Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «ЧТО ТЫ… Что ты делаешь?» – сначала с возмущением, а потом и с нарастающим беспокойством заговорила Луна, глядя на странные телодвижения, с которыми я пыталась выблевать ей на ноги все, что успела в себя набить. Тщетно – оголодавший организм, внутри которого прятался кто-то не менее голодный, не собирался так просто расставаться с проглоченным, и все, что у меня получилось, так это изобразить невнятную, но довольно экспрессивную пантомиму под названием «нежная леди проглотила бабочку». Не думаю, что Кантерлотская Академия Изящных Наук присудила бы мне за нее первый приз, но присевшей от неожиданности черной кобылице этого хватило за глаза – «Послушай, моя дорогая… Скраппи, не нужно… Да уймись ты, наконец!».

– «Не уймусь!» – с возмущением завыла я, вырываясь из крепких объятий принцессы – «Не выйдет так – выйдет по-другому! Меня попрекают злобностью и стремлением к власти? Отлично, пусть боятся! Поливают govnom в газетах – отлично, переживем! Не на что жрать – отлично, запишусь в добровольцы туда, где можно работать за еду! Не пропаду, ясно?!».

– «Что это значит?» – легко поднимая меня в воздух магией, Луна перевернула меня вверх ногами, и пристально уставилась мне в глаза – «Что это значит – «не на что есть»? А чем же ты питалась все это время?».

– «Что давали – тем и питалась, понятно?» – я изо всех сил отворачивала голову, пряча бегающие от злости и стыда глаза. Финансовые проблемы намечались уже давно, и я старалась, как могла, изо всех сил урезая собственные расходы. Отчасти мне это удавалась – питание чуждого роскоши примипила в казарменной столовой никого не удивляло, а несменяемую тунику я умудрялась выдавать за символ гордости своим Легионом, хотя идущий от нее запашок уже с трудом удавалось скрывать ежедневной стиркой в холодной воде. Но теперь, я ощущала ужас и злость от собственной финансовой несостоятельности, от глупости, с какой я потратила все до последнего бита… И стыд от того, что я была настолько глупа, что проговорилась об этом принцессе – «Мне незачем побираться! Легион обеспечен всем необходимым!».

– «А ты?» – голос принцессы вдруг стал очень взволнованным, словно моя оговорка каким-то образом всколыхнула в ней старые, неизвестные мне воспоминания – «Скажи мне, обеспечена ли ты всем необходимым?».

– «Мне незачем побираться!» – отворачивая мордочку, гордо повторила я кухонному шкафу, уставленному множеством медных кастрюль, отражавших в своих начищенных боках невнятные пятна наших фигур, и неосознанно проводя копытами по животу, в котором уже родилось какое-то непонятное мне ощущение – «Я уже сказала, что проживу! Я что, нищая или инвалид? Прорвемся и без ваших этих великосветских подаче… Ой».

– «Что?»

– «Ой! Ну вот, опять!» – я в испуге схватилась за живот, по которому вдруг пробежала непонятная дрожь. Словно бабочка, присев на мое болтающееся вверх ногами пузо, начала хлопать по нему крылышками, рождая это странное ощущение – «Это… Это ты меня щекочешь?».

– «Ужель ты думаешь, что НАМ пристало это делать?» – по инерции, в своем великодержавном стиле, откликнулась Луна, внимательно разглядывая мой живот. Поднеся меня поближе, она даже приложилась ухом к его поверхности, как Графит, словно ожидая услышать там что-то интересное – «Тебе не больно? Может, это… Ой!».

– «Ой? Что за «ой», а?» – уже не на шутку заволновалась я, дергаясь в едва заметной, фиолетовой дымке магии аликорна – «И вообще, опусти меня на место! Меня сейчас стошнит!».

– «Помнится, ты только что как раз хотела это сделать» – напомнила мне кобылица, внимательно обследуя мое пузо и вновь, зачем-то прикладываясь к нему щекой – «Хмммм, утроба сия мягка… Нет напряжения злого, иль ладьевидной формы чрева… Должно быть, ты слишком быстро ел… Ой. Он меня пнул!».

– «Я передумала!» – заявила я, раскидывая в стороны крылья и их взмахами поднимая небольшую бурю, заставившую разлететься в стороны рассыпанные по полу ложки, кастрюли и черепки от разбитых блюд – «И кто это за «он»? Что за полтергейст?!».

– «Твой жеребенок – он меня пнул!» – отстранившись, ошарашено заявила принцесса. Наконец-то догадавшись вернуть мне нормальное положение, не заставлявшее меня стыдливо прикрывать хвостом выставленные на мороз интимные местечки, она усадила меня за стол, и вновь прижалась щекой к моему животу – «Сие поистине удивительно! Вот, опять – чувствуешь?».

