Иероним Ясинский - Спящая красавица

• Название: Спящая красавица
• Автор: Иероним Ясинский
• Жанр: Короткие истории

«В город въехала балагула вечером, в осеннюю ненастную погоду. Лошади выбивались из сил. Жид громко кричал, и грязь, освещаемая керосиновыми фонарями, уныло чмокала под копытами. Полотно балагулы намокло, из глубины её слышался плач ребёнка, сопровождаемый болезненным кашлем…»

---

Молодые люди пожимали плечами. Тот офицер, у которого лицо было выпачкано мелом, распил с Тириони бутылку донского и просил объяснить, как он делает этот фокус. Тириони таинственно уверял, что всё зависит от ловкости рук. Но ему не верили.

Он ушёл поздно в свой номер. Сальная свечка догорела и чадила. Марилька лежала возле успокоившегося ребёнка, хрипло дышавшего, и спала, закинув голову. Доктор Тириони наклонился к ней и поцеловал её в плечо.

Потом он добыл новую свечку и до полночи провозился над составлением афиши.

III

Ребёнок всю ночь стонал, по временам жалобно кричал: «Мама!», и магик сквозь сон слышал, как вставала Марилька, зажигала огонь и разогревала на спиртовой лампочке молоко. Но магику хотелось спать, в голове шумело, да и не его было дело помогать жене ходить за ребёнком. Он завернулся в ковёр, потому что в номере было холодно. Когда магик проснулся, мутный день уж глядел в окно.

Магик выпил рюмку водки и растолкал Марильку, спавшую крепким утренним сном. Сенечка тоже проснулся. Личико у него было жёлтое как воск, и он широко раскрытыми глазами смотрел на отца. Отец съёжил худые бритые щёки, чтоб занять ребёнка, и как-то странно кивнул своим длинным носом. Мальчик испугался.

Марилька напустилась на мужа; он спросил с чувством:

– Разве я не отец, что мне нельзя подойти к нему?

– Сеня боится тебя, когда болен, – сказала Марилька.

– Пора его отучить от этого, – сурово возразил магик и хотел взять сына на руки.

Но Марилька не позволила. Ещё у неё сон не совсем прошёл, и она сердилась. Она была в коротенькой красной юбке; белые как лён волосы распустились по голым плечам. Она «лезла в глаза», как выражался доктор Тириони. А так как он этого не любил, то, закусив губу, ударил её. Марилька стала рыдать, он ударил её в другой раз. Магик добился своего и пронёс сына по комнате, после чего отдал его рыдающей жене.

Так началось утро доктора Тириони.

Он носил на теле фуфайку: бельё заменяли ему рукавчики и воротничок, которые непосредственно пришивались к этой одежде. Когда он надел порыжелый бархатный пиджак, обшитый широкой тесьмой, узкие голубоватые брюки, ботфорты с раструбами и белый вязаный шарфик, представлявший счастливый контраст с чёрным цветом его кудрей и алым носом, то, действительно, имел внушительный вид магика, престидижитатора, доктора, профессора, антиспирита, демонолога, командора и кавалера – таковы были титулы, которые он давал себе на афише.

Марилька успокоилась; эта женщина не тратила много времени на слёзы. Она умыла ребёнка тёплой водицей, накормила его и, целуя тонкие ручки своего Сени, находила в любви к нему утешение, которого не давала ей жизнь.

С удивительной быстротой приготовила Марилька чай, пришила пуговицу к пальто, почистила его, разобрала вещи, вынула из коробок и расставила в порядке на комоде и подоконнике немногие магические аппараты, к которым прибегал доктор Тириони – волшебное ведро, золотую звезду, магнетический станок, канделябры, – подмела пол, оделась, села возле ребёнка и, не поднимая опухших глаз на мужа, принялась вязать носки.

Магик долго смотрел на неё, играя пальцами. Ему было жаль её. Но он ждал, что она первая заговорит в примирительном духе. Она виновата, потому что вывела его из себя; и было бы естественно, если бы она попросила прощения. Но она молчала. Доктор Тириони, надев серый цилиндр, вышел из номера, скорбный и негодующий.

Накрапывал дождик. Справившись ещё раз, где клуб, магик пошёл туда. Клуб – это белый дом, с фонарём над входом. Сторож был уже пьян, но пока мог ещё объясняться: он рассказал магику длинную историю, из которой явствовало, что буфетчик в клубе – первое лицо и женат на какой-то майорской дочери, которая содержит недалеко от клуба заведение, «куда также хорошие господа ездят и бла-а-дарят!!»

Буфетчик, мужчина с пухлым лицом и скромной улыбочкой, пил кофе, когда вошёл доктор Тириони. Кофе гостю он не предложил, а только взглянул на его красный нос. Он видимо был рад, что клубный зал будет занят, потому что это хорошо для буфета. Показав его доктору Тириони и взяв на себя похлопотать пред старшинами о том, чтоб плата за неё была «божеская», буфетчик поставил перед ним графинчик водки, и они выпили по одной и по другой. Он улыбался, производил приятное впечатление всей своей холёной фигурой; и был того мнения, что Тириони получит с вечера чистых семьдесят пять рублей, «на худой конец». Магик охотно верил, и они расстались приятелями.

Погода стала хуже, и дул резкий ветер. Магик шёл, нахлобучив цилиндр, и забыл о ссоре с женой. Он потирал от холода руки и думал о том, что ещё недавно у него была недурная шубка со скунсовым воротником.

По пути в типографию, магик зашёл в полицейское управление. Было уже часов одиннадцать.

В коридоре толпились мужики. Цыган, у которого кровь запеклась в густых как войлок волосах, лежал плашмя на полу и стонал. Евреи о чём-то оживлённо шептались.

Доктор Тириони вошёл в канцелярию. В большой комнате, с низким потолком, с загаженным полом, сидели за чёрными столами молодые люди, сгорбившись, и строчили. В одном из них магик узнал вчерашнего господина в нанковых брюках и со скучающим лицом.

– Вам что угодно? – сказал он, уставляясь на магика грустными глазами.

– С афишей… О разрешении дать в городе магическое представление… – начал доктор Тириони.

Грустный человек молча указал пером на дверь с надписью: «Присутствие», и магик не без страха направился туда.

IV

Дверь отворилась, и он увидел продолговатую комнату, где свет, казалось, падал только на стол, покрытый красным сукном и украшенный раззолоченным зерцалом. За столом сидел исправник, тучный как боров: белые, раздутые щёки, маленький суженый лоб. Молоденький секретарь докладывал дело. Помощник исправника задумчиво смотрел в окно.

Магик остановился у порога. Он ждал и молчал, когда обратят на него внимание.

Но время шло, и исправник ни разу не поднял на него глаз. Он кашлянул – всё равно, не замечают!

По временам, исправник брал перо и подписывал бумаги, или обращался к помощнику и дружелюбно толковал с ним. А иногда просто зевал, раскрывая огромный чёрный рот, причём в жирной мякоти щёк совсем исчезали его глаза, и собиралась в морщины кожа на стриженой голове.

Наконец, как бы нечаянно увидев длинную и печальную фигуру магика, исправник слегка повернул к нему лицо и сиплым басом произнёс:

– Вам что?

Доктор Тириони поклонился и подал писанную афишу. Исправник развернул её, прочитал. Помощник исправника тоже заглянул в неё.

– Ну? – промычал исправник, хмуря брови. – Чего же вы хотите?

Магик объяснил, что просит разрешить напечатать афишу.

Исправник опять принялся читать её.

– Документы заявлены?

– Так точно.

– Это что ж за доктор Тириони?

– Магический псевдоним, г-н исправник.

– А ваша настоящая фамилия?

– Павел Климентьевич Курицын.

Исправник погрузился в афишу.

– Воля ваша – я таких званий не могу позволить. Какой вы профессор! Покажите мне диплом.

– Помилуйте, я уж честь имел объяснить…

– То-то! Всё враки. Это, знаете, наглая эксплуатация! – обратился исправник к своему помощнику. – Не могу разрешить, – сказал он доктору Тириони-Курицыну и вручил ему обратно афишу.

Магик засуетился. Он вынул несколько печатных афиш в удостоверение, что везде ему разрешали именоваться доктором Тириони, известным профессором, магнетизёром, энциклопедистом, почётным членом спиритического общества в Петербурге и проч., и проч.

– Везде разрешали, – сказал исправник, – а у нас не разрешают, – и указал на дверь.

Магик вышел, униженный, сердитый и с сознанием, что чёрт возьми! голодная смерть довольно близка.

Он побрёл в гостиницу. Марилька всё привела в порядок, и грязная каморка казалась чистенькой. Сеня лежал на постели. Марилька стояла возле него, скрестив руки.

– Павел Климентьич! – произнесла она надорванным шёпотом.

– Ну?

– Болен наш ребёнок.

– Вижу, – сказал он, глянув на мальчика.

Магик тёр свои руки, согревая их дыханием. Мальчик никого не узнавал, закатывал судорожно глазки, и тоненькие пальчики его восковой ручки потихоньку шевелились.

– Утром он мог есть, – промолвила горестно Марилька, нагибаясь к сыну.

Она стала рыдать, потом вдруг умолкла и посмотрела на мужа. Ему сделалось стыдно, и он начал утешать её, уверяя, что Сеня поправится; но она опять разрыдалась.

Тогда магик пообещал жене послать за доктором.

Торопливо сообщив ей, что сказал ему исправник, он хватил из бутылки глоток водки и переписал афишу. Он обнял жену, дал ей честное слово, что мальчик скоро будет здоров, и поцеловал его. Ручки у Сени были холодны как лёд.

В полицейском управлении он уже не застал исправника. Исправник жил недалеко и отправился домой завтракать. Магик бросился к нему на квартиру.