Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «Ааууууууу, как мило!» – я невольно расплылась в улыбке, обнимая немного оживившегося пегаса. Похоже, разговор о его детстве, пронизанного воспоминаниями о Мелоди Дрим немного притупил терзавшую его боль потери – «Но разве Селестия не поняла, в чем тут дело?».

– «Конечно же поняла, и отцу пришлось долго и мерзко выкручиваться, но все же признать свою вину. Их не выслали – бабушка, обладавшая красивым голосом и однажды даже исполнявшая во дворце «Гимн восходящему солнцу», упросила принцессу простить своих неразумных подданных, но с тех пор, дом Дрим потерял свою былую независимость. И именно поэтому я остался в нем – но как бастард, незаконнорожденный ублюдок. Меня терпели – попробовали бы они не стерпеть! – но теперь, все свои надежды семья связывает с моим братом, Насти Дримом, оставляя для меня ровно столько, сколько нужно для исполнения воли принцесс».

Замолчав, пегас вновь уткнул взгляд в болезненно пронзительную синеву осеннего неба. Что видел он в этой толчее над столицей? Я не знала ответа на этот вопрос, но вновь, как и несколько лет назад, вдруг почувствовала возвращающееся чувство новизны, необычности всего происходящего.

– «Прости. Боюсь, это ударило по мне сильнее, чем… Но почему? Она была такой сильной, такой волевой, и вдруг…».

– «Ей оставалось немного, поверь мне» – я вновь, робко дотронулась копытом до плеча мужа – «И мне кажется, она очень хотела, чтобы рядом с ней был кто-то, кто по-настоящему ее любил».

– «Но это так тяжело. Это так тяжело…».

– «Знаешь, у меня есть кое-какой опыт в такого рода делах…».

– «В похоронах?» – ляпнул Графит, медленно поворачивая ко мне голову – «Спасибо, но ее прах упокоится в фамильном склепе. Если хочешь, я потом покажу тебе усыпальницу Дримов».

– «Обязательно покажешь, ведь это и твоя семья, хоть и такая… Такая» – я шутливо толкнула мужа в плечо, оставляя на его малиновой жилетке влажный отпечаток копыта – «Нет, глупый, я говорю про терапию твоего состояния. Чтобы не сорваться и немного притупить боль, тебе нужно обратиться к психологу. Ведь пони любят психологов, правда? И я как раз знаю такого! Проверенный специалист – после нашего последнего посещения Маккриди просто ожил, а ведь ему было не менее тяжело, чем тебе».

– «Это тот жеребец, который не утонул в том проклятом колодце?» – вяло хмыкнул муж, поднимаясь со скамейки и нехотя плетясь вслед за мной – «Да уж, ожил он неимоверно. То в орден вступит, то по каким-то тайным поручениям мотается… Не жалеешь ты меня, Скраппи. Даже погоревать одному не даешь».

– «Я не слишком хорошо знала мисс Мелоди Дрим, но мне кажется, что она предпочла, чтобы мы не проливали по ней слезы, а сели и вспомнили о ней все, что она принесла хорошего в этот мир. Так что вперед – нас ждет сеанс моей фирменной психотерапии!».

* * *

– «И представь себе, тогда она велела Тэйл Пейнт, ученице самого Браша, вырезать из портрета ее изображение, и повесить на противоположную стену. Отец бесился, но ничего поделать не мог, а из-за того, что ее портрет привлекал внимания даже больше, чем латаная-перелатаная картина с тремя оставшимися членами семейства, он велел прикрыть его портьерами» – глянув на меня через большой бокал кроваво-красного вина, Графит вздохнул и осторожно пригубил напиток. Уже пятый за этот час – «Ох, бабушка. Ты ушла, а твои дети остались… Такими ли нас видел мой дед? Один твой внук – одаренный магическими силами бездарь и мот, путающийся с подобными ему, богатыми бездельниками, а другой… Другой и вовсе пегас».

– «Можно подумать, в этом есть что-то плохое!» – возмутилась я, выпустив изо рта соломинку большого молочного коктейля. Этот осенний вечер мы проводили на массивных диванах, в большом, готическом здании Кафе, где, по старой привычке, я устроила сеанс «психотерапии». Пламя свечей (старик Кроп не признавал всех этих зачарованных кристаллов, считая их новомодными глупостями) отражалось на гранях ребристых графинов, из которых в бокал Графита лилось чуть пенящееся, красное вино[206]. Помня о своей попытке употребить что-то, имеющее градус, я передернулась и целый вечер дегустировала различные молочные коктейли, поражаясь разнообразию их видов – «Ты это ты, и даже то, что ты пегас, ничего не меняет».

