Роберт Говард - ЛИК СМЕРЧА. Сага выжженных прерий

• Название: ЛИК СМЕРЧА. Сага выжженных прерий
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-7906-0063-8

Почитателей творчества Роберта И. Говарда, мастера героической фэнтези, эта книга перенесет в беспощадный и жестокий мир минувшей эпохи, мир отважных мореходов и суровых всадников. И вновь ветер странствий несет не знающих усталости странников… И вновь, обнажая клинки, выходят они на защиту справедливости, защищая свою жизнь и свой мир.

---

Я решил, что старик боится, как бы Волк Фергюссон не свел потом с ним счеты за то, что он помог мне спрятаться. Нет в мире прискорбнее зрелища, чем вид до смерти напуганного взрослого мужчины! По-моему, страх — это просто какая-то заразная болезнь; во всяком случае, никак иначе я это дело объяснить не могу!

Я одним глазом приглядывал за Росомахой, хотя со стороны ему могло показаться, будто я дремлю. Уж такая у нас у всех на Медвежьем Ручье привычка! Ведь если б мы там постоянно как следует не присматривали друг за другом, никто из нас не дожил бы до зрелых лет! Одним словом, Росомаха думал, что я не видел, как он высыпал в мою чашку с кофе довольно много какого-то белого порошка, а я видел! Себе в чашку он ничего такого не положил, но я промолчал, ведь делать замечания хозяину, угощающему тебя ужином, очень невежливо! Да и потом к чему возражать, если Росомаха Риксби вдруг решил заварить кофе каким-то новомодным способом!

Он поставил еду на стол, а сам уселся напротив меня, слегка наклонил голову и принялся, вроде как украдкой, посматривать на меня из-под густых бровей. А я приналег на жратву и довольно быстро ее изничтожил.

— Смотри, кофе остынет, — вскоре пробормотал Росомаха.

Тут я вспомнил про свою чашку и залпом осушил ее. Готов поклясться, лучшего кофе я никогда не пробовал.

— Ха! — сказал я, утирая губы. — Хотя на вид ты довольно-таки невзрачный мужичонка, но кофе варишь отменный! Дай-ка мне еще чашечку! И потом, в чем дело! Почему ты сам почти не притронулся к жратве!

— Из меня неважный едок, — пробормотал Росомаха. — Ты… ты что, взаправду хочешь еще кофе?

И я выпил еще чашек шесть, но на вкус они не шли с первой ни в какое сравнение. Это, конечно, было из-за того, что Росомаха просто не стал добавлять в них свое белое снадобье, но из боязни показаться невежливым я ничего хозяину не сказал.

Покончив со съестным, я заявил, что помогу Росомахе помыть посуду, но он, как-то странно взглянув на меня, махнул рукой.

— Черт с ней, — сказал он, — я… то есть мы… Мы помоем ее завтра! Как… как ты себя чувствуешь?

— Отлично! — ответил я. — Ты здорово умеешь варить кофе, почти так же здорово, как я! Пойдем посидим на крылечке. Ненавижу торчать в четырех стенах!

Он вышел следом за мной, мы уселись на ступеньках, и я стал рассказывать ему про нашу жизнь на Медвежьем Ручье, потому как уже сильно соскучился по дому. Но Росомаха совсем ничего не говорил, только все более и более странно поглядывал на меня. Наконец мне захотелось спать. Тогда хозяин взял свечу и показал, где стоит моя кровать. В хижине было две комнаты, и моя койка стояла в задней. Там не было двери на улицу, зато имелось довольно большое окно.

Я швырнул чересседельные сумки под койку, прислонил к стене свой винчестер и стал стягивать сапоги, а Росомаха все торчал в дверях со свечой в руке и все с тем же очень странным выражением лица.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — зачем-то снова спросил он. — У тебя… Не болит ли у тебя живот или еще что?

— Нет, черт возьми! — недоумевая, ответил я. — Какого дьявола он должен у меня болеть? Последний раз он у меня болел, когда мой братец, Медведь Бакнер, выпалил мне прямо в брюхо из тяжелого охотничьего карабина. Мы, Элкинсы, вообще отродясь животом не маялись!

Росомаха только затряс головой, пробурчал что-то невнятное себе в бороду и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Но он не пошел во вторую комнату, потому что свет от свечи продолжал пробиваться сквозь щель в моей двери. Как-то уж очень замысловато он себя ведет, подумал я. Может, у него чердак потек или еще что-нибудь? Я встал с койки, босиком тихонько подошел к двери и посмотрел в щель.

Росомаха стоял у стола спиной ко мне и вертел в руках ту коробочку, из какой сыпал мне в кофе белый порошок. Он недоуменно тряс головой, бормоча что-то себе под нос.

— Нет, никакой ошибки тут быть не могло! — наконец довольно громко проворчал он. — Это нормальное зелье. Нормальное! И я сыпанул ему в кофе чуть не пригоршню! Даже слону хватило бы! Ни хрена не понимаю! Если б не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил!

