Роберт Говард - ВРАТА ИМПЕРИИ. Сага вольных городов

• Название: ВРАТА ИМПЕРИИ. Сага вольных городов
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-7906-0079-4

В очередном томе собрания сочинений Роберта И. Говарда читателей ждут встречи как с новыми, так и с давно полюбившимися героями, каскады головокружительных приключений, экзотика дальних стран и чужих миров, интриги, отвага и колдовство.

Все произведения публикуются на русском языке впервые.

---

Роберт, если и знал об этом, ничего не рассказал своему гостю. В конце концов, если он допускал, чтобы мать отваживала его знакомых, это означало, что он был не таким уж героем — а маску героя Боб Говард использовал, чтобы скрыть от других свою уязвимость.

* * *

На следующий день, 11 апреля, Говард повез Прайсов осматривать окрестности Кросс Плэйнс. Вид местного ландшафта не привел того в большой восторг: …не на что посмотреть, кроме дуба, самого маленького из низкорослых дубов, и огромных открытых пространств, которые оживляют лишь горные цепи на горизонте.

В то время, как Боб рассказывал по дороге об истории Техаса, машина поравнялась с мескитовым деревом. Прайс рассказывает, что Роберт остановил машину, вынул из отделения для перчаток пистолет и зашагал к мескиту походкой лихого бандита с Запада. Вскоре он вернулся к машине, сказав при этом: У меня много врагов; они есть здесь у всех. Не то, чтобы я думал, будто мы врежемся во что-нибудь, но я должен был удостовериться… постоянные распри происходят и по сей день… вы можете наткнуться на врага, куда бы ни поехали.

Техасцы славились тем, что могли ловко разыгрывать тех, кто недавно прибыл в штат. Они любили уверять своих гостей, что вот-вот появятся команчи и снимут с них скальп или их убьют бандиты, поэтому мы спросили Прайса, не было ли странное поведение Говарда лишь розыгрышем. Прайс решительно отверг эту мысль, заявив, что это было бы просто возмутительно, учитывая большое уважение, которое испытывал к нему Роберт, и его искреннее старание как можно лучше принять гостей.

На закате Прайсы попрощались с Бобом на заправочной станции у окраины города. Вспомнив, как Прайс жаловался на скудные доходы от писательского труда, Боб на прощание воскликнул: Эд, я уверен, что у тебя все образуется. Черт возьми, так и будет. Удачи тебе!

Когда они попрощались, у Прайса осталось чувство, что Роберт за прошедшие годы совсем не изменился. Он пришел к выводу, что Говард был … сложным и загадочным человеком, которого невозможно разгадать сразу. Мужчина-мальчик, ученый, писатель, сочиняющий захватывающие вещи, с поразительно цепким вниманием; наивный бойскаут; человек огромной эмоциональной глубины, но почему-то стесняющийся проявлений своих чувств, которые, как он несправедливо заявлял, он не мог перенести в свои рассказы… Крепкий, широколицый, не слишком проницательный на первый взгляд парень… вежливый, предупредительный, добрый и гостеприимный человек… щедрый, бесшабашный, порывистый, сердечный малый, обожавший всяческие истории и происшествия, от которых будто исходил запах пота, пыли и лошадиного, овечьего и верблюжьего помета… шумный, сумасбродный подросток, сочинявший невероятные истории о стране, ее жителях и о себе — не для того, чтобы ввести в заблуждение или оставить вас в дураках, а потому, что ему нравился сам поток слов, и он знал, что вы бы хотели слушать и дальше… Непонятная, загадочная, чувствительная, тонкая душа, скрывавшаяся в этом большом, грубовато-добродушном парне.

Много лет спустя в письме, датированном 21 июня 1944 года, д-р Говард подтвердил, что Прайс как нельзя более точно описал характер Боба. Письмо начинается так:

«Уважаемый мистер Э. Хоффман Прайс! Наверное, это колдовство. Вы даже не представляете, насколько реалистична та картина личности Роберта, которую вы изобразили. Она была настолько правдоподобной, что я почувствовал, будто опять вижу перед глазами Роберта, живого, смеющегося, разговаривающего так, будто он на самом деле был здесь, со мной; я мог почувствовать исходящее от него тепло, как от живого существа, мог видеть его улыбку и слышать негромкий, поразительно чистый голос, даже безошибочно угадать его непередаваемый тон. Удивительно, как всего после двух визитов вы смогли так великолепно составить представление о личности человека. Живя рядом с Робертом, находясь с ним в тесной связи с его раннего детства до конца жизни, я бы не смог так же точно, как вы, описать его характер. У Роберта было много знакомых, но близко дружил он лишь с Двумя мальчиками из Кросс Плэйнс. Действительно, Роберт был очень одиноким человеком, потому что окружающие не слишком понимали его образ жизни и характер. Его писательский труд совсем не интересовал местных жителей. В газетных киосках продавались журналы, в которых в течение некоторого времени печатались его рассказы, но вскоре выпуски — „Сверхъестественных историй“ и других журналов, в которых печатались рассказы Роберта, исчезли. Для жителей Кросс Плэйнс он умер; сейчас он, должен признать, всего лишь неясное воспоминание…»

