Лаура Паркер - Отвергнутая

• Название: Отвергнутая
• Автор: Лаура Паркер
• Издательство: Центр-2000
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0031-8

В холодной ярости стояла мисс Филадельфия Хант перед презрительными взорами прежних друзей, алчно скупающих на аукционе ее семейные драгоценности. С горящими глазами цвета топаза, возвышенно прелестная в своем благородном негодовании, она предлагала им приобрести отцовское достояние за приемлемую цену. Затем, лишенная средств, она вынуждена покинуть общество и уехать из Чикаго, решив отомстить виновнику всех ее бед.

И тогда ее жизненный путь пересекается с неким загадочным черноволосым джентльменом, делающим предложение, от которого она не в силах отказаться…

Высокий, темнолицый, очаровательный и надменный, Эдуардо Таварес вверг девушку в мир опасностей и томных желаний, смертельно опасных тайн и яростной страсти… заставляя ее беспрерывно терзаться загадкой — кто же он и что в действительности было причиной их встречи…

---

— Я люблю тебя, Филли. Всегда любил и сейчас люблю. Я не думаю, что между нами все кончено. Все пройдет. Люди забудут — со временем. Вот увидишь.

— Прощай, Гарри, желаю тебе успеха, — твердо сказала она.

— Пока, Филли, — вымолвил Гарри и с чувством облегчения выскочил из ее комнаты и из ее жизни.

Только когда он ушел, Филадельфия позволила себе расслабиться. Что еще ей предстоит перенести?

Через какое-то мгновение раздался стук в дверь. Она неохотно встала, чтобы открыть ее. Если это Гарри, который будет просить ее взять обратно кольцо, она влепит ему пощечину.

— О, Салли, ты как раз вовремя.

Маленькая женщина в черном платье и шляпке вошла, осмотрелась и фыркнула.

— Боже милостивый! Я видывала чуланы и попросторнее.

Филадельфия улыбнулась.

— Возможно, но они наверно не такие дорогие. Я никогда не подозревала, сколько стоит снять квартиру.

Экономка всхлипнула, вынула белый носовой платок и высморкалась.

— Кто бы мог подумать, что я доживу до такого дня? Это ужасно и несправедливо. Я всю жизнь служила у вашего отца. Я работала бы на вас без платы, если бы могла.

Филадельфия подавила желание обнять Салли. Она знала, что, стоит ей только расслабиться, и она заплачет.

— Вы поедете к своим кузинам в Сент-Луис? — спросила экономка.

— Боюсь, что нет. — Улыбка Филадельфии сникла. — Они не будут рады тому, чтобы объект сплетен жил у них. Там есть дети, о которых следует подумать.

— А что вы собираетесь делать?

Филадельфия с рассеянным видом принялась массировать пульсирующие виски.

— Сейчас я собираюсь выпить чашку чая и лечь в постель. День был трудный.

Салли пристально всматривалась в девушку и осталась недовольна тем, что увидела.

— Вы похудели. Вы не больны?

— Не поднимай шум, Салли. Мне просто нужно отдохнуть. И возьми этот кошелек. Не заставляй меня упрашивать тебя.

Салли колебалась, но, в конце концов, ей не оставалось другого выхода. Она неохотно взяла деньги.

— Да хранит вас Бог, мисс Филли. Если вам что-то понадобится…

— Вспоминай меня в своих молитвах. Я намерена обелить имя моего отца, а это не сделает меня очень популярной в этом городе.

— Будьте осторожны, мисс Филли.

— Я и намерена быть осторожной. Тебе нравится твоя новая работа, Салли?

— Да, мисс. Я работаю у доктора Эймса. Его жена немножко балаболка, но я знаю, как заткнуть ей рот.

Обе женщины обменялись понимающими взглядами, ибо, без сомнения, любимой темой мисс Эймс был скандал с Хантом.

Когда Салли ушла, Филадельфия прислонилась спиной к двери и закрыла глаза, надеясь, что стихнет боль в висках. Она не плакала уже больше недели. Она понимала, что нет смысла оплакивать. Ее слезы никогда не иссякнут. День тянулся отвратительно долго, но теперь и он кончился.

Стук в дверь у самых ее ушей заставил ее вздрогнуть.

— Кто там? — спросила она.

— Друг, — раздался в ответ мужской голос.

Филадельфия схватилась рукой за дверной замок, чтобы он не раскрылся.

— У моих друзей есть имена. Как ваше имя?

Незнакомый голос ответил ей:

— Мне трудно объяснить. Я просто хочу поговорить с вами о деле, которое может быть выгодным нам обоим.

Она медленно покачала головой. Неужели ее никогда не оставят в покое?

— С меня хватает репортеров. Ищите сенсаций где-нибудь в другом месте.

— Я не репортер.

Что-то в этом тягучем голосе обратило на себя ее внимание. Она уже раньше слышала этот голос. После минутного колебания она открыла дверь. В свете газового рожка она увидела красивого иностранца, который три дня назад провожал ее вниз по лестнице в ее бывшем доме.

— Вы были на аукционе.

Он склонил голову, и свет упал на его вьющиеся черные волосы.

— Да, я был там.

— Кто вы и что вам надо?

Он улыбнулся и оказался еще обаятельнее.

— Я Эдуардо Доминго Ксавьер Таварес.

Филадельфия крепче сжала ручку двери.

