Карл Ясперс - Общая психопаталогия

• Название: Общая психопаталогия
• Автор: Карл Ясперс
• Жанр: Психология

---

В существующей литературе любые тезисы о локализации психических функций вынужденно гипотетичны. Предположительно конструируются системы кортикальных областей, которые делятся на своего рода «географические» регионы, ответственные за смешливость, раздражительность, характерологические изменения, депрессивные или эйфорические расстройства и т. п.

В данной связи следует отметить, что топографический диагноз на основе типичных, в том числе и психических, симптомов в рамках клинической картины — это не то же самое, что знание законов топографической локализации таких компонентов сферы психического, как отдельные типы переживаний, способности, черты характера и т. п. Важность психической картины при постановке клинического топографического диагноза не вызывает сомнений, но сама топографическая локализация не носит закономерного и предсказуемого характера; основа психического феномена так и остается неизвестной.

2. Структура мозга. Любые представления о локализации элементов сферы психического разрабатываются на фоне наших знаний о макро- и микроскопической структуре мозга. Морфологически мозг — это не просто единообразная железистая масса. Можно сказать, что мозг раскрывается нам как множество разнообразных форм, путей и систем, обладающих тончайшей, на грани невидимого, микроструктурой. Исследователи, желающие представить общую картину на основании срезов или окрашенных препаратов, сталкиваются с поистине огромными техническими трудностями. То, что некогда казалось гомогенным, в дальнейшем обнаружило исключительное многообразие своей внутренней структуры. Так, Бродман (Brodmann) разделил кору головного мозга на 60 цитоархитектонических зон согласно размеру, числу, форме и взаимному расположению нервных клеток, тогда как Фогт (Vogt) выделил 200 миелоархитектонических зон согласно различиям в распределении волокнистых путей в коре. Дифференциация клеточных форм и клеточных структур представляется едва ли не безграничной. Прогрессу анатомической дифференциации способствовали опыты на животных. Так, выяснилось, что разрезание волокон и изоляция отдельных участков мозга приводят к дегенерации волокон и клеток на этих участках; отсюда мы можем узнать, какие участки мозга составляют единство, а какие — взаимно независимы. Экспериментальным путем Ниссль выявил в коре слои, живущие собственной жизнью даже после отъединения всех проекционных волокон, — при том, что остальные слои в той же зоне мозга дегенерируют.

Исследованию структуры мозга неизменно сопутствует ощущение некоторой неудовлетворенности: мы узнаем нечто такое, чего не в состоянии понять. Мы видим некие конфигурации, но почти никогда не знаем, каковы их функции. В наших умах запечатлеваются бесчисленные формы, пути, скопления серого и белого вещества, мы узнаем многочисленные и разнообразные названия — и тем не менее чувствуем себя полными невеждами, пытаясь понять или представить себе вещи, которые выходят за рамки нашей способности к пониманию. Мы вынуждены смириться с тем, что учение о функциональной морфологии мозга находится все еще в зачаточном состоянии и совершенно не соответствует темным, ультрамикроскопическим химико-биологическим процессам жизни. Наконец, мы не должны забывать, что внешне неисчерпаемое множество форм, конфигураций и систем, входящих в структуру мозга, явлено нам только в виде трупа мозга — грубых, мертвых, разрушенных остатков некогда живой материи.

Все опыты подобного рода наполняют нас благоговением перед тайнами пространственных основ психической жизни. Одна из фундаментальных предпосылок нашего биологического мышления состоит в том, что мы рассматриваем структуру мозга как настоящее морфологическое чудо. Мозг — это единственный в своем роде, ни с чем не сравнимый орган. Исключительность его формы и организации, отраженная в его цитоархитектонике, заставляет нас вновь и вновь задумываться об аналогиях с психической жизнью; но при этом в нашем распоряжении нет осязаемых взаимных соответствий — в частности, структурных. Реалии психической жизни по-прежнему несоизмеримы с пространственными, видимыми категориями — даже несмотря на то, что пространственные характеристики структуры мозга должны находиться в тесном сопряжении с психикой.