В 1934 году гостем маленького домика был не только Прайс. В мае Труэтт Винсон и Боб провели вместе неделю, когда у Винсона начались каникулы. В первый день друзья поехали на автомобиле Винсона в юго-западном направлении, к Бэллинджеру, чтобы сходить там в кино и выпить пива. Потом друзья решили, что путешествие надо продолжить, и на следующее утро они опять были в дороге. Машину вел Винсон. После целого дня утомительной езды они добрались до знаменитых Карлсбадских пещер. Говард пришел в восторг от их величия и исполинского труда природы, по буйной прихоти фантазии и в соответствии со своими непостижимыми законами создавшей этот сумеречный мир. Пока Говард карабкался вверх по узким переходам и лестницам, ему показалось, что в глубинах, которые как будто грозили поглотить его, он наяву видит воплощение своих ночных кошмаров. Темные своды гигантских пещер заставляли его сердце сжиматься от ужаса.

Затем друзья направились в сторону Эль Пасо, расположенного на западной границе Техаса, и заехали в Суидад Хуарес выпить пива и текилы, прежде чем вернуться домой через Форт Стоктон и Сан-Анджело. За четыре дня они проехали 1,137 миль. По возвращении Говард отправил своему другу Лавкрафту огромного волосатого паука в закупоренной бутылке из-под виски. Затем он вернулся к работе над рассказами.

* * *

Говард писал рассказы о Конане один за другим. Но у него оставалось время, чтобы попробовать себя и в других направлениях этого жанра. Он продолжил писать серию историй о Фрэнсисе Гордоне, которую начал еще в двадцатых годах, и ему удалось продать пять рассказов. Он так и не закончил еще девять, а три оставшихся рассказа были окончены, но не опубликованы. В этих рассказах вымышленный главный герой Гордон из Эль Пасо, штат Техас, в начале века становится наемным солдатом и сражается на Ближнем Востоке. В Гордоне переплетаются черты подлинных исторических персонажей — Гордона по кличке Китаец и сэра Ричарда Фрэнсиса Бартона; первый фигурировал в романе Ахмеда Абдуллы и Т. Комгггона Пакенхэма «Имперские мечтатели» — (1929), а второй напоминал Томаса Эдварда Лоуренса, героя книги Лоуэлла Томаса — С Лоуренсом по Аравии (1924). Говард прочел обе эти книги.

Гордон, в жилах которого течет шотландская и ирландская кровь, это как бы вновь возродившиеся Бран Мак Мори и Турлоф О'Брайен, герои более ранних серий рассказов Говарда. Как и его литературные предшественники, он смугл, среднего роста и наделен сверхъестественной силой, проворством и выносливостью. Большая часть действий происходит в Афганистане, где местные жители зовут его Эль Борак, то есть Быстрый. С небрежностью, свойственной иногда пишущим для журналов, Говард решил, что основным языком в Афганистане является арабский, и дал своим героям арабские имена, хотя на самом деле люди там говорят на фарси и никогда бы не дали оказавшемуся среди них американцу арабское прозвище.

Тем не менее эти рассказы довольно занятны. В них грохочут копыта, слышится треск ружей, выстрелы пистолетов, турецкие сабли со свистом рассекают воздух, ручьями льется кровь. Многие истории кончаются тем, что Гордон и его противник сражаются в поединке на саблях. Изобретение винтовок и револьверов сделало мечи устаревшим оружием даже в отдаленных районах, но Говард решительно отказывался признавать этот факт.

В это же время Говард взялся за серию рассказов о Кирби О'Доннелле, который внешне был почти копией Фрэнсиса Гордона. О'Доннелл путешествует по Афганистану, переодетый в форму курдского наемного солдата, убивая тех, кто встает у него на пути. Говард написал три рассказа из этой серии, продать удалось два, называвшихся «Сокровища Тартарии» и «Мечи Шахразара».

В 1932 году в журнале Восточные истории появились две исторические новеллы Роберта Говарда, а еще две были опубликованы в 1933–1934 годах после того, как журнал стал называться — «Волшебный ковер». На написание этих рассказов Говарда вдохновили, несомненно, рассказы Хэролда Лэма в «Приключенческом журнале», поскольку он безмерно восхищался этим известным писателем для журналов и знатоком Востока.

* * *

В начале 1934 года Роберт Говард наконец нашел тот стиль рассказов о Западе, который давал ему возможность полностью раскрыть свой недюжинный талант. Он добавил к характерным чертам вестерна те элементы, которые успешно использовал ранее в забавных рассказах о боксерах. Результатом явилась целая серия великолепных пародий, читая которые, можно было смеяться до упаду.