— Ваше имя мне ничего не говорит.

Эдуардо заметил, как побелели суставы ее пальцев, сжимавших ручку двери. Он так хотел увидеть ее, а пришлось выжидать, пока краснощекий молодой джентльмен ушел от нее, а потом служанка, опередившая его у дверей. Он не хотел испугать ее.

— Вы, должно быть, измучены, сеньорита, но, может быть, вы разрешите мне войти и поговорить с вами наедине?

Филадельфия начала прикрывать дверь.

— Нет, — сказала она.

Стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно, он сказал:

— Я-то не возражаю против того, чтобы разговаривать в прихожей, но ваши соседи, похоже, люди любопытные и…

Он осторожно оглянулся.

Она проследила за его взглядом и обнаружила, что дверь напротив приоткрыта. Филадельфия в раздражении поджала губы. Она была уверена, что за каждым ее шагом следят. Чего они ожидают от нее? Какого действия?

— Вы думаете, следует ли вам разговаривать с незнакомцем, с иностранцем, — спокойно продолжал он. — Могу вас заверить, что ваши соседи вряд ли это одобрят.

— Меня не интересует мнение сплетниц, — ответила она и открыла дверь. — Вы можете войти, но только на одну минуту.

Эдуардо вошел в крошечную комнату и в изумлении огляделся. Он знал, что она теперь не богата, но почему-то не мог представить себе, что до такой степени. Узкая комната с низким потолком и единственным маленьким окном. Когда он обернулся к хозяйке комнаты, то заметил, как она вспыхнула, и пожалел о выражении своего лица. Но как ему начать? С чего?

Филадельфия ничем не могла помочь себе. Он был необыкновенно красив, хотя и не в общепринятой манере. Роста он был выше среднего, гибкий, с широкими плечами, одет во все черное. Все в нем было темным: черные вьющиеся волосы, черные глаза. Даже кожа была цвета темной бронзы. Судя по его речи, он иностранец. Он явно был не из того круга мужчин, с которыми она раньше сталкивалась.

Тем не менее она была слишком хорошо воспитана, чтобы ее удивление отразилось на ее манерах.

— Садитесь, пожалуйста. Вы хотели поговорить со мной…

— Сеньор Таварес, — облегчил он ей задачу, усаживаясь на единственный стул, имевшийся в комнате.

— Вы португалец?

Он улыбнулся, довольный тем, что она кое-что понимает в языках.

— Нет, я бразилец.

У Филадельфии зашевелились волосы на затылке. Бразилец! Одно из писем, оказавшихся в ее распоряжении, отправлено из Бразилии.

— Вы пришли ко мне говорить со мной о моем отце?

— Скажем иначе. Я человек, у которого к вам особый интерес.

Этот ответ заставил ее еще больше насторожиться.

— Вы, конечно, слышали все сплетни, — сказала она, — и знаете, почему состоялся аукцион, причины, по которым…

Она замолчала, когда он поднес палец к своим губам, словно предупреждая ребенка.

— Сеньорита, вы не должны ни о чем говорить мне. Это все не имеет к вам никакого отношения.

Ее поразило, как откровенно разглядывали ее эти черные глаза. В его взгляде не было ничего неуважительного, и в то же время этот взгляд вобрал ее всю.

— Вы ошибаетесь, сеньор. То, что случилось с моим отцом, весьма касается меня. Он не был вором. Я знала его лучше, чем кто-либо другой, и я знаю, что он был неспособен на что-либо дурное. Его жизнь оказалась разрушена ложью. Я осталась единственной, кому предстоит доказать его невиновность.

Ей показалось, что в выражении его лица промелькнула жалость, которую тут же сменило… что именно?

— Сеньорита, разве может человек знать до конца другого человека? — тихо спросил он. — Чужие люди, которые провели вместе пять минут, могут узнать друг про друга больше, чем те, кто прожил под одной крышей всю жизнь.

— Я знаю, что мой отец был невиновен.

Он пожал плечами.

— Я только высказал предположение. Иногда мы уважаем людей, которые на самом деле этого не заслуживают.

— Это оскорбление!

Он мрачно посмотрел на нее.

— Нет, сеньорита, это только правда, а она требует смелости и готовности докопаться до нее. Зачастую никто из нас не является тем, кем выглядит.

Филадельфия прижала руку к виску.

— Я очень устала.

Он еще раз оглядел скудную обстановку комнаты и вновь посмотрел ей в глаза.

— Вы ужинали сегодня? Я — нет. Может, вы будете так добры составить мне компанию в одно место, где мы сможем поужинать?

Она покачала головой.

— Нет. С меня достаточно шепотков и взглядов.

Эдуардо заметил, что она посмотрела в сторону двери, и понял, что она хочет, чтобы он ушел. Человек большой страсти должен научиться терпению. Его бабушка говаривала ему эти слова, когда он, будучи маленьким, задушил котенка, стараясь удержать его, когда котенок хотел вырваться. Сейчас он страстно желал одного, но понимал, что знает достаточно, чтобы не разрушить нечто.

— Очень хорошо. Я буду краток. — Он скрестил руки на груди. — Прежде всего я хочу сказать, что я преклоняюсь перед вами, сеньорита Хант. Вы обладаете мужеством и чувством. Вы девушка гордая, и у вас для этого есть все основания. Вы прекрасны, и, тем не менее, я не могу назвать вас тщеславной.