Я так и не уловил никакого смысла в его словах, а он снова засунул коробочку куда-то за миски и кастрюльки и выскользнул за дверь. Но винтовку с собой не взял, да и его пояс с пистолетами остался висеть на вешалке у выхода. Зато он зачем-то взял с собой каминные щипцы! В общем, я решил, что бедолага малость свихнулся от жизни в одиночестве и теперь чудит. А потому, почесав затылок, я снова улегся в кровать и быстро уснул.

Пару часов спустя я проснулся, сел в койке с обоими револьверами на взводе и резко спросил:

— Кто здесь? Отвечай немедля или я понаделаю в тебе дырок!

— Не стреляй! — жалобно проскулил Росомаха Риксби, выползая на середину комнаты из глубокой тени, сгустившейся в изножье моей кровати. — Это всего-навсего я! Мне только захотелось узнать, не нужно ли тебе одеяло. К утру в здешних горах становится чертовски прохладно!

— Когда делается холоднее, чем пятнадцать ниже нуля, я заворачиваюсь в попону. И ничья помощь мне для этого не нужна! А сейчас вообще лето! Ступай в кровать и дай мне наконец поспать спокойно!

Я бы мог присягнуть, что, когда проснулся, в руках у Росомахи был один из моих сапог. Левый. Но за дверь он вышел с пустыми рукам. Ну и черт с ним, подумал я, засыпая. Спал я как убитый, а проснулся, когда сквозь окно мне в лицо ударили солнечные лучи.

Я встал с кровати, натянул сапоги и вышел в соседнюю комнату. На плите кипел кофе, аппетитно скворчал на сковородке бекон, а Росомахи почему-то не было. Я чуть не рассмеялся, когда увидел что за столом накрыто всего одно место. Старый хрыч так долго жил один, что совсем перестал соображать! Он просто забыл про своего гостя!

Тогда я подошел к полке, откуда хозяин в тот раз брал белый порошок, заглянул за кастрюльки и выудил оттуда заветную коробочку. На ней были какие-то буквы. Хотя в то время я читал еще не очень-то хорошо, но азбуку уже понимал, а потому по праву слыл одним из самых высокообразованных людей на Медвежьем Ручье. Я по очереди произнес буквы вслух, и у меня получилось вот что: «М-ы-ш-ь-я-к».

Это мне ровным счетом ничего не говорило, вот почему я решил, что это всего-навсего какая-то новомодная приправа к кофе, для запаха. Ну, вроде лимона, что ли. А еще я сперва решил, что Росомаха положил этой приправы только мне потому, что на двоих там не хватало. Как истинно вежливый хозяин. Но в коробочке было полным-полно белого зелья! Тут я услышал шаги старого хрыча, поставил коробочку обратно и уселся за стол.

Он, насвистывая, вошел в дверь с полной охапкой дров, повернул голову и увидел меня. Почему-то он сильно побледнел, а потом у него отвисла челюсть, а потом дрова, вывалившись у него из рук, с грохотом посыпались на пол. Причем одно здоровенное полено шмякнулось ему прямо на большой палец левой ноги, но он, похоже, этого совсем не заметил.

— Да что с тобой такое, черт возьми? — раздраженно спросил я. — Ты дергаешься в точности как Балаболка Карсон!

Несколько минут Росомаха глупо таращился на меня, нервно облизывая губы, потом еле слышно проговорил:

— Извини! Это все мои проклятые нервы! Я так долго жил один, что вроде как совсем позабыл про своего гостя! Извини еще раз, Брек!

— Пустяки, — ответил я. — Не надо извиняться. Просто поджарь еще порцию бекона!

Так он и сделал. Вскоре мы уже сидели за столом, ели, пили кофе, и кофе на этот раз был чертовски невкусным!

— Послушай! — сказал наконец я. — Как тебе кажется, долго мне еще надо здесь торчать?

— Лучше бы тебе остаться на сегодня и на завтра, — ответил Росомаха. — А потом двинешь на юго-запад, чтобы снова выйти на старую индейскую тропу, но уже по эту сторону от Ущелья Снятых Скальпов. А ты… ты вытряхивал утром свои сапоги?

— Не-а, — ответил я. — На хрена мне их было вытряхивать?

— Ну-у, — протянул он. — Видишь ли, в здешних краях полно всяких ядовитых гадов. Иной раз они даже в хижину могут заползти. Мне самому не раз случалось вытряхивать из сапог мексиканских ядовитых ящериц!

— Не догадался посмотреть, — сказал я, допивая пятую чашку кофе. — Но теперь мне показалось, что в мой левый сапог действительно заползла блоха. То-то я чувствую, вроде как кто щекочет мой большой палец!

С этими словами я стянул сапог, сунул в него руку, но выудил оттуда вовсе не блоху, а тарантулу с хороший кулак размером. Я брезгливо раздавил ее пальцами и выкинул за дверь, а Росомаха поглядел на меня как-то уж совсем дико и промямлил:

— А она… она что, тебя не укусила?

— Почему же, — сказал я. — Она мусолила мой палец битых полчаса. Но ведь я-то думал, что это блоха щекочется!

— Нет, я не могу! — вдруг взвыл Росомаха. — Боже мой! Ведь эти твари страшно ядовиты! Я сам видел, как здоровенные парни помирают через пару минут после их укуса!