Олег Смыслов - Предатели и палачи

• Название: Предатели и палачи
• Автор: Олег Смыслов
• Жанр: Военная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0116-3

Как известно, во все времена предательство осуждалось абсолютным большинством религий как великий грех или самое страшное нарушение табу. До сих пор оно порицается морально-нравственными законами общества. Нарушение верности, присяги, воинского долга, оставление в беде товарища и друга — ведь это мы называем не иначе как предательством. Однако не во всех случаях факты измен трактуются в обществе однозначно.

В книге О.С. Смыслова «Предатели и палачи» читатель найдет прежде всего историю о том, как генерал Власов стал вождем так называемого Русского освободительного движения. Рассказ о роли и месте Андрея Андреевича в битве за Москву, а также о его «полководческих» способностях и методах управления войсками значительно дополняет эту историю предательства новыми, ранее неизвестными документами и свидетельствами.

Следующие «герои» — двое «инициативников» из ГРУ (подполковник Попов, генерал Поляков), перебежчик из КГБ (капитан Дерябин), палачи Мироненко-Юхновский, Антонина Макарова, генерал юстиции Ульрих, а также старушка из Гатчины, по недоразумению реабилитированная в 2002 году.

---

Однако если в 1960-е гг., когда доступ к документам ВОВ был практически закрыт для независимых исследователей, можно было невозбранно писать про больные уши и прибытие на командный пункт 19 декабря, то в наши дни это уже малоубедительно. Каждый командующий армией оставил после себя след в виде сонма приказов со своей подписью, но которым можно отследить периоды активного командования и дату вступления в должность.

В фонде 20-й армии в ЦАМО РФ среди приказов автору удалось найти всего один, подписанный А.И. Лизюковым. Он датирован ноябрём 1941 г. и Лизюков в нём обозначен как командующий оперативной группой. После этого идут декабрьские приказы, в которых в качестве командующего армией называется генерал-майор А.А. Власов»{39}.

«…Фамилия “Сандалов” появляется на приказах, начиная с 3 декабря 1941 г. Правда, с появлением Сандалова приказы армии начинают печататься на машинке»{40}.

Далее Исаев не по-детски рассуждает о подлинности подписи генерала Власова, что в результате приводит его к такому умозаключению: Власов «был не гостем, а хозяином в штабе 20-й армии к моменту прибытия в неё Л.М. Сандалова»{41}. Сравнив подписи Андрея Андреевича за июль 1941 г. и декабрь 1941 г., Исаев торжественно заявляет: «Попытки вычеркнуть из истории войны деятельность А.А. Власова в качестве комкора и командарма объяснимы, но бесполезны. Особенно в текущих условиях. В конце 1941 г. и в начале 1942 г. Андрей Андреевич Власов был на хорошем счету. Это является историческим фактом». И очередное доказательство, словно теоремы, подкрепляет боевой характеристикой на Власова, подписанной Г.К. Жуковым.

Стоит лишь напомнить автору данного «разоблачения» о том, что история вообще, а военная в частности, не математика и не физика. Более или менее точно разобраться в исторических событиях можно только тогда, когда факты и документы исследуются в их взаимосвязи и во всей противоречивой совокупности. В данном конкретном случае Алексей Исаев всё своё «расследование» построил на наличии только одной подписи генерала Власова, а также её подлинности, таким образом, «уличив во лжи» Леонида Михайловича Сандалова.

Но при таком поверхностном подходе к достаточно принципиальному вопросу военной истории Исаеву и в голову не могло прийти, что подлинная подпись командующего 20-й армией — это всего лишь одна сторона медали. Если командующий ставит на боевом приказе свою подпись, соответственно, он несёт всю возложенную на него ответственность. Он в курсе мероприятий, проводимых его штабом и указаний сверху. Словом, вроде как всё держит на контроле. Но подпись не может быть стопроцентным доказательством его фактического пребывания в войсках. Потому что армейская повседневная жизнь и деятельность, я уже не говорю про боевую, значительно отличается от гражданской. Там нет больничных листов, и очень многие вопросы решаются совершенно иначе, в чём-то даже проще, а потому и непонятно для сугубо штатского человека. Следовательно, Власов был командующим 20-й армией до своего прибытия на командный пункт юридически. Он был назначен на эту должность соответствующими приказами, он стоял на довольствии, его фамилия фигурировала во всех документах. Но фактически Андрей Андреевич находился в столице и проходил курс сначала госпитального, а затем и амбулаторного лечения. При этом, надо сказать, Власов ни за что не подписывал бы документы, в том числе и оперативные, до своего выхода на службу, так как ещё болел и имел штатных заместителей, которые вполне справлялись и без него. Однако подписи Власова потребовали из штаба фронта, и деваться ему было некуда.

Согласно директиве Ставки ВГК от 29 ноября 1941 г. оперативная группа Лизюкова преобразовывалась в 20-ю армию, а её командующим назначался генерал-майор А.А. Власов{42}.

