Аноним Кикиморра - О детях и прочей нечисти

• Название: О детях и прочей нечисти
• Автор: Аноним Кикиморра
• Жанр: Современная проза

Общий файл. Третий том ЗАКОНЧЕН и отправлен в издательство. И вся серия ЗАКОНЧЕНА.

---

К концу её стремительной тирады мы оказываемся в столовой, отделённой от кухни гобеленовой занавеской с изображением запечёной индейки и бутылки вина.

-- Сэсар! -- зовёт Эсарнай сквозь занавеску. -- Обед готов?

-- Обэ-эд... -- откликается оттуда звонкий тенор. -- Момэнт!

И правда через секунду из жара кухни является... Сэсар. Он лет сорока, немного ниже меня ростом, кругленький, абсолютно лысый, с пышными блестящими усами из-под которых блестят кристально белые искусственные зубы. Экдал и впрямь расстарался...

При виде меня с Алэком Сэсар выдаёт трель, из которой я разбираю только "сеньора бланка" и "ниньо энканто" и ещё несколько восторженных эпитетов. Этот журчащий поток речи сопровождает внушительных размеров поднос с дымящейся ярко-красной пиццей. У меня от одного вида глаза слезиться начинают.

Впрочем, когда мы усаживаемся за стол и получаем по солидному ломтю сего кулинарного произведения, обнаруживается, что оно совсем не острое и действительно очень вкусное. Пожалуй, получше, чем я обычно делаю, и уж точно лучше того, что получается у дворцовых поваров.

-- Я вижу, вы нашли своё счастье, -- усмехаюсь я, остужая кусочек теста с сыром для Алэка, которому совершенно необходимо лично удостовериться в съедобности всего, что попадает мне в рот.

-- О да, Сэсар просто бог кухни! И к тому же он такой душка! Говорить совсем не умеет, но дочери мясника уже передрались за него с дочерьми зеленщика, представляете! -- Эсарнай рассказывает обо всех этих персонажах с умилением, как о хомячках. Кастовое общество, да-да.

Уходя от Эсарнай, я всё же вспоминаю забрать охранника. Может быть, я рано поставила на себе крест, и на самом деле привыкнуть к сопровождению не так трудно. Надеюсь, надеюсь.

Дома у меня всё по-прежнему. Кир стабильно сидит и читает. Азамат купил ему бук и поставил детские программы для обучения алфавиту, так что теперь если Кир не может разобрать какое-то слово, набирает его на клавиатуре (что ему пока что существенно проще, чем писать от руки) и слушает произношение. Там же, в буке, есть и прописи -- стилусом по сенсорному планшету до абсолютного идеала под контролем компьютера. Если Азамат учился по таким же, неудивительно, что у него каллиграфический почерк.

Азамат встаёт в безумную рань, чтобы освободить вечер, и после обеда приходит заниматься с сыном. Кир учится читать вслух с выражением, это компьютер проконтролировать не может. Судя по тому, что мне слышно из-за двери, учится Кир хорошо. И то сказать, если весь день сидеть над книжками, хочешь не хочешь, а научишься. Он теперь даже ест меньше, чтобы побыстрее вернуться к прерванному занятию. Правда, не могу сказать, чтобы его словарный запас увеличивался или хотя бы изменялся -- как раньше отвечал односложно, так и теперь. Азамат иногда заставляет его пересказывать прочитанное, но ребёнок давится, заикается и сводит сотни страниц к двум предложениям.

Собрание книг в гостиной начинает показывать дно, и это при том, что собственно литературу Кир читает только днём, а вечером они с Азаматом разбирают более трудную публицистику.

-- Ты не думаешь, что вам надо как-то разнообразить занятия? -- осторожно интересуюсь у Азамата в редкий момент, когда он есть в поле зрения, а Кира нет. -- Он у тебя с утра до ночи учится без передыху, не говоря уже о том, что Алэк забыл, как ты выглядишь.

-- То-то он так крепко спит по ночам, -- хмыкает Азамат. -- Видать, я в кошмарах не снюсь. Ничего, Лиза, Киру совсем немного осталось. Я считаю, раз он так рвётся к знаниям, надо этим пользоваться, ему ведь очень много надо наверстать. А нагуляться успеет.

Я пожимаю плечами, но на следующий день выгоняю Кира вместе с книжками и буком в беседку в саду, подальше от посторонних глаз и ушей. Тирбиш ставит у беседки раскладной манеж, я запускаю туда Алэка, сама сажусь рядом с ним играть. На улице прохладно, но умеренно, тепло одетый ребёнок чувствует себя вполне комфортно, да и я не мёрзну. Кир поначалу маньячно читает и стучит по клавишам, но потом потихоньку начинает отвлекаться: то Алэк запищит, то птичка на перила сядет поинтересоваться, нет ли вкусненького, то жёлтый лист на голову упадёт. Пару раз краем глаза замечаю, что ребёнок бросает своё занятие и с интересом оглядывается вокруг, а то и вовсе запрокидывает голову и смотрит в небо. Но едва он заподазривает, что я на него смотрю, как тут же возвращается к учёбе.

