Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

Да, припев был настоящим потрясением для собравшихся в зале пони. Сказать, что он был забит – это преуменьшить все сказанное. Как я и предупреждала, оставшаяся для меня безымянной, «изящный демон» так и не вернулась домой – ни в тот вечер, ни в последующий, и спустя всего полдня, проведенные без своего начальства, театральная тусовка начала понемногу понимать, что изменилось в их королевстве. Скандал, стремительно вырвавшийся за пределы театра, придал этому рядовому спектаклю провинциальной труппы артистов настоящую известность, и многие театралы, знатные и не знатные пони, явились на него лишь для того, чтобы узнать, о чем вообще этот шум.

И под конец спектакля, им это удалось.

«In the hotels, in the cafes,
All the world was made with romance.
In the harbor moonlight water
All the ships were swaying in a dance.
Then you held me and you kissed me,
And I knew I had to be with you.
You didn't ask me, you just took me
To the tiny bed in your tiny room…»
«On and on the band was playing
A song of surrender.
On and on the sun would soon break thru…».

Стоявшая на другом конце сцены, Лауд Сонг страдальчески прикрывала глаза, и изо всех сил старалась не дать заметить собственный голос, хорошо известный ее почитателям, подхватывая, в основном, лишь припев. Меня это устраивало – несмотря на то, что после нескольких простуд и благодаря округлившемуся животу, давившему на диафрагму, мой голос немного изменился, я все-таки смогла не слишком фальшивить, и теперь, прикрыв глаза, отдавалась песне, красиво подхваченной небольшим оркестром, уловившим самую ее суть.

«Ah, La Luna, La Luna!
The night that we fell under the spell of the moon.
Ah, La Luna, La Luna!
The light that will bring me back to you!
The light of La Luna…».

Увы, а может, и к счастью, плотный задник с нарисованным на нем звездным небом, морем и огромной, подсвеченной прожектором луной, на котором только слепой не угадал бы набросанные по моему распоряжению, едва заметные пятна в форме головы аликорна, не позволял мне разглядеть зрительский зал. Особенно – ложу принцесс, но мне все время казалось, что я вижу блеск чьей-то диадемы, двигающейся в кромешной темноте. И я старалась изо всех сил, выплескивая из себя то, что уже давно должна была сказать своей подруге и Госпоже. Ей – и еще одному существу, находившемуся далеко-далеко от меня.

«Now I walk along the streets of Marseilles,
The winter sky is cold and gray.
And I don't know why I left you that day.
And I don't know where you are…»
«Ah, La Luna, La Luna!
The night that we fell under the spell of the moon!
Ah, La Luna, La Luna!
The light that will bring me back to you!
The light of La Luna…».

Песня закончилась, и прожектор, купавший наши тела в лучах пронзительного света, стал притухать. Отпечатавшиеся на заднике тени от наших фигур медленно растворялись в свете луны, казалось, протянувшейся серебристой дорожкой по волнующемуся морю через всю сцену – прямо в зрительный зал. Это допотопный прожектор, перетащенный единорогами из зала за сцену, медленно повернулся на медной станине, отчего, без всякой магии, зрители смогли на секунду ощутить свою причастность к происходящему, почувствовать себя стоящими на морском берегу, где так красиво и вдохновенно танцевали две кобылы, серебрясь под светом соединившей их луны. Дождавшись, когда темнота полностью скроет наши фигуры, Сонг резко развернулась, и путаясь в длинном шлейфе причудливого платья, бросилась прочь, но тут же остановилась.

– «Это… Что же это?» – непонимающе вопросила она, насторожив уши.

– «Не знаю. Но свиста вроде бы нет, так что будем надеяться, что это еще не совсем провал» – пожала плечами я, слыша какой-то ритмичный, глухой грохот в зале – «Слушай, может, они уже стулья ломают, пытаясь выбраться из партера на волю? Странно, вроде бы у этих ребят все неплохо получилось…».

– «Это же топот! Топот!» – ошарашено повторила примадонна, прислушиваясь к шуму из зала, в котором, после некоторого напряжения, я различила ритмичный топот сотен и сотен копыт – «Но как же так?! Ведь эти провинциальные… Провинциальные актеришки, как они могли…».

– «Наверное, не стоит зацикливаться на старом, раз за разом, повторяя уже приевшиеся вещи» – хмыкнула я, подходя к расстроенной кобыле, из глаз которой потекли настоящие ручейки из слез – «Спасибо, что все-таки согласилась это сделать, Лауд Сонг. Я понимаю, что для тебя это было нелегко, но ты сделала все отлично. Мне кажется, если бы не я, то ты спела бы эту песню так, что разжалобила бы даже дракона».

– «Ты… Ты и вправду так считаешь?» – шмыгнула носом первая певица Театра, на короткое время, превращаясь в обычную кобылку – «Ты пела так… Я не смогла бы… В общем, спасибо тебе, Раг. И я надеюсь, что ты не займешься карьерой певицы».

– «Не беспокойся, я не собираюсь отнимать хлеб у тех, кто зарабатывает его своим трудом, а не природным талантом, данным им с рождения» – хмыкнула я, обнимая прильнувшую ко мне единорожку – «У меня совсем другие планы, поверь».

– «Она права, достойная прима. Ее удел – как фениксу, вечно, не сгорая, гореть в огне» – на мою спину опустилось чье-то широкое крыло, в то время как мой нос радостно зашевелился, почувствовав уже забытый, но такой близкий и родной запах горького, старого табака – «Но я надеюсь, что она займется карьерой матери и жены, простив своего глупого мужа».

– «Графит!» – взвизгнула я, пытаясь вырваться из объятий мужа, прижимавшего к своей груди двух вскрикнувших кобыл – «Ты… Ты вернулся?!».

– «Конечно же, глупышка. Разве я не сказал тебе, что всегда буду рядом с тобой?».

– «Кхе-кхе… Это конечно, очень мило, но может, вам стоит остаться наедине?» – недовольно зафыркала единорожка, оказавшись крепко прижатой к могучей груди, от которой она старательно отводила почему-то покрасневшую морду – «Семейная встреча после разлуки, тра-ла-ла и все в этом роде. Эй, может, уже отпустите меня? Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил меня… О нет!».

– «Какого?!» – заскрипевший задник вдруг решительно пополз вверх, мгновенно ослепляя нас светом кристальных ламп и двух медных прожекторов, поставленных по бокам сцены взамен тому, что мы прихватизировали для своих спецэффектов. Оглушенные громовым топотом и криками, мы не сразу поняли, что происходит, глупо застыв в той самой позе, что, по сценарию спектакля, должна была венчать происходившую на сцене историю. Проморгавшись, я с испугом уставилась на громыхающий копытами зал, на улыбающихся зрителей, приветственно кричавших что-то нашей тройке, глупо переводившей взгляд с партера на бельэтаж, заполненные приветствующими нас пони, на королевскую ложу, освещенную волнующимся, мерцающим светом магии, из которого на меня смотрели два аликорна – обнявшиеся, улыбающиеся, и кажется, очень довольные всем происходящим. В особенности, этим милейшим конфузом, случившимся с двумя кобылами и жеребцом, застывшими на фоне темноты, разгоняемой лишь светом угасающего кристалла прожектора, похожего на заходящую в море луну.

«О богини! Ну почему это всегда происходит именно со мной?!».

Глава 19. Дом, где нас не ждут.

Мягко постукивая колёсами по едва заметным стыкам рельсов, поезд нёс меня на восток.

Сборы не отняли много времени – мне понадобилась лишь небольшая седельная сумка со всем необходимым в поездке, да карандаш с бумагой. Графит вновь отсутствовал, в очередной раз по долгу службы исчезнув на целую неделю, и мне пришлось погоняться за бегающим по городку Спайком, носившимся по городку со сворой каких-то животных на поводках. Звери, здорово напоминающие домашних питомцев моих подруг, словно обезумели и с нездоровым блеском в глазах волочили за собой распяленную на полотняных ремешках фигурку дракончика в сторону реки. Я, конечно, попыталась их догнать, но ни окрики, ни сердитое пыхтение не смогли остановить этот бешеный цирк, и мне пришлось помотаться по городку, пока, наконец, моё злобное рявканье не шугануло прочь вовсю веселившийся зоопарк, впечатавший Спайка в растущий посреди дороги немолодой тополь. Естественно, поводки тотчас же перепутались, и фиолетовый варан-переросток, тащивший с собой мерный стакан с кучей дешёвых, скверно огранённых камней, оказался прикрученным к стволу дерева в окружении шумной звериной толпы. К тому времени, как я доскакала до этого филиала Дуровского театра[237], Спайк уже освободился и, зачем-то пожертвовав самый дешевый из своих кристаллов кобылке-скауту, брёл обратно к тополю, где весело бесилась звериная толпа. Мелкая бежевая кобылка, чья мордочка буквально тонула в россыпи солнечных веснушек, спускавшихся на лоб и нос из-под огненно-рыжих волос, собирала пожертвования в пользу раненых воинов, пострадавших в результате недавних конфликтов, громко звеня бутафорскими медалями и значками, густо усеивающими ее ярко-алую перевязь. Отсалютовав обрадованному пожертвованием жеребёнку, я бросилась к распутывающему ремни дракону, положив себе пожертвовать этому представителю скаутского движения все кристаллы, которые завалялись у меня дома. Кристаллы в качестве валюты были не так популярны, как биты, и их курс к последним определялся больше покупателем и продавцом, причем каждый раз – индивидуально, служа эдаким аналогом мелочи или разменных монет. Конечно, в этом случае речь шла лишь о неограненных кристаллах, имевших вид симметричных многогранников, ведь мало-мальски ограненные камни, да еще и способные содержать в себе магию, расценивались уже как настоящая денежная единица, и требовали к себе уже совершенно иного подхода, иногда служа эдакими аналогами банковского чека, на плоской поверхности которого владельцы выбивали свои инициалы или какой-либо знак. Я же принципиально отказывалась иметь дело с чем-либо, кроме золота или долговых поручений с четко указанными на них суммами, не позволяя кантерлотским банкирам наживаться на Легионе игрой на разнице курса кристаллов и других валют. Обуреваемая желанием оторвать фиолетовой ящерице ее чешуйчатый хвост, я все же притормозила возле красной коробки для пожертвований и бросила в неё пару битов, вновь подмигнув обрадованной кобылке, радостно завертевшей украшенным ленточками хвостом. Судя по звону, копилка была практически пуста, что крайне меня удивило – обычно пони не скупились при сборе средств на какие-либо общие нужды, но в тот момент в ней находилось всего несколько кристаллов да пара моих монет. Что ж, похоже, скаутское движение, основанное после недавней Северной Войны, ещё не набрало достаточно сил, и сбор пожертвований в пользу инвалидов и ветеранов боевых действий шёл пока ещё слишком туго, и, честно говоря, я понадеялась, что это начинание так и останется благим начинанием, заглохнув без подпитки самой причиной своего создания – потока раненных и покалеченных в боевых действиях пони.