Фред Стюарт - Золото и мишура

• Название: Золото и мишура
• Автор: Фред Стюарт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Разное
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-297-5

Пять поколений гордого и честолюбивого калифорнийского семейства Коллингвуд предстают перед нами на страницах романа, охватывающего полтора столетия, начиная с 1848 года и вплоть до новейшего времени. Богатство — благословение и проклятие этой семьи.

В престижном Принстонском университете Фред Стюарт изучал историю, и она стала не просто фоном его неподражаемых саг — документальные события неотделимы в них от событий вымышленных, а «правда жизни» дополняет богатое воображение писателя, автора популярных бестселлеров «Век» и «Остров Эллис».

---

— Твоего ребенка? — изумилась она. — Кажется, ты позабыл тот немаловажный факт, что отцом ребенка является Арчер Коллингвуд!

Скотт склонился над ней, и в зеркале Эмма увидела его глаза, наполненные ненавистью.

— Запомни, что Арчер Коллингвуд больше не существует, ты поняла?! А ребенок у тебя в животе — мой ребенок! И никто не должен знать, что это не так!

— Но мы ведь так не договаривались!

— Это и так понятно! Бог ты мой, женщина, не думаешь ли ты, что я буду звонить по всему городу, что, прежде чем выйти за меня замуж, ты спала с каким-то фермерским пацаном, ограбившим вдобавок банк?! Или ты и вправду желаешь сделать нас обоих посмешищем всего Сан-Франциско?

Она хотела было поспорить с мужем, но в эту самую минуту ребенок повернулся и толкнул ее ножкой. Эмма не верила в чудеса, но, как бы то ни было, а этот легкий удар в живот был почти что чудом. Неужели ребенок слышал их разговор?!

— Ты прав, — вздохнула Эмма. — Нам незачем выставлять себя на посмешище. Хорошо, Скотт, считай, что мы договорились: ты оставляешь Чинлинг, а ребенок считается твоим. Я готова принять такие условия, только вот…

— Что «только вот»?

Эмма резко отвернулась, закусив губу и борясь с подступившими к глазам слезами. «Черт бы его побрал, я не намерена умолять его о любви, — подумала она. — Но ведь так хочется, чтобы он любил меня! Меня, а не ее… Я даже не знаю, почему это так важно для меня, однако это, оказывается, очень важно…»

Ребенок в животе толкнул ее еще раз.

— Впрочем, ладно, — Эмма поднялась. — Спасибо тебе за подарки. Я немного устала. Пожалуй, мне нужно вздремнуть перед обедом. — И она направилась к постели. — Между прочим, твой ребенок толкается, и я эти его сигналы восприняла как послание: «Найди мне папочку!»

Скотт бросился к жене, отшвырнув мешавшие коробки.

— А когда толкается, это больно?

— Немножко, но это неважно. Это значит, что он или она развивается нормально. Не знаешь, есть тут хороший врач? — спросила она, тяжело садясь на край постели.

— Есть старый док Грей. Правда, говорят, что он получил медицинское образование заочно, однако он принимал роды у многих здешних женщин.

— Ну тогда, я надеюсь, он справится. У меня к нашему с тобой соглашению есть одно условие. Одно всего-навсего, но я собираюсь настаивать на нем.

— Какое?

Эмма взглянула ему в глаза, и в этом взгляде читался вызов.

— Если будет мальчик, назовем его Арчером.

Скотт открыл было рот, но тут как раз в дверь спальни постучали.

— Капитан босс, — позвал его Кан До. — Мистер Один Глаз, он сейчас есть внизу, он хотеть вас видеть.

— Сейчас иду, Кан До, — отозвался Скотт и, понизив голос, сказал Эмме: — Ладно, назовем Арчером, назовем Эндрю Джексоном, мне, черт возьми, плевать! Но это будет мой сын. — И Скотт стремительно направился к двери.

— Скотт! — крикнула Эмма, понимая, что своей просьбой причинила ему боль.

— Что еще?

— Спасибо за кольцо. Оно и вправду очень красивое.

— Может, мне все-таки нужно было купить тебе бриллиант: он больше подходит к твоему характеру.

— Как ужасно, что…

Но Скотт уже вышел из комнаты. Пройдя по галерее, он спустился по лестнице. Внизу, в холле, его поджидал Андре Фонтен, казначей Судоходной компании Кинсолвинга.

Прежде Фонтен работал клерком в одном из парижских банков; во время революции 1848 года он попал на улице под перекрестный огонь, и шрапнелью ему выбило левый глаз. Отчасти из-за этого увечья он покинул Францию и отправился попытать счастья в Новый Свет. Из-за черной повязки на глазу его прозвали Одноглазым.

— Добро пожаловать домой, капитан, — сказал Фонтен, пожимая руку Скотту. — Я только что с корабля. Мистер Эпплтон уверяет, что разгрузка трюмов и доставка товаров на склад происходит без каких бы то ни было осложнений. Он также рассказал мне, что вы намерены построить на Портсмут-сквер новый магазин.