Здесь проходит граница, за которой пространственное явление для нас кончается. Множество разнообразных по конфигурации слоев коры, нейроны, нервные окончания — все это суть некие пространственные крайности, «замещающие» для нас душу, к постижению которой мы стремимся, но которой на этом пути нам не дано постичь никогда. Эта картина равноценна картине космических туманностей. И в том, и в другом случае мы видим в пространстве нечто абсолютное и последнее, свидетельствующее и указующее, само по себе непроницаемое и в то же время ведущее куда-то вовне и выше себя.

3. Патологическая анатомия мозга. Обычные анатомические данные относятся к опухолям и размягчению, кровотечениям, утолщению мембран, атрофии и т. п. Проще всего добываются данные о размере мозга.

В свое время появилась надежда на то, что удастся найти соответствие между размером здорового мозга н умственными способностями; но в подтверждение этого не было добыто убедительных статистических данных. По мере движения вверх по эволюционной лестнице вес мозга относительно веса тела возрастает, и у человека этот показатель достигает максимальной величины. Относительный вес мозга у негров в среднем чуть ниже, чем у представителей белой или желтой расы; у женщин он чуть ниже, чем у мужчин. Истолковать эти факты нелегко. Мозг выдающихся людей исследовался многократно, но осмысленных результатов получить так и не удалось. Среди великих попадались люди как с очень большим, так и с очень маленьким мозгом; необычайно большой мозг встречается и у вполне обычных людей.

Если говорить о патологии, то масса мозга может быть как увеличенной, так и уменьшенной. Известно такое явление, как разбухание мозга (Hirnschwellung); оно определяется на основании отношения объема мозга и вместимости черепа, которое в норме равно примерно 90:100. Природа и причины разбухания мозга неизвестны. Отек мозга по своей природе отличается от разбухания. Речь идет о достаточно неясном патологоанатомическом понятии, охватывающем гетерогенный материал. Увеличение веса мозга обнаруживается при некоторых острых психозах, дающих картину аменции, а также у лиц, умерших от эпилептического статуса. При многих функциональных психозах, разновидностях эпилепсии и т. п. никаких изменений не бывает, тогда как при прогрессивном параличе, старческом слабоумии, некоторых случаях dementia praecox вес мозга уменьшается.

Значительно более многочисленны и разнообразны микроскопические данные, случаи воспаления, дегенерации тканей, новообразований, атрофии и всякого рода морфологических изменений. Один из самых значительных результатов — открытие надежного способа определения прогрессивного паралича на основании микроскопической картины коры. На основании гистопатологических данных было дано клиническое определение нозологической единицы (Ниссль и Альцгеймер). Но это открытие относится всецело к сфере соматического. Не удалось обнаружить ничего такого, что указывало бы на локализацию психических функций или на существование параллелизма между соматическим и психическим процессами; более того, не удалось прийти даже к отчетливой и окончательной формулировке соответствующих вопросов. То обстоятельство, что гистологические изменения имеют место и при других психозах, само по себе указывает на их связь с мозгом; подобного рода данные, однако, также не всегда допускают однозначные толкования.

В настоящее время не приходится говорить о взаимном соответствии между психологически отчетливо анализируемыми функциями и анатомически тонко разграниченными зонами; и все же существование связи между болезнями мозга и психозами не вызывает сомнений. Этот факт уже давно воспринимается как твердо установленная истина; именно поэтому психопатологи так заинтересованно следят за всеми деталями новейших исследований по головному мозгу. С одной стороны, гистология учит нас не поддаваться соблазнам «мозговой мифологии», в свое время пользовавшейся такой популярностью среди психопатологов; с другой же стороны, она внушает надежду, что с ее помощью удастся успешнее определять соматический аспект болезни. Познание всей сложности и всего многообразия гистологической картины имело бы серьезную образовательную ценность для любого психопатолога, склонного к обобщающим размышлениям о своем предмете.

В данной области науки постепенно вырос целый мир картин и конфигураций, которыми мы обычно пренебрегаем, поскольку не видим способов их прямого практического использования; но именно здесь вопрос о локализации должен в конечном счете найти свое разъяснение, дальнейшее развитие и окончательное разрешение.