Ю Несбё - Немезида

• Название: Немезида
• Автор: Ю Несбё
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2013

Харри Холе оказался в затруднительном положении — и это еще мягко сказано. У себя в квартире застрелилась — или была застрелена — женщина, с которой он, кажется, провел ночь… Беда в том, что он ничего не помнит. К тому же он занимается расследованием ограбления банка — преступления почти безупречного, не считая того, что грабитель без видимой причины застрелил служащую. Холе уверен, что убийство преднамеренное, но начальство считает его простой случайностью. Врагов у Харри не счесть, многие рады подставить его, и вот ему в который раз приходится вступать в опасную игру с законом, чтобы одолеть Зло…

---

— Зачастую мы забываем — решение о самоубийстве сплошь и рядом принимают здравомыслящие люди, которые просто-напросто считают, что им уже нечего ждать от жизни, — продолжал Эуне. — К примеру, старики, потерявшие спутника жизни либо внезапно почувствовавшие, что здоровье их пошатнулось.

— Эта женщина была молода и здорова. О каких же рациональных причинах может идти речь в ее случае?

— Прежде всего следует определиться, что именно считать рациональным. Если кто-либо, полностью отчаявшись, решает покончить со своей болью, лишив себя жизни, можно предположить, что он поступает вполне обдуманно. С другой стороны, трудно считать самоубийство рациональным поступком, если оно совершено человеком, понемногу выходящим из депрессии, за счет чего у него и появляются силы на совершение каких-то активных действий, к коим можно отнести и самоубийство.

— А может самоубийство произойти абсолютно спонтанно?

— Разумеется, может. Однако, как правило, ему предшествуют попытки покончить с собой, в особенности это касается женщин. В США на одно женское самоубийство приходится десять, так сказать, суицидальных попыток.

— Так сказать?

— Когда принимают пять таблеток снотворного, это уже вполне серьезный крик о помощи. Но я бы не назвал это попыткой самоубийства, коль скоро на столике остается пузырек с тем же лекарством, опорожненный лишь наполовину.

— В нашем случае речь идет об огнестреле.

— Стало быть, мужской способ.

— Мужской?

— Одна из причин, по которым попытки самоубийства у мужчин чаще бывают успешными, заключается в том, что они предпочитают способы более опасные и бесповоротные, чем женщины. Огнестрельное оружие и высотные здания, а не порезанные вены и пригоршня пилюль. Когда стреляется женщина, это скорее необычно.

— Подозрительно необычно?

Эуне кинул быстрый взгляд на Харри:

— У тебя есть основания считать, что это было не самоубийство?

Харри покачал головой:

— Просто я хочу полной определенности. Нам сейчас направо, ее квартира — чуть дальше по этой улице.

— Соргенфри-гате?[16] — Эуне хихикнул и вновь опасливо покосился на затянутое грозными тучами небо. — Ну да, конечно.

— Что ты имеешь в виду?

— «Sans souci». «Без печалей». Так назывался дворец гаитянского короля Кристофа, который покончил с собой, когда французы взяли его в плен. Ну знаешь, того, что развернул пушки стволами в небо и приказал стрелять, чтобы отомстить за себя Господу.

— А-а…

— А знаешь, что писатель Ула Бауэр сказал как-то об этой улице? «Я даже попробовал переехать на Соргенфри-гате, но и это не помогло». — Эуне расхохотался так, что его двойной подбородок смешно затрясся.

У подъезда их поджидал Халворсен.

— По дороге из Управления я встретил Бьярне Мёллера, — сказал он. — Мне показалось, он считает это дело до конца расследованным и закрытым.

— Нужно еще раз все осмотреть, чтобы устранить последние неясности, — отозвался Харри, открывая подъезд взятым у электрика ключом.

С предыдущего вечера в квартире ничего не изменилось, только ленту, натянутую полицейскими поперек входной двери, сняли, а труп увезли. Они прошли в спальню. В царящем там полумраке на темном фоне огромной кровати белым пятном выделялись простыни.

— И что мы будем искать? — поинтересовался Халворсен у Харри, раздвигавшего тяжелые гардины, которыми были занавешены окна.

— Запасной ключ от входной двери, — сказал Харри.

— Зачем?

— Мы исходили из того, что у покойной был один запасной ключ, который она дала электрику. Я тут навел справки. Универсальный ключ невозможно выточить у обычного слесаря, его необходимо заказывать у фирмы-изготовителя замка через мастерскую, имеющую на это специальную лицензию. Поскольку такой ключ подходит и к подъезду, и к общим хозяйственным помещениям — например, к подвалу, — управляющий домом ведет за ними строгий контроль. Всем ведь известно, что когда заказываешь новые ключи, надо иметь письменное разрешение от управляющего, верно? По соглашению с ним обладающая лицензией мастерская ведет учет всех ключей, выданных съемщикам каждой квартиры. Вчера вечером я созвонился с мастерской на Вибес-гате. Анна Бетсен заказывала два запасных ключа. Итого, значит, у нее было три комплекта. Один мы нашли в квартире, второй был у электрика. Где же третий ключ? До тех пор пока он не найден, нельзя исключать, что в момент ее смерти в квартире находился кто-то еще и этот кто-то, уходя, и запер дверь.