— Совершенно верно, Одноглазый. И хочу, чтобы ты подыскал мне архитектора, если таковые вообще имеются в Калифорнии, потому что мы должны претворять наши планы очень быстро. Я хочу приступить к строительству уже на следующей неделе, если ничто не помешает. Кроме того, я намерен утрясти финансовые отношения с Ах Той и поручаю тебе обсудить с ней все подробности. Сколько сейчас у нас наличных?

— Чуть больше 780 тысяч долларов. На счетах имеется еще четыре миллиона, их тоже можно получить.

Скотт ухмыльнулся.

— По моим расчетам, живых денег должно быть не менее двух миллионов.

— Вы говорите так потому, что не в курсе. На склад номер два был совершен налет. На той неделе банда «сиднейских уток» — во всяком случае, мы полагаем, что это были именно они, — вломилась туда и растащила все, что было привезено на «Южном Кресте» из Гонконга.

— Какого же черта делали сторожа?!

— Их застрелили. Обоих. Я нанял других, вдвое больше, но все равно… — он покачал головой. — Сан-Франциско — это джунгли.

— Бог ты мой! Все привезенное на «Южном Кресте»?!

— Вымели подчистую весь склад.

— Как ты думаешь, кто может стоять за всем этим?

— Доказательств у меня, разумеется, нет, но, думаю, это Слейд Доусон. Он пытается подмять под себя весь город, капитан, а вас здесь подолгу не бывает.

— Ну ничего, с сегодняшнего дня многое изменится. Кан До! — крикнул Скотт и направился к входной двери.

— Слушаю, капитан босс?

— Передай Кинсолвинг тайтай, чтобы не ожидала меня к ужину.

— Она разочароваться, босс. Это есть ее первая ночь в новом доме.

— Ничего, переживет. Скажешь ей, что я начал предвыборную кампанию за право быть избранным первым губернатором Калифорнии. Ч-черт побери, целый склад! — Открыв дверь, он повернулся к казначею: — Это война, Одноглазый.

В предоставленной ей спальне, отделенной коридором и холлом от спальни Скотта и Эммы, на большой, под балдахином, постели лежала Зита, прижимая к глазам кружевной платочек. В комнату вошел Феликс. Мягко прикрыв за собой дверь, он подошел к ней.

— Ты плакала…

Зита кивнула.

— Извини… Я думала о своей дочери. Теперь никогда уже не увижу ни ее, ни внучек…

— Да, дорогая, я так тебя понимаю… Мою жену ведь тоже убили, так что нечего извиняться. Скажи мне лучше, какое у тебя впечатление от Сан-Франциско.

— Да я, собственно, толком еще и не знаю. Но этот дом, конечно, очень приятный. Очень любезно со стороны Скотта предоставить нам крышу над головой. Он и вправду милый человек, но мне кажется, что Эмма никак не может забыть Арчера.

Феликс нахмурился и взял Зиту за руку.

— Тогда, возможно, этот брак обречен на неудачу.

— Ох, Феликс, ты говоришь ужасные вещи…

— Скотт не еврей. Конечно, выбора у нас не было, и жить со Скоттом лучше, чем жить без мужа вообще, но… — Феликс тяжело вздохнул и закончил: — Но я предпочел бы, чтобы она вышла за Дэвида Левина.

— Пока мы были на корабле, ты как будто не имел никаких возражений?

— Тогда у меня просто не было выбора. Я хотел сделать так, чтобы ребенок Эммы был законнорожденным. А теперь меня неотступно преследует мысль, что сказала бы Эммочкина мама. Может быть, я поступил грешно — по отношению к своей дочери и к своему народу, — согласившись на этот брак…

Секунду Зита вглядывалась в его лицо.

— Похоже, затеяв весь этот разговор, ты пытаешься сказать мне, что именно по этой самой причине — что я не еврейка — ты и не хочешь жениться на мне.

Слезы навернулись на глаза Феликса, и он прижал руку Зиты к губам.

— Ты уже столько выстрадала, — прошептал он. — Я содрогаюсь от одной мысли о том, что могу причинить тебе боль. Но я не могу идти наперекор своей религии. Как бы я ни любил тебя, все равно не могу! Сначала Эмма, а потом я сам… Этим я оскорблю память моей бедной покойной жены, особенно если принять в расчет обстоятельства ее гибели во Франкфурте.

Зита вымученно улыбнулась.

— Я понимаю, дорогой. Ты только не переживай. Мы станем парой, о которой будут больше всего сплетничать в Сан-Франциско. И это будет куда более волнующе, чем просто жениться…

— Я всегда буду заботиться о тебе, Зита, тебе ни о чем не придется беспокоиться. И если затея с Торговым центром увенчается успехом, мы построим себе отличный дом. Поверь, любовь моя, все именно так и будет!

— Я верю тебе, Феликс. Ты очень дорог мне, и ты это знаешь. В моих мыслях ты — мой муж, а это все, что имеет для меня значение.

Феликс наклонился и поцеловал Зиту.

— Жена моя, — прошептал он. — Ты моя драгоценная супруга. Только смерть сможет разлучить нас с тобой.

Глава третья

Официантки в кафе «Бонанза» были обнажены до пояса. Завсегдатаи заведения — а приходили сюда исключительно одни только мужчины — не отличались скромностью или повышенным интересом к женским одеждам, и потому униформа официанток была им очень по вкусу.