– «Каааа… Кажется, да…» – неуверенно ответила я, прислушиваясь к взбулькиваниям, доносящимся из раздавшегося за эти месяцы живота. Несильные, едва заметные, они походили на удары по коже крыльев какого-нибудь насекомого, но стоило мне приложить копыто к боку, возле задней левой ноги, как я тут же почувствовала слабенький удар, обозначившийся появившимся на секунду выпячиванием на стенке живота – «Ого! Вот это силища! Это что же… Это…».

– «Это, наверное, жеребенок пихается» – послышался позади нас испуганный голос. Вздрогнув, как по команде, мы повернули головы и молча уставились на пришедшего в себя единорога. Впрочем, под нашими многообещающими взглядами он вновь начал сереть, и демонстрировать, что вновь готов завалиться в обморок – «Пра-пра-пра… Прастите… У моей жены… Так же… Это нормально, клянусь!».

– «А все из-за того, что кто-то болтал меня вверх тормашками!» – заявила я, складывая копыта на животе, и неодобрительно глядя на Госпожу, вновь прижавшуюся щекой к моему, продолжавшему дергаться и пихаться, пузу – «Правильно, дочка – так ее! Будет знать, как нас trollit!».

– «Хмммф! Вся в мамочку!» – наигравшись, заявила Луна, наконец-то оставляя в покое мой многострадальный живот, и задумчиво глядя на мгновенно покрывшегося испариной повара – «Никакого уважения к моему достоинству. А почему, кстати, ты считаешь, что это будет дочь? Лишь из-за статистики, о которой тебе, должно быть, рассказывал профессор Сниддл, или просто предчувствие?».

– «Не знаю. Просто вырвалось. А что, это имеет значение?».

– «Имеет, уж поверь» – многозначительно покачав головой, обернулась ко мне Найтмэр Мун – «Кобылы часто чувствуют, кто и когда у них родится, имея эмпатическую связь с их жеребенком. Ведь до чудесного момента рождения, они являются одним целым, неким симбионтом – уж не тебе ли знать о том, моя милая ученица?».

– «Эй, на что это ты намекаешь?» – мгновенно ощетинилась я, прикрывая передними ногами свое пузо, будто арбузик, и поворачиваясь к ней боком, словно в неосознанной попытке защитить свое дитя – «Дух все время со мной, и не делал ничего плохого ни жеребенку, ни мне! И уж тем более, не выл над ухом, не гремел сковородками, и не…».

– «Ох, жеребые[219]!» – закатив глаза, вздохнула Луна, вновь поворачиваясь к скорчившемуся между столами единорогу – «МЫ всегда знали, что они думают не головой, а животом. Но то есть жизнь, а как МЫ можем идти против самой жизни? А что же ты стоишь, несчастный?».

– «Простите!» – восприняв слова приближающейся кобылицы очень буквально, повар тотчас грохнулся на пол, принимая виденную мной однажды униженную позу полного подчинения, и даже уперся лбом в пол – «Не губите, ва-ва-ваше тем-мнейшество! Я… Я это случайно сказал!».

– «Ты работаешь на этой кухне?».

– «Д-да. Б-блади Томатто, су-шеф дворцовой ку-ку-ку-ку…».

– «Прекрати заикаться, как умалишенный» – с недовольством оборвала принцесса заикающегося жеребца. Тяжело сползая со стола, я на секунду задумалась, а не послышалась ли мне та странная усталость, что промелькнула в голосе черной кобылицы, все больше становившийся похожим на обычный голос Луны – «Ты слышал слишком много из того, что слышать тебе вовсе не полагалось, и если дорожишь своими ушами или головой…».

– «Да-да, повелительница! Очень дорожу! Все, что угодно!».

– «Тогда разогревай печь и принимайся за дело».

– «Простите, повелительница, а вы вновь хотите сами что-то приготовить?» – осторожно, с поклоном, поинтересовался единорог. Принявшись за привычный труд, он несколько приободрился, и сообразив, что угроза съедения напрямую зависит от его полезности, с примерным рвением принялся за дело, гремя кастрюлями и большой сковородой – «Я был ответственным по кухне в тот день, когда вы… Ну… Решили собственнокопытно приготовить томатный суп. Быть может, в этот раз, я окажусь облеченным доверием приготовить его лично для вас, и… Эммм… Вместо вас?».

– «Пожалуй, МЫ согласны» – подумав, с каким-то странным облегчением провозгласила Госпожа, усаживаясь рядом со мной. Очистив стол и окружающий нас участок кухни сильными взмахами крыльев, я вытерла стол обнаружившимся в одном из вделанных в него ящиков полотенцем, и теперь, уминала какой-то легкий салатик, на скорую ногу выдуманный суетившимся вокруг су-шефом – «Не торопись, пожалуйста. Сегодня я закрою глаза на то, как ты ведешь себя за столом, но на приемах и в общественных местах изволь вести себя как подобает приближенной ко мне особе… Хорошо?».