Халворсен понимающе кивнул:

— Ага, стало быть, третий ключ.

— Вот именно, третий ключ. Ладно, Халворсен, начинай искать, а я пока хочу кое-что показать Эуне.

— О'кей.

— Да, и еще. Не удивляйся, если обнаружишь здесь мой мобильный. По-моему, я вчера забыл его здесь.

— Мне казалось, ты говорил, что потерял его еще позавчера.

— Ну да, потерял, потом нашел, а теперь вот снова где-то оставил. Что, скажешь, с тобой такого не бывает?

Халворсен отрицательно покачал головой. Харри между тем уже увлек Эуне в коридор и потащил в глубь квартиры.

— Хочу спросить тебя кое о чем, поскольку ты единственный художник, которого я знаю лично.

— Ну положим, это слишком сильно сказано. — Эуне все еще никак не мог отдышаться после подъема по лестнице.

— Брось, ты, по крайней мере, как-то разбираешься в искусстве. Так что, надеюсь, сможешь хоть что-то тут прояснить.

Харри распахнул дверь в дальнюю комнату, хлопнул по выключателю и сделал приглашающий жест. Однако, вместо того чтобы осматривать три полотна, стоящие посредине мастерской, Эуне, тихонько пробормотав что-то вроде «ой-ой-ой», поспешно направился в самый угол комнаты к трехглавому торшеру. Достав из внутреннего кармана твидового пиджака очки, он наклонился к массивной ножке, пытаясь разобрать какую-то надпись.

— Ну, доложу я вам! — восхищенно воскликнул он. — Да ведь это же настоящий торшер работы Гриммера.

— Гриммера?

— Бертол Гриммер. Всемирно известный немецкий дизайнер. В числе его работ — проект монумента Победы, который Гитлер велел воздвигнуть в Париже в сорок первом году. Гриммер мог стать одним из самых выдающихся художников нашего времени, но когда он достиг пика своей карьеры, внезапно всплыло, что он на три четверти цыган. Самого его бросили в концлагерь, а имя вычеркнули из списков тех, кто участвовал в строительстве различных зданий и прочих коллективных шедевров. Гриммер выжил, однако в каменоломне, где работали цыгане, ему раздробило обе руки. Он продолжал творить и по окончании войны, однако, видимо из-за увечья, достичь прежних высот ему уже никогда не удавалось. Хотя, готов поспорить, это как раз одна из его послевоенных работ. — Эуне почтительно потрогал один из плафонов. Харри нерешительно кашлянул:

— Я-то имел в виду те три портрета…

— Любительская мазня, — презрительно фыркнул Эуне. — Лучше взгляни на эту очаровательную скульптуру. Богиня Немезида — излюбленный послевоенный мотив Бертола Гриммера. Богиня мести. Знаешь, кстати, что касается самоубийств, то месть довольно часто становится здесь главным мотивом. Если некто считает, что жизнь его не удалась по вине конкретного человека, то этот некто вполне может, лишив себя жизни, попытаться внушить чувство вины данному человеку. Бертол Гриммер, кстати, также покончил с собой. Предварительно убив собственную жену — у нее был любовник. Месть, месть, месть. А тебе известно, что человек — единственное живое существо, прибегающее к мести? При этом интересно, что…

— Эуне!

— Ах ну да, эти картины. Так ты хочешь, чтобы я по ним попробовал сделать какие-нибудь выводы? Что ж, вообще-то можно сказать, что отчасти это похоже на пятна Роршаха.

— М-м-м. Это такие картинки, с помощью которых вы пытаетесь вызвать у пациентов различные ассоциации?

— Верно. Только тут есть одна проблема. Если я начну истолковывать эти картины, то мои слова, скорее всего, в гораздо большей степени будут отражением моего собственного, а вовсе не ее внутреннего мира. И все же несмотря на то, что теперь никто не верит в пятна Роршаха, почему бы и нет? Посмотрим-ка… Что ж, картины довольно мрачные. Тем не менее автор скорее озлоблен, чем подавлен. Да, и одна из них, по всей видимости, не закончена.

— А может, так и надо, может, все они именно в нынешнем виде создают эффект некой целостности?

— С чего ты это взял?

— Не знаю. Может, потому, что свет каждого из рожков торшера падает строго на одну из картин. Тебе так не кажется?

— Хм. — Эуне в задумчивости прижал палец к губам. — А ведь ты, пожалуй, прав. Да, точно прав. И знаешь, что из этого следует, Харри?

— Ну-у, нет.

— Извини за выражение, по-моему — ни хрена! Это все, что тебе было от меня нужно?

— Да. А, или вот еще такая мелочь, раз уж ты сам художник. Видишь, палитра стоит слева от мольберта. Это ведь неудобно, а?