Михаил Алексеев (Брыздников) - Девятьсот семнадцатый

• Название: Девятьсот семнадцатый
• Автор: Михаил Алексеев (Брыздников)
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1931

«Старый большевик (член партии с 1914 года), проведший годы войны в царской армии рядовым пулеметчиком, активный участник Февральской и Октябрьской революций, деятель Красной армии — Алексеев имеет за своими плечами богатейший опыт, и потому совершенно естественна попытка его дать большой роман, охватывающий исключительную эпоху двух наших революций 1917 года. Нужно сказать, что попытка эта увенчалась успехом. Роман получился значительный и весьма нужный для широкой читательской массы, особенно же для нашей молодежи.»

---

В комнату вошел офицер, ходивший докладывать. Он сказал:

— Генерал просит вас, полковник Сергеев, к себе. Но одного.

— А жена и денщик?

— Мы их устроим здесь поблизости, на квартире. Ведь вам нужно где-нибудь остановиться.

— Дума, займись лошадьми, — произнес полковник Сергеев недовольному на вид человеку, на лице которого смешно топорщились толстые губы.

— Слушаю-с, — ответил тот.

— Ира, а ты займись собой.

Полковник скрылся в дверях соседней комнаты.

Там, за небольшим столом, покрытым белой скатертью, заседало пятеро военных в погонах не ниже подполковника.

Сухой, небольшого роста офицер поднялся и подошел к вошедшему.

— Полковник Сергеев?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Что имеете сообщить штабу?

— После захвата красными Екатеринодара, по поручению его высочества, я выехал с объездом по краю. В задачу входило выяснить наши силы и их боевую готовность.

— Выяснили?

— Так точно. В тылу у врага мы имеем пятьдесят восемь организаций, по приблизительным подсчетам три тысячи триста семьдесят человек.

— Что они из себя представляют?

— Офицерство и старое казачество. Все опытные в боях.

— Хорошо, что же вы рекомендуете?

— Одновременно устроить повсеместные восстания. Наши горят жаждой боя и только ждут сигнала.

— Присаживайтесь к столу, полковник. Видите ли, восстание с такой разбросанной и немногочисленной силой нужного эффекта не даст. Мы надеемся на другое. Дело в том, что большевистские войска в двадцать раз численно сильнее. Восстание будет подавлено, и мы надолго лишимся наших опорных пунктов. Это не годится.

— Но это был план его высочества. Что же вы предлагаете, ваше превосходительство?

— На заседании штаба мы только что решили попытаться взорвать врага изнутри. Купить кое-кого из их полководцев, в частности Воронина. Он офицер, честолюбив, далеко не большевик, а просто авантюрист. Им сейчас большевики недовольны. Он также недоволен советской властью. Нужно думать, что он продастся за деньги и чины. Вот тогда, когда основная часть армии красных будет деморализована, мы повсеместно устроим восстание, а основными своими частями постараемся добить их. Что скажете вы?

— Целиком разделяю этот план, и даже больше — беру на себя переговоры с Ворониным.

— Отлично. Давайте тогда обсудим подробности этого предприятия и за дело. Время не терпит. При успехе за вами, полковник, обеспечен пост бригадного командира. Я буду ходатайствовать перед его высочеством.

— Ваше превосходительство, во всех моих поступках руководит мной не тщеславие, а преданность родине и престолу.

— В этом я не сомневаюсь. Но одно другого не исключает. России нужны храбрые, способные генералы. Однако мы приступаем.

* * *

А утром заседал екатеринодарский ревком.

Докладывал Полноянов.

— Разнобой и автономность начальников в военном деле приводят к неизбежному поражению. Этому учит история. Командующий армией товарищ Воронин обставил себя, как старый генерал. Возит всюду за собой состав мягких вагонов, в них полно женщин. В штабе непрерывные кутежи. Штабисты грабят и транжирят народные средства. В армии отсутствует дисциплина. Не армия, а какая-то вольница. А враг не разгромлен. Так дальше продолжаться не может. Нам нужен другой командующий.

В комнате, наполненной дымом и людьми, было душно, как в дымоходной трубе. Члены ревкома и других революционных краевых организаций сидели вокруг стола с утомленными лицами. Здесь же находились Васяткин, Нефедов и Гончаренко.

— Смотрите сами, товарищи. Я вам зачитаю две сводки, — продолжал Полноянов. — Вот первая.

От полевого штаба о противнике к 8 часам утра. За истекшие сутки на фронте ничего существенного не произошло. Противник с каждым часом все более и более сжимается железным кольцом советских войск. Перебежчиком из отряда Покровского, офицером, сообщено, что в отряде противника начинаете брожение.