– «Эх, ты просто не понимаешь» – печально вздохнул пегас, с сожалением отставляя в сторону опустевший графин, который, по моему взмаху, официант быстро заменил таким же, полным до краев – «Кланы единорогов, Скраппи, это крайне закрытые образования, и войти туда чужому просто невозможно. Говорят, принцесса уже тысячу лет старается разварить этот суп, тщательно перемешивая в нем представителей всех трех видов, но самые старые рода, кланы и семьи пони все еще держатся за застарелые обычаи и традиции».

– «И это значит…».

– «Это значит то, что даже если бы я попытался встать во главе семьи, а впоследствии, и клана, оставшись единственным Дримом Кантерлота, остальные единороги не приняли бы меня в качестве лидера. Очень быстро, меня бы выдавили прочь, и мое место занял бы кто-то из другой ветви семьи – например, кто-нибудь из мейнхеттенских или филлидельфийских Дримов».

– «Не поверю в то, что даже с поддержкой Госпожи тебе этого бы не удалось» – буркнула я, задумчиво помешивая ледяную крошку, скопившуюся на дне моего бокала – «Но я тебя понимаю – ты не зря называл это место гадючником».

– «Когда я склонился перед Госпожой, вручая ей свою преданность и жизнь, в числе всего прочего, я принес ей контроль над домом моего отца» – буднично, без малейшей рисовки, просветил меня Графит – «В отличие от своей божественной сестры, она предпочитает действовать прямо, не скрывая своих деяний, и вполне способна заставить их скакать на задних ножках, всех вместе… Но нужно ли это мне?».

– «Я верю в тебя, мой милый. Если тебе не нужна эта подковерная возня – то тогда, наверное, нет и смысла в нее влезать? Я уже говорила и тебе, и тому рыжему уроду, что мне все равно, беден ты или богат, есть у тебя крылья или нет – ты все равно всегда будешь мне дорог. Ты всегда будешь моим единственным на свете».

– «И ты всегда будешь… Нет-нет, с меня довольно» – расчувствовавшись, пробормотал Графит, перебираясь ко мне на диван, по пути, едва не уронив официанта, спешившего к нам с седьмым графином и очень круглыми от всего происходящего глазами – «Я больше не хочу вина».

– «Значит, больше ему не наливать» – улыбнувшись, я помахала косившемуся на нас Кроп Шедоу. Облаченный в неизменно белую рубашку, серый земнопони спокойно кивнул, увидев мои скрещенные копыта, и отставил в сторону подготовленную для нас посудину с чем-то, напоминающим свернувшуюся кровь. Кажется, старик стал уделять больше внимания грифоньим винам, что следовало бы обмозговать – «Милый, а как, все-таки, тебе удавалось все это время сохранять черный цвет? Ведь это не просто крашеная шерсть – насколько я помню, дело касалось и кожи, даже в самых труднодоступных местах…».

– «Эликсиры, Скрапс. Ты даже не представляешь, чего можно добиться с помощью алхимии. Конечно, это очень дорого, и когда я должен был выходить из дома, меня обязывали принимать эликсир, меняющий мой цвет, дабы никто не догадался, что синий, зеленый, а иногда и фиолетовый пегас, вылетающий из богатого дома, не сын истопника, а бывший наследник, хоть и тащащий на себе мешок с углем и золой из каминов. Но Госпожа… Ее заклятья и декокты обладают огромной силой, любимая, и после присяги, перед отправкой в Обитель Кошмаров, я принял этот черный цвет. Признаюсь, сначала это была насмешка над моей семьей, но потом… Потом я понял, что мне нравится этот цвет. Редкий. Необычный. Пугающий».

– «Да ты у меня просто поэт!» – улыбнулась я, проводя копытом по мокрой от пота, рыжей гриве любимого, пристроившегося у меня на плече – «А твоя popometka…».

– «Что, прости?».

– «Твоя метка, говорю – она откуда?».

– «Ааа… Это…» – улыбнулся Графит несколько шире, чем обычно, и этим выдавая свое опьянение, которое вот уже три часа, как он удачно скрывал от меня и окружающих нас пони – «А это тоже бабушка. Однажды меня услали в летный лагерь для наземных пегасов. Это было лучшее время в моем детстве, хотя остальные и жаловались на грубость наставников, скудость пайка и холод облаков, но поверь, отсутствие вокруг моих милейших родственничков отлично затмевало все неудобства. Я скучал только по ней, и часто писал ей длинные письма, рассказывая о том, как я живу среди других представителей моего вида. Она возвращала их мне назад с ответом и множеством исправлений, представляешь? Вот так я и учился писать, пока, наконец, не выиграл какой-то пустяковый конкурс юмористов, крайне иронично описав свою семейку в коротком сочинении. Помню, хохотал тогда весь наш отряд, и в этот момент, у меня и появилась вот эта метка, в виде толстой, синей, перьевой ручки».