Виктор Некрас - Ржавые листья

• Название: Ржавые листья
• Автор: Виктор Некрас
• Жанр: Фэнтези

Миновало двенадцать лет после гибели Святослава Игоревича, а воевода Волчий Хвост до сих пор терзается несуществующей виной. Князь Владимир овладел всей Русью, но нет покоя в стране — окраины недовольны, все вокруг плетут заговоры. И когда заговорщики решают найти меч князя Святослава, выкованный в кузне богов, друзья молодости, ветераны войн Князя-Барса, сходятся меч к мечу.

---

Вот всадники, прячась в тумане, лезут на стены, захлестнув арканами пали. Подтягиваются, переваливаются через тын, скрываются внутри острога…

Десятник, внезапно возникнув из тумана, прыжком сшибает сторожевого воя над воротами, а нож мгновенно добирается до горла, не давая не то что крикнуть, а даже и прохрипеть…

Короткая мечевая схватка у ворот заканчивается быстро — шесть распластанных в пыли тел, и находники в кожаных латах над ними с окровавленным оружием в руках…

В Будятине начинается суматоха…

Со скрипом отворяются ворота, и Свенельдов старшой, урманин Ратхар, вскидывает к губам рог…

В Будятине и впрямь начался переполох, слышались крики, но туман ещё не осел и ничего не было видно. И тут взлетел вверх заливисто-звонкий рёв рога. Знамено от Ратхара.

Свенельд вскинул руку, и конная сотня, лязгая бронями, ринулась вперёд, туда, где трубил рог. Два десятка гридей застыли за спиной боярина, молча сопровождая глазами каждое его движение.

Свенельд тронул коня, и гриди, облегчённо вздохнув, двинулись следом. А урманин мрачно думал, — дошло ведь до того, что сотню-полторы воев впереди себя посылаю. А ведь было время — по одному движению его руки шли на смерть тысячи воев. Ныне же утеряно всё — и кормления, и поместья, и грады, данные во владение ещё Игорем Старым. И жаль, и жалеть без толку — Владимир его, Свенельда, вряд ли пощадит. Он-то помнит, что это Свенельд постарался об устройстве Овручской войны, где погиб его и Ярополка младший брат Вольг. В отместку за убийство Люта…

Перед глазами Свенельда на миг возникло жёсткое обветренное лицо, прокалённое солнцем в походах. Лют, сын, последняя надежда и опора… Кажется, я становлюсь по-стариковски жалобным, — подумал Свенельд, — не подобает.

И Владимир его не пощадит. Попадись он, Свенельд, Владимиру — князь меча не остановит ни на миг. Святославичи ещё при жизни своего великого отца грызлись мало не насмерть, а у Владимира, рабичича, большой любви к своим братьям не было никогда, как и у них к нему, а Вольг нарушил мир первым, когда убил Люта Свенельдича, и набрал себе в войско древлянскую чернь (ишь, умный, — с лапотниками супротив железных ратей, бивших некогда и козар, и печенегов, и болгар, и греков), а погиб Вольг по собственной глупости, вздумав пешим задержать бегущих пешцев-сторонников. Вот только никому это не нужно. Татя бьют не за то, что украл, а за то, что попался.

Из редеющего тумана выплыли растворённые настежь ворота, и конь внёс Свенельда внутрь Будятинского острога. Во дворе ещё бушевала сеча, — Свенельдичи толпой добивали застигнутых врасплох острожан. Взгляд воеводы выхватил в толпе Варяжко. Бывший гридень неистовствовал с двумя мечами в руках, — только взблёскивала на гриде кольчуга, да метались в руках, рисуя смертельную паутину, мечи, — казалось, они живут отдельной жизнью сами по себе, без участия хозяина.

Варяжко такой же, как я, — подумал Свенельд, — но и иной такоже. Излиха верный князю Ярополку, он так и не смирился с его гибелью, и ныне где только может, пакостит Владимиру. Отличие их одно — Варяжко Владимира ненавидит и не пошёл бы к нему на службу, даже если бы тот его и позвал. А Свенельд… Свенельду просто некуда деваться.

Похоже, дело заканчивалось — под мечами дружины Свенельда падали последние защитники Будятина, а из-за стен посада слышались крики, — похоже, пробудившиеся будятинцы спешно хватали в руки то, что под руки попадёт ценного и удирали в лес. Да и пусть их, они Свенельду не нужны.

Варяжко вскочил на коня и подскакал к Свенельду, пряча мечи в ножны. И когда только кровь с них утереть успел, — мельком подивился воевода. И дрогнул, невольно глянув в холодные серые глаза гридня. А тот уже хищно улыбался, шевеля светлыми усами и отводя рукой со лба длинные белокурые волосы, схваченные широкой тесёмкой. Наполовину варяг, наполовину полянин, он почему-то бился без шелома, презирая смерть.

— Всё взято. Наших убито только двое, из княжьих — все, опричь тиуна и того вон сопляка, — Варяжко кивнул на мальчишку лет пятнадцати. Тот был в кояре, — не иначе отрок-зброеноша.

— Шевелитесь быстрее, — велел Свенельд, пряча в голосе одобрение. — Киев рядом, кабы не нагрянул кто. А то и самому Владимиру придёт на ум сюда приехать.

— Добро бы, — хищно и мечтательно усмехнулся Варяжко, невольно погладив рукоять меча. Свенельд видел, что у гридня прямо руки чешутся залезть ночью в Детинец и зарубить князя. Да только не выйдет, пожалуй, — Владимира охраняют не слабо, почти как царьградского василевса. Урманин сам усмехнулся своей мысли — а то василевсов никогда не убивали. Только для того надобна измена стражи, а вряд ли они, Свенельд и Варяжко, ныне найдут изменников среди кметей Владимировой дружины. Хотя… чего только не бывает на свете.

Сам себе удивляясь, урманин направил коня не к скрученному и увязанному в арканы тиуну, а к юнцу, которого почти что никто и не охранял.

— Как тебя зовут? — негромко спросил воевода, останавливая коня.

— Тебе что за дело? — огрызнулся юнец. — Я с татями не знаюсь.

Свенельд горько усмехнулся. Вот она, правда. Тать ты и есть тать, воевода Свенельд. И никак иначе.

Краем глаза воевода увидел, как взялся за рукоять меча оскорблённый Варяжко остановил его движением руки.

— А всё ж таки?

— Лютом люди кличут, — отозвался мальчишка гордо, и урманин аж отшатнулся. Словно и не было этих лет без сына — стоял перед ним мальчишка, чем-то даже и похожий на Люта Свенельдича в его пятнадцать зим.

— Чей ты? — хрипло спросил воевода.

— Говорят, будто я сын воеводы Ольстина Сокола.

Свенельд почувствовал, что бледнеет — Ольстин Станятич… Ольстин Сокол… двадцать лет назад он, пожалуй, был почти таким же, как и этот мальчишка… может, чуть старше. Когда он, Свенельд сделал его отроком младшей княжьей дружины.

Тронув коня каблуками, урманин отъехал от мальчишки, ломая голову над тем, что теперь с ним делать. А тот, ничего видно, не поняв, глядел вслед, и вдруг сказал:

— А ведь я узнал тебя, воевода Свенельд…

Во дворе острога вдруг стало тихо-тихо…

Урманин обернулся, смерил Люта взглядом и сказал негромко:

— Узнал? Добро. Стало быть, добрый сын у Ольстина вырос.

Он вдруг перехватил на себе удивлённый взгляд Варяжко. Тот словно спрашивал: да что с тобой, воевода?

А что с ним? Да ничего.

Свенельд подъехал к связанному тиуну. И в этот миг сгинули все чувства, — он разглядел, наконец, лицо тиуна.

— О-о-о… — выдохнул урманин восторженно. — Да ты ли это, сукин сын?!

Перед ним стоял, пытаясь даже улыбаться, воевода Блуд, бывший вуй князя Ярополка.

— Гой еси, Свенельд, — криво усмехнулся он, отводя взгляд в сторону.

Молча подъехал Варяжко, остановился слева и чуть позади.

— Так вот чего тебе надо было в Будятине, — бросил на него взгляд Свенельд. — Хороший подарок ты мне приготовил. Ох, порадовал старика…

— А то, — оскалился Варяжко по-волчьи. — Я его, крысу худую, четыре года искал. Хорошо его Владимир от меня спрятал.

Блуд покосился на Варяжко с плохо скрываемым страхом.

— И как тебе живётся-служится у князя Владимира? — зловеще спросил Свенельд. — Роскошная у него для тебя плата вышла, богатая. Ишь, куда он тебя запрятал-то. А может, и не от нас он тебя спрятал, а от княгинюшки светлой, от Ирины, а?

Блуд молчал.

— И что же за казнь мне выдумать для тебя, Блуде?

Тиун с отчаянием вскинул голову:

— Пощади, воевода! — он попытался упасть на колени, но двое стоящих обочь него гридей не дали ему этого сделать.

— Ты тоже был когда-то воеводой, — напомнил перевету Свенельд, опуская ладонь на рукоять меча. — И гриднем. Не унижайся хоть напоследок, смерть надо встречать, стоя в полный рост.

— Не руби! — прохрипел Блуд в отчаянии. — Ну, хочешь, я скажу, где тут княжая сокровищница?

— Говори, — усмехнулся урманин.

Несколько мгновений он боролся с собой — боялся обмана, но боялся и смерти. Наконец, сказал:

— В дальней изложне на стене лосиные рога. Повернуть посолонь.

— Проверь! — тут же кивнул Варяжко одному из кметей. — Немедля!

Вои уже таскали добычу к наспех собранным телегам. Кметь умчался в терем, подымая пыль сапогами. Через несколько мгновений он выскочил обратно на крыльцо и крикнул:

— Есть! Три сундука! Серебро, золото и рухлядь!

— Взять! — велел урманин и снова повернулся к Блуду, кой уже глядел с надеждой. — Скрыню ты указал, это верно. Да вот беда — сокровища-то мне ныне нужны в последнюю очередь.

Блуд побледнел, как смерть.

— Ты же обещал, воевода!

— Я? — Свенельд глянул на Варяжко с изумлением. — Я что, ему что-нибудь обещал?

Варяжко молчал и только мрачно улыбался, во взгляде его была смерть.