочевидными аксиом, научная истинность которых не может быть доказана» [158, с. 303].102

К чему же сводится главная аксиома книги? К тому, что этничность есть биологическое свойство человека, зафиксированное в материальных структурах его генетического аппарата. Но что же тут нового? Эта проблема обсуждается давным-давно. В обзоре начала 90-х годов XX века читаем: «В основе представлений о нации может лежать расовый или генетический принцип. В своей пророческой лекции 1882 г. о национализме Эрнест Ренан предупреждал европейцев об опасности расовых и генетических иллюзий по этому поводу, указывая на факт генетической смешанности всех народов континента» (см. [90, с. 145]).

В приложении к русскому народу эта парадигма, по словам автора, означает следующее: «Новое понимание этничности дает недвусмысленный и шокирующий ответ на сакраментальный вопрос русского национального дискурса: что значит быть русским, что такое русскость. Русскость — не культура, не религия, не язык, не самосознание. Русскость — это кровь, кровь как носитель социальных инстинктов восприятия и действия. Кровь (или биологическая русскость) составляет стержень, к которому тяготеют внешние проявления русскости» [158, с. 306].

И это утверждение («Русскость — это кровь!») автор называет самоочевидной аксиомой!

Начнем с определения предмета. У каждого этноса есть некоторый набор характерных признаков, которые проявляются в сравнении одного этноса с другими. Без появления фигуры другого, хотя бы мысленного, вопрос об этнической принадлежности вообще не встает. Таким образом, этничность — это продукт отношений между людьми.103 Сравнивая представителей разных этносов (точнее, их сложившиеся в нашем сознании образы), мы можем перечислять их характерные в данный исторический момент признаки, постепенно создавая обобщенный «портрет» того или иного этноса. Иными словами, мы создаем этот портрет из довольно большого числа внешних признаков (этнических маркеров), которые обнаруживаются в общественном поведении и деятельности людей. Они известны нам из опыта, и в их описании можно прийти к соглашению, несмотря на споры и размытость образов.

Соловей утверждает, что все эти внешние признаки не связаны с этничностью, она кроется в «биологии». В том, чего мы не видим. Действительно, за множеством видимых признаков может скрываться нечто невидимое, кроющееся в крови. Но может и не скрываться! В отношении этничности утверждение Соловья есть экстравагантная гипотеза, которую он и должен обосновать. Но он стремится склонить читателя на свою сторону с помощью негативных утверждений. Он пишет: «Никакая комбинация неэтнических признаков не способна привести к возникновению этнической оппозиции: почему, каким образом половая, демографическая, социальная или культурная группа вдруг превращается в этническую?» [158, с. 31].

Это странная мысль. Почему же «никакая комбинация не может»? Мы же видим, что может — потому и отличается киргиз от француза, без анализа крови. Почему же в случае такого явления, как жизнь, «комбинация неживых по отдельности признаков» может привести к явлению жизни, а к этничности ничто не может привести, кроме как сама этничность, вдруг возникшая в крови? На каком этапе эволюции в кровь закладывается этничность? В крови кого она впервые появляется — динозавра, каракатицы, обезьяны? Из русской обезьяны возникли русские, а из чукотской — чукчи?

Итак, Соловей дает такое определение этносу: «Этнос (этническая группа) — это группа людей, отличающаяся от других групп людей совокупностью антропологических и биогенетических параметров и присущих только этой группе архетипов, члены которой разделяют интуитивное чувство родства и сходства. Этнос отличается от социальных групп именно биологической передачей своих отличительных (пусть даже это социальные инстинкты) признаков, а этничность — такая же данность, как раса и пол. Короче говоря, этнос — сущностно биологическая группа социальных существ» 158, с. 52].

Антропологические параметры (форма скул и носа, цвет кожи, глаз и волос) в разных комбинациях сходны для больших групп этносов. Раса и этнос — явления разных порядков. Раз казах, значит, скуластый. Но если скуластый, это еще не значит, что казах. Биогенетические параметры — термин из лексикона Глобы, вроде биополя и телекинеза. Архетипы дела не спасают, т. к. еще предстоит доказывать биологичность их самих.

Известно, что этнические различия очень ярко проявляются в запретах на употребление различных видов пищи. Это можно назвать социальными инстинктами. Русские не едят конину, арабы-мусульмане свинину, а индусы говядину. Есть ли у этих проявлений этничности биологическая основа? Нет. Если русский не знает, что он съел конину, его организм на это не реагирует. Физиологическая реакция на конину, свинину и говядину у всех этих народов одна и та же. Перед нами чисто культурное явление.

Определение «этнос — сущностно биологическая группа социальных существ», кажется насмешкой над здравым смыслом. Всякая группа живых существ является сущностно биологической, но при чем здесь этнос? Очевидно, что младенец, родившись, сразу попадает в лоно культуры, насыщенной этническими символами и знаками, и становится человеком именно под воздействием этой культуры. Поэтому этническое самоосознание кажется ему естественным, сущностным и присущим ему изначально. Для Пушкина естественным, сущностным и присущим ему изначально казалось русское самоосознание, а не эфиопское. А если верить Соловью, то именно эфиопские инстинкты и архетипы должны были быть у Пушкина такой же данностью, как его мужской пол.

Книге Соловея присуща наивная натурализация культуры. Дважды повторяется, в начале и в конце книги такая аксиома: «Народ реализует свое этническое тождество в истории спонтанно, стихийно, естественноисторическим образом» [158, с. 19, 304].

Что это такое? Была ли Куликовская битва спонтанным, стихийным, естественным явлением? Что стихийного и спонтанного нашел автор в обороне Брестской крепости или в методе работы Алексея Стаханова? Почему так по-разному проявлял свое этническое тождество (!) русский народ в I Мировой и в Великой Отечественной войнах?

Соловей пишет: «Народ как целостность изначально существует в этническом качестве, и это внутреннее единство сохраняется под социальными, политическими, религиозно-культурными, идеологическими и иными барьерами и размежеваниями. Этничность не только онтологична, она более фундаментальный фактор истории, чем экономика, культура и политика» [158, с. 19].

Тут два ключевых положения: целостность и неизменность внутреннего единства народа; изначальность его этнического качества. Опыт говорит совершенно противоположное. Народ как целостность не существует в этническом качестве изначально, он складывается как целостность. Складывается под влиянием экономики, культуры и политики. Меняются эти условия — и народ «раскладывается», размонтируется. В нем все время идет процесс этногенеза. Этничность — результат действия всех этих условий, а значит, как раз они фундаментальны.