Отряд Улагаева откололся от Покровского и действует самостоятельно. Общая сила противника, бежавшего из Екатеринодара, насчитывается до трех тысяч человек, включая сюда и обозы. В отряде боевых припасов и продовольствия почти нет. Последние отбираются у жителей, с выдачей расписок. Отряд Корнилова ныне занимает станицу Некрасовскую, окружен со всех сторон. Там находятся: бывший великий князь Николай Николаевич Романов, Милюков, Гучков, одна из дочерей бывшего государя и другая кадетская свора. Перебежчиком из отряда противника доказано, что противник занимается поголовным грабежом, забирая все у мирных жителей, с оказывающими сопротивление расправляются расстрелами.

— Кажется, судя по сводке, все обстоит благополучно. Но вот послушайте другую:

Командующий армией Воронин окружил себя старыми контрреволюционными офицерами. Идут непрерывно оргии. Поносится советская власть. Смеются над приказами командующего фронтом и не выполняют их. Говорят, и сам Воронин неоднократно заявлял бойцам, что в ревкоме сидят немецкие агенты и ждут только приезда кайзеровских войск, чтобы предать революцию. Создается настроение в пользу единоличной диктатуры Воронина. Положений становится нетерпимым».

— Вот две сводки, товарищи. Кажется, ясно. Я предлагаю Воронина снять с поста.

— Нужно было бы заслушать его объяснение и проверить донесение, — сказал кто-то.

— Он здесь в городе, только что приехал. Его можно вызвать.

— Необходимо вызвать. Он все же авторитетен в армии.

— Товарищ Крышкин, вызовите немедленно Воронина. А нам тем временем доложит товарищ Васяткин о состоянии N-ской дивизии.

Васяткин поднялся, снял очки улыбаясь и щуря близорукие глаза, сказал:

— Плохие настроения, товарищи. Солдаты рвутся домой в Россию. Революционное сознание заставило их помочь советизации края. Но постоянно быть здесь они не намерены. Солдаты за четыре года не виделись с семьями.

— Нужно удержать дивизию, пока контрреволюция окончательно не будет уничтожена, — заявил Полноянов.

— Удержать почти невозможно. Но дивизионный комитет приложит все силы.

— Это нужно сделать… Но вот, кажется, и сам Воронин.

В комнату вошел стройный казак, одетый в белую черкеску и папаху. Поверх одежды красовалось золотое оружие.

— Здравствуйте, товарищи, — промолвил он. Смело подошел к свободному креслу и сел в него.

— Мы всегда привыкли действовать в открытую, — заявил Полноянов. — Товарищ Воронин, вот на, прочти.

Казак с улыбкой на губах взял предложенную ему бумажку и начал читать ее. По мере чтения лицо его то бледнело, то краснело. Наконец он смял бумажку в кулаге и крикнул:

— Все это ложь! Подлое подсиживание.

— Ты отрицаешь?

— Да, отрицаю. И больше. Я требую комиссию, чтобы расследовала на месте. Я, который не щадил жизни… Если забыли, почитайте газету. Я — герой революции, гроза угнетателям… И вдруг такую ложь на меня! И вы верите?

— Нет, зачем же. Мы на слово не верим. Мы проверим и там решим, что с тобой делать, если ты виноват, и как наказать ябедника, если сводка ложна.

— Да, да. Необходимо проверить, я подчинюсь всякому решению ревкома. Но я требую проверки.

— Хорошо. Так и решим, товарищи. Нет возражений? Итак, выделяем комиссию. От ревкома и ЧК товарища Грабуля, от дивизионного комитета товарища Нефедова. Не возражаете?

— Нет.

— Итак, комиссия должна приступить к обследованию немедленно.

— Мой штаб стоит в ста верстах отсюда. Только завтра мы сможем быть там, — сказал Воронин.

— Хорошо, мы договорились. Переходим к следующим делам. Слово имеет товарищ Грабуль от чрезвычайной комиссии.

Светлоглазый чахоточного вида человек, откашлявшись, начал говорить:

— Товарищи, в крае напряженное состояние. Казачество, подстрекаемое духовенством и агентами белых, волнуется. Происходят недоразумения на почве передела земли. Вы все знаете, что казаки раньше были в привилегированном положении по сравнению с иногородними. Они имели много земли. Но иногородних в крае не меньше, чем казаков. При наделе малоземельных иногородних приходятся отрезать землю у богатых казаков. На этой почве станицы расслаиваются, и казачество в ряде мест определенно идет на удочку белых.

Тревожные вести ползут отовсюду. Немцы занимают Дон. Украину и хотят итти на Северный Кавказ. Они помогают корниловцам. У Каспия орудуют банды Дутова и Семенова. В Сибири мятеж чехословаков. Они идут на Москву. Революция в опасности. Нужно стальное единение. Нужна централизованная армия, подчиненная единому руководству.

— Это хорошо. А кто же за главнокомандующего будет? — спросил Воронин.

— Обещают прислать из центра старого большевика, некоего товарища Драгина.