Через перила в беседку свешиваются нижние ветви нугового дерева с гроздьями недозрелых ягод. Дозревают они с первым снегом и всю зиму кормят птиц и древесных грызунов, ягоды эти тогда становятся липкими, как нуга. Той весной мы с Азаматом их ели. А сейчас они ещё сочные, немного похожи на актинидию, только с косточками. В общем, я их потихоньку объедаю с ветки. Кир украдкой наблюдает за мной, а когда я отвлекаюсь на Алэка, тоже срывает ягодку и, пригнувшись за экран бука, пробует. Через несколько минут я отхожу подобрать игрушку, которую Алэк швырнул через бортик, а когда возвращаюсь, Кир прячет за стопку книг несколько гроздей. Дальше он потихоньку от них отщипывает по ягодке.

-- Ты ещё не проголодался? -- спрашиваю.

Он вздрагивает и мотает головой.

Мы продолжаем заниматься своими делами до обеда, потом втягиваемся в дом.

Азамат приходит с работы вымотанный, но полный энтузиазма.

-- Милый, ты не устал? -- спрашиваю заботливо. -- Что-то выглядишь неважно.

-- Ну так я уж двенадцать часов на ногах! -- отвечает он. -- Ничего, переживу! Кир, как твои успехи?

Кир как раз собирался сунуть ложку в рот, но быстро кладёт её обратно в тарелку.

-- Я всё прочитал и переписал десять страниц, как вы велели.

Вздыхаю. Это не ребёнок, а солдат какой-то. И ведь не скажешь, что Азамат особо грозен или требователен, не орёт, не наказывает. Кстати, вначале, кажется, Кир был с ним на "ты". Видимо, титул с "тыканьем" не сочетается.

Вечером, когда Азамат отпускает Кирову душу на покаяние и приходит ко мне под бок, я снова делаю попытку воззвать к разуму.

-- Азаматик, мне кажется, всё-таки противоестественно для мальчика так усердствовать. Я боюсь, как бы он не заболел. Да и ты сам при таком графике долго ли выдержишь?

Азамат обнимает меня и целует, сонно бормоча:

-- Ничего, вот поедем на инспекционный выезд, тогда и отдохнём оба.

На этом он благополучно засыпает. О-хо-хо. Что-то многовато у нас планов на этот выезд, успеть бы всё и не умереть. Как бы и правда к Алтоше идти не пришлось. Хотя я сомневаюсь, что в случае чего у него получится достучаться до Азамата, если уж у меня не выходит.

За завтраком Кир выглядит странно и периодически забывает, зачем у него в руке ложка. Похоже, встал ни свет ни заря и теперь ничего не соображает. Уложить его обратно не представляется возможным, но надо хотя бы проветрить. Как раз у меня вызов подвернулся.

-- Мне сегодня понадобится твоя помощь, -- говорю.

Кир несколько оживляется.

-- Какая?

-- У брата Азамата дочка заболела, я пойду её лечить. Но этот самый брат, Арон, всё время лезет под руки и боится всяких процедур. Мне нужно, чтобы ты его занял разговором, пока я буду осматривать девочку.

Кир неуверенно кивает.

-- А о чём с ним говорить?

-- Да о чём хочешь. Он занимается разведением элитных овец с супермягкой шерстью, у нас тут все постельные принадлежности от него. Охотиться любит, можешь об этом поболтать. Ещё у него сын есть, младше тебя и странноватый... В общем, ты парень изобретательный, что-нибудь придумаешь.

-- Это надолго? -- хмурится Кир. -- Мне ведь ещё читать...

-- Не знаю, сколько это займёт времени, но я Азамату всё объясню, и он поймёт.

-- Ну хорошо, -- соглашается Кир.

Арон поджидает нас у порога дома жены, нервно топчась на месте, и сразу бросается ко мне.

-- Хотон-хон! Я так рад, что вы пришли! Прямо не знаю, что делать, вы бы её видели, это какой-то кошмар, как же она будет жить, а вдруг это не лечится, жена совсем голову потеряла от горя!..

-- Тихо! -- рявкаю я, прерывая бесконечный словесный поток. -- Вот знакомься, это Кир, ты его ещё не видел. Пошли внутрь.

Арон облегчённо замолкает, явно радуясь тому, что кто-то другой принял командование, и проводит меня в комнату девочки, обставленную в безумных малиновых тонах. Я тут же выпираю их с Киром за дверь и остаюсь с пациенткой один на один -- не будет же сердобольная муданжская мать сидеть с больным ребёнком, ещё заразится...

У девочки оказывается элементарная ветрянка. С точки зрения муданжцев это, конечно, ужасная болезнь -- всё лицо в волдырях, ещё бы. Тем более никто ведь не проследил, чтобы ребёнок не чесался, так что вид и впрямь жутковатый. Ветрянкой муданжские дети болеют редко, и это обычно значит, что иммунитет чем-то ослаблен, в норме-то подобная зараза к ним не липнет. Анализы показывают неправильное питание -- такое впечатление, что девочка завтракает, обедает и ужинает медовыми конвертиками. Я даю ей детскую микстуру от зуда с лёгким снотворным действием, обмазываю заживляющим кремом и иду объяснять Арону про диету и пищевые добавки. Земные иммуномодулянты муданжцам подходят плохо, так что я стараюсь без крайней необходимости их детям не давать. Скорее бы Азамат уже решился вступать в экономический союз, тогда можно было бы дать грант на исследование муданжской физиологии, а так к нам ни от одной приличной лаборатории никто не едет, только миссионеры какие-то всё рвутся.