Как известно из показаний походно-полевой жены Власова Л.П. Подмазенко, бывший командующий 37-й армией вместе с ней вышел из киевского окружения 1 ноября 1941 года. В Курске они встретились с частями Красной армии{43}. Когда вопрос с новым назначением Андрея Андреевича был решён, на запрос Главного управления кадров был получен следующий ответ: «Генерал-майор Власов сможет быть направлен не ранее 25 — 26 ноября в связи продолжающимся воспалительным процессом сродного уха»{44}.

Адъютант командующего майор Н.П. Кузин в собственноручных показаниях уточнит: «В декабре месяце 1941 года я был направлен в распоряжение отдела кадров 20-й армии. По прибытии в армию я был назначен адъютантом к командующему»{45}.

Следующее свидетельство — личное письмо Власова жене, датированное 11 декабря 1941 года: «Ухо у меня поправилось. Стал немного слышать. Врачи обещают слух восстановить полностью (левое ухо)»{46}.

Известный писатель Владимир Богомолов, на основе архивных документов, а в Подольске он работал весьма усердно, в своей сильнейшей публицистике «Срам имут и живые, и мёртвые, и Россия…» пишет:

«Назначенный командующим 20-й армии 30 ноября 1941 года Власов с конца этого месяца и до 21 декабря болел тяжелейшим гнойным воспалением среднего уха, от которого чуть не умер и позднее страдал упадком слуха, а в первой половине декабря — вестибулярными нарушениями. Болезнь Власова и его отсутствие в течение трех недель на командном пункте, в штабе и в войсках зафиксированы в переговорах начальника Генерального штаба маршала Б.М. Шапошникова и начальника штаба фронта генерала В.Д. Соколовского с начальником штаба 20-й армии Л.М. Сандаловым; отсутствие Власова зафиксировало в десятках боевых приказов и других документов, вплоть до 21 декабря подписываемых “за” командующего Л.М. Сандаловым и начальником оперативного отдела штаба армии комбригом Б.С. Антроповым. Поскольку отсутствие Власова, как предположили, будет замечено немецкой разведкой, 16 декабря, по указанию свыше, было организовано его интервью якобы в штабе — Власов находился в армейском госпитале — с американским журналистом Л. Лесюером»{47}.

По утверждению Л.М. Сандалова, «Власов до освобождения Волоколамска армией, по существу, не командовал. Он объявил себя больным (плохо видал; плохо слышит; разламывается от боли голова). До начала операции жил в гостинице ЦДКА, а затем его перевозили с одного армейского КП на другой под охраной врача, медсестры и адъютанта. Подходил» к нему не разрешали. Все документы для подписи я посылал Власову через его адъютанта, и он приносил их подписанными без единого исправления. Впервые я, да и другие офицеры штаба, увидели Власова — в Чисмене (под Волоколамском). А первый доклад я делал ему лишь в Волоколамске»{48}.

Как известно, новый начальник штаба 20-й армии прибыл к новому месту службы 28 ноября 1941 г. Но это гораздо раньше поставленной им подписи на документах. При этом дата «3 декабря» вовсе не случайна: 20-я армия 4 декабря полностью закончила своё сосредоточение.

До этого, в отсутствие командующего, штаб армии формировался в нескольких квартирах многоэтажного нового дома по Ленинградскому шоссе. Туда прибыли бывший комиссар Автобронетанкового управления Красной армии дивизионный комиссар П.Н. Куликов на должность члена Военного совета, начальник Центрального дома Красной армии бригадный комиссар С.И. Паша — на должность начальника политотдела, бывший начальник кафедры Военно-инженерной академии комбриг Б.С. Антропов — на должность начальника оперативного отдела штаба и т.д. Обстановка была очень сложная, времени на формирование было выделено мало, а кроме того, параллельно шла подготовка и к предстоящим боевым действиям.

Уже в ночь на 2 декабря командование армии с начальниками родов войск и большая часть сотрудников штаба и политотдела армии выехали в войска для организации контрудара.

В начале декабря 1941 года полковник И.М. Чистяков был прикомандирован к штабу 20-й армии, где ждал нового назначения. В один из дней его почему-то вызывает не командующий Власов, а начальник штаба полковник Л.М. Сандалов и просит съездить в 64-ю Отдельную морскую стрелковую бригаду. Уже в бригаде член Военного совета Западного фронта Н.Л. Булгаганин, появившийся там вместе (опять-таки) с начальником штаба Л.М. Сандаловым, просит временно покомандовать бригадой, пока подыщут для нее командира. И снова отмечается отсутствие командующего Власова. Об этом можно прочесть в мемуарах генерала Чистякова{49}.

В прошлом году к юбилею Московской битвы вышла подготовленная Главным архивным управлением города Москвы книга «Генерал Сандалов. Сборник материалов и документов»{50}. В ней также есть немало доказательств отсутствия Власова в армии до освобождения Волоколамска. Это, прежде всего, неопубликованные отрывки из рукописи Л.М. Сандалова, а также свидетельства его сослуживцев, представляющие огромный интерес не только для специалистов.

Например, само за себя говорит воспоминание полковника в отставке П.С. Фролова, а тогда политбойца стрелковой роты 331-й стрелковой дивизии: