Рихард Вейфер - Данте

• Название: Данте
• Автор: Рихард Вейфер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0750-5

Роман Рихарда Вейфера посвящен жизни выдающегося итальянского поэта и философа Данте Алигьери (1265–1321). Он создавал свою «Комедию» 14 лет, и восхищенные потомки назвали се «Божественной». Автор показывает Флоренцию начала XIV века, где кипят политические страсти: гвельфы и гибеллины, черные и белые гвельфы, Папа и император… И над всем этим — судьба великого поэта, страстно любившего свою родину, но вынужденного жить и умереть в изгнании.

---

Как обрадуется Джемма! А дети! Узнает ли он их вообще?

Стук в дверь отрывает Данте от его мечтаний. В приоткрывшуюся дверь просовывается седая голова хозяйки:

— Что вы скажете, мессер Данте, если к вам гости? Тут дожидаются двое каких-то солдат.

— Что им от меня нужно?

— Этого они мне не сказали — они желают говорить только с вами!

— Впустите же их, ради Бога!

В комнату вошли двое рослых красивых юношей, опоясанных мечами. Шлемы они держали в руках.

— Мир дому сему! — тихо, почти нерешительно сорвалось с их уст.

Поднявшись со своего места, Данте вгляделся в темные глаза юношей. «Мой старший выглядит сейчас, пожалуй, как вот этот!» — подумалось ему.

Почему молодые воины не сводят с него глаз, почему не говорят ни слова?

Наконец тот, что постарше, решился:

— Вы нас уже не узнаете?

— Неужели вы и в самом деле мои?..

— Отец! — в один голос выкрикнули оба.

Сдерживая рыдания, юноши обняли изгнанника отца, по впалым щекам которого струились слезы.

— Дети, это вы?! Ты, Пьетро, ты, Якопо?! Идите сюда, дайте вашему старику отцу как следует расцеловать вас! Бог мой, как я благодарен Тебе за то, что мне довелось их увидеть! Ну, рассказывайте, как дела дома, у матушки, у ваших сестер?

— Ах, отец, они просто истосковались по вас! Но мы уже давно не были во Флоренции. Нас ничто не могло больше удержать, мы должны были встать на чью-то сторону — и мы встали на вашу, отец, ибо вы пострадали незаконно!

— Да, — добавил Якопо, опасаясь, что брат перескажет все новости один, — поэтому мы отправились к благородному господину Угуччоне и принимали участие в битве при Монтекатини.

Данте не сразу осознал услышанное от младшего сына.

— Как, вы сражались под Монтекатини? И выбрались оттуда живыми?

— Как видишь, отец, только Якопо стрела задела правую руку. Якопо, покажи отцу это место… А другой рубанул мне мечом по плечу… но все обошлось, шлем у меня крепкий…

Изгнанник воздел руки:

— О Отец Небесный, как я Тебе благодарен!

— Флорентийцы только диву даются! Мы так смеялись, когда услышали, что они приговорили нас к смерти!

— Приговорили к смерти? Кто, кого?

— Ну, флорентийцы — нас!

— Да, с тех пор, как они приговорили меня к сожжению на костре, прошло уже немало лет!

— О, да ты ведь еще не знаешь самых последних новостей, отец! Костра нашим милым согражданам, оказывается, уже недостаточно — теперь они не только собираются сжечь вас, но и отрубить голову! Вам и нам обоим!

— И вам, моим сыновьям?!

— Да, поскольку мы встали на вашу сторону, как стало им известно. Один из ваших друзей переписал этот приговор и прислал копию нам. Вот, взгляни — я всегда ношу его с собой как талисман!

У Данте вдруг снова защемило сердце. Неужели эта ненависть никогда не затухнет? Его, верного сына своей родины, который все свои силы употребил на ее благо, неблагодарное отечество преследует, угрожая огнем и мечом!

Изгнанник взял из рук Пьетро мятый лист и прочитал приговор. Он был подписан наместником короля Роберта Неаполитанского, которому флорентийцы вручили право руководить своей республикой. В третий раз Данте Алигьери вместе со своими товарищами по несчастью, белыми и гибеллинами, приговаривается к изгнанию, во второй раз — к смерти! «Если они окажутся в нашей власти или в руках республики Флоренция, их надлежит доставить к месту казни и отделить им головы от туловища, чтобы они умерли. Чтобы они не кичились своим неповиновением, мы объявляем их, кроме того, вне закона, как лично, так и их движимое и недвижимое имущество, поскольку они презрели законы республики и отказались от уплаты наложенного штрафа».

С насмешливой улыбкой отец Данте вернул прочитанный лист своему старшему сыну.

— Вы правы, дети мои, все, что здесь написано, — просто курам на смех! Наши земляки не находят себе места от ярости, ибо Угуччоне наголову разбил их. Погодите немного, нынешние правители падут, и мы вернемся во Флоренцию! А теперь пусть донна Катерина принесет нам вина — мы должны отпраздновать нашу встречу!

Но надеждам Данте и остальных изгнанников не суждено было сбыться.

В Пизе победителя Угуччоне встретили ликованием. Но когда он распорядился жестоко казнить видных граждан, пизанцы испугались, что он собирается сделаться диктатором. Вместо павшего в битве при Монтекатини Франческо Угуччоне делла Фаджиола назначил подестой Лукки своего второго сына Нери. Тот приговорил к смерти личного врага своего отца Каструччо Кастракани[78]. Но в тот день, десятого апреля 1316 года, когда приговор должен был быть приведен в исполнение, в Лукке вспыхнуло восстание. Нери немедленно послал в Пизу к своему отцу Угуччоне спешного гонца с просьбой о помощи. Но едва Угуччоне покинул Пизу во главе отряда наемников, как и там вспыхнул мятеж. Дворец Угуччоне был предан огню, его родные и близкие казнены! И в Лукке нечего было больше спасать!

За один-единственный день предводитель гибеллинов, которого все побаивались, утратил власть над обоими городами. Он, покровительствовавший Данте и многим другим изгоям, сам теперь превратился в несчастного изгнанника, которому впору было взять в руки посох странника!

Новый приют Данте нашел в Вероне, единственным владыкой которого был гибеллин Кан Гранде делла Скала. В один прекрасный день туда прибыли и два новых беглеца — Угуччоне и его сын Нери.

— А помните, Данте, — спросил седовласый гигант изгнанник, — как мы оба вели в Лукке разговор о колесе Фортуны? Я не хотел вам верить, но вы оказались мудрее, милый Данте! Тогда я был богат и могуч, словно Навуходоносор[79], а сегодня я беден и несчастен, как Иов[80]! А Каструччо, которому мой сын угрожал топором палача, сегодня стал подестой в Лукке. И вы, уверовавшие, что благодаря моей победе вернетесь во Флоренцию, оказались обманутыми в своих надеждах и нашли себе пристанище там же, где и я!

Алигьери склонил голову под тяжестью невеселых дум.

— Вы правы, мессер Угуччоне. Все надежды на помощь со стороны смертных — не более чем химера, а Фортуна продолжает вращать свое колесо.

ВСЛЕД ЗА ПОВОЗКОЙ САН ДЖОВАННИ

И вот наступил великолепный праздник, заставлявший чаще биться сердца всех флорентийцев, — это был праздник Иоанна Крестителя, патрона и покровителя замечательного города на Арно! Предтечи мессии, который в этот день, двадцать четвертого июня 1317 года, разумеется, с особым благоволением взирал из небесных чертогов на своих подданных во Флоренции, находя их наилучшим образом готовыми и внутренне и внешне. Мостовые улиц были чисто выметены, баптистерий внутри празднично освещен и алтарь, посвященный Иоанну Крестителю, украшен зеленью и цветами. Торговые лавки и будки были закрыты. Люди, облаченные в праздничные одежды, с благочестивыми физиономиями спешили в церковь, чтобы воздать почести покровителю города и принести свои молитвы. Многие люди во Флоренции, носившие имена Джованни или Джованна, служили доказательством высокой любви, которой пользовался их крестный отец. Особую любовь питала к своему городскому святому беднота, потому что прежде всего он принадлежал им, — он, носивший одежду из верблюжьей шерсти и питавшийся саранчой и диким медом. Жаль только, что он не воскреснет из мертвых и не начнет проповедовать здесь, на Арно, вместо Иордана. Он бы сказал кичливым богатым купцам все, что о них думает!

На этот раз святому Иоанну была приготовлена совершенно особая радость. Существовал обычай каждый год в честь покровителя города миловать нескольких преступников, «приносить их в дар святому». В нынешнем году этот дар был столь существен, что люди не помнили ничего подобного, ибо светлого часа помилования ожидала целая дюжина таких бедных грешников.

Еще во время богослужения все, стар и млад, мужчины и женщины, юноши и девушки и даже маленькие дети, предвкушали великолепный спектакль, который ожидал их после полудня.

Но и перед этим горожанам было чем развлечься. Прежде всего, конными бегами. Особенно много любопытных скопилось на площади Санта Мария Новелла, где должен был состояться финиш скачек. У окон, из которых свисали драгоценные ковры, показались видные люди города, сознающие свое высокое положение: подеста, приоры и гонфалоньер справедливости. На свободном месте вблизи роскошной повозки в честь Иоанна, на которой развевалось золотое знамя и стояли на изготовку трубачи, ожидая знака, чтобы подать фанфарный победный сигнал, возвышался деревянный помост, на котором стояли несколько консулов цехов, исполнявших обязанности жюри. Все были в большом напряжении. Охрана с трудом сдерживала многочисленных уличных мальчишек, некоторые из которых бесцеремонно трогали даже бархатную обшивку повозки святого. Даже на наклонные балки домов, поддерживающие козырек над входными дверьми, ухитрились забраться любопытные из числа самых отчаянных, да еще умудрялись приветствовать проходящих по улице знакомых, со смехом окликая их сверху.