Владимир Корн - Энстадская бездна

• Название: Энстадская бездна
• Автор: Владимир Корн
• Жанр: Боевая фантастика

Жизнь порой наносит жестокие удары, словно проверяя на прочность, и тут уж все зависит от тебя. Ну и, конечно же, от малой толики везения, куда же без нее?

---

Первым, кого я встретил, покинув усадьбу будущего губернатора, оказался Энди Ансельм. Вид у него был немного обиженный. Как же, вместо того, чтобы узнать у него все подробности, с борта 'Альбатроса' я сразу же отправился к Жануавье.

— Капитан… — начал он, но я остановил его, натянув ему шляпу едва ли не на нос: настроение было на редкость прекрасным.

— Молчи, Энди, все расскажешь после, — и тут же, не удержавшись, поинтересовался. — Ничего по дороге не утопил? С тебя станется.

— Капитан!.. — протянул Ансельм, делая лицо еще более обиженным. — Как можно! Все в целости и сохранности. Представляете… — начал он, но я снова его перебил.

— Потом, все потом, Эи, — назвал я его так, как называет обычно Гвенаэль Джори. — А сейчас пойдем и взглянем на наш корабль.

— Чей корабль?

— Наш корабль, Энди. Твой, мой, навигатора Брендоса, Аделарда, Пустынного льва, Родрига, Мирры… Очень надеюсь, и Берни Аднера тоже.

— Какой корабль?

— Самый лучший из всех тех, что когда-либо поднимались в небеса. Или будут подниматься.

Энди взглянул на меня с подозрением. Вид его явно говорил о том, о чем сам он молчал: 'Капитан, с тобой все в порядке? Может быть, тебе стоит немного отдохнуть?'

— Со мной все в порядке, Энди. А корабль ты должен был видеть и раньше, и сейчас. Сейчас он стоит на посадочном поле и называется 'Небесный скиталец'.

Помнишь, в Эгастере, ты говорил, что именно такой нам и нужен?

— То-то вчера матросы с него в таверне говорили, что дожидаются нового владельца! — озарился воспоминанием Ансельм. — А кораблик действительно замечательный? Он теперь точно ваш, капитан?

Я важно кивнул, подумав: 'Ничего себе — кораблик! Да это кораблик почти вдвое больше 'Небесного странника'! Кораблик, нашел тоже слово!'

'Небесный скиталец', пусть и не гигант, но в длину шагов сорок, в отличие от двадцати трех имеющихся у 'Странника'. И мачт у него целых две. Обе немного наклонены к корме — не так давно в кораблестроении появилась теория, что таким образом они лучше ловят ветер. Впрочем, почти сразу же она была развенчана как несостоятельная, но часть кораблей успели построить именно таким образом. Хотя в нашем случае это даже замечательно. Аднер утверждал, что двигаясь только под его приводом, без парусов, корабль с наклоненными мачтами будет испытывать меньше сопротивления от набегающего воздуха. Что ж, если он прав, нам только на руку.

— Абсолютно точно наш, Энди. Целиком и полностью. Если ты, конечно, не утопил по дороге в Банглу все, что вез.

Энди скривился, но сказал другое:

— Капитан, может, и остальных с собой захватим?

— Конечно, захватим, Энди. Надеюсь, они тоже обрадуются. Кстати, где они все?

— В таверне. Еще бы они не обрадовались.

Есть и еще один резон отправиться всем вместе. Подойду я один к борту 'Скитальца', и встретит меня у трапа матрос вопросом: 'Куда прешься?' Пусть и вежливо. Ну представлюсь я новым владельцем и меня, наконец, пустят на борт.

А если трап вообще будет убран? Стоять рядом с кораблем и кричать: хозяин заявился, пустите на борт? В обоих случаях не очень солидно получится. И еще эти многочисленный зеваки, которые обязательно увидят и услышат, изменят так, что, рассказывая друг другу, смеяться все будут, как капитан Сорингер прибыл на свой новый корабль, и как его там встретили.

И совсем другое дело, если приду я в сопровождении своих людей. Мне даже рта открывать не придется, без меня все сделают.

Когда из-за поворота улицы показался угол таверны, Энди взглянул на меня, и я кивнул: 'Иди уж, сообщи новость первым. Вон как тебя распирает, еще порвет на части'.

И только покачал головой, глядя ему вслед: Ансельм старше меня почти на пять лет, фактически женат, а направился к таверне чуть ли не бегом. Хотя и мне самому едва удавалось сдерживать себя от того, чтобы от радости не запрыгать на одной ноге, как мальчишка.

Или не заорать в полный голос: 'Эй, вы все! У меня снова есть летучий корабль, и я вскоре снова окажусь в небе! Туда, куда вы смотрите на пролетающие мимо корабли и завидуете. Да-да, именно завидуете, чтобы вы там не говорили друг другу'.

Или подмигнуть тем двум хорошеньким девчонкам-паури, смотревшим на меня и призывно улыбающимся. Нет, пожалуй, с последним я погорячился, ведь им никак потом не объяснишь, что это всего лишь от чудесного настроения, и ничего большего за этим не стоит.

Под полотняным навесом у входа в таверну, за столиками, действительно сидела вся моя команда. Все вскочили на ноги задолго до того, как я к ним приблизился.

— Поздравляю, капитан! Достойная замена 'Небесному страннику'! Мы и не сомневались, что капитан Сорингер своего добьется! — услышал я, когда оказался в окружении своих людей, и было мне, чего там, очень приятно.

— Ну что, орлы, пойдемте, взглянем, на наш новый 'Небесный странник'? Да-да, мы назовем его именно так.

И мы пошли, весело переговариваясь, отпуская шуточки и улыбаясь.

— Берни, — обратился я к Аднеру, — а чтобы вам Хлою с собой не захватить? На новом корабле места на всех хватит с избытком.

Тот как-то по-особенному взмахнул рукой, всем своим видом изображая мужчину, которого утомили толпы домогающихся красавиц:

— Надоела она мне, с нею покончено.

Затем неожиданно зло взглянул на Энди Ансельма.

'Все с вами ясно, — догадался я. — Энди прибыл в Банглу намного раньше нас, и не мог не заметить, как ведет себя эта девица. Хотя, вероятнее всего, сообщить все Аднеру, была инициатива Мирры, и Энди пришлось ей подчиниться. Но есть в этом и хорошая сторона: теперь я не услышу от него: 'Все, капитан Сорингер, хватит с меня. Любимая жена, спокойная работа, куча ползающих на коленях детей — вот что мне теперь нужно. По крайней мере, в ближайшее время не услышу. Долго же теперь Берни будет злиться на Энди за то, что он открыл ему глаза. Лучше бы уж Мирра это сделала, у них и без того отношения не очень. Та никак не может себе представить, что в таком невзрачном с виду человечке скрывается недюжинный талант. Как же, согласно ее представлениям такой человек и выглядеть должен соответствующе'.

Когда нашим взорам открылся 'Небесный скиталец', мы все, как по команде, остановились.

— Красавец! — выразил наше общее мнение Родриг Брис. Затем, мгновенье помолчав, добавил. — Правда, немного запущенный.

И мы все снова с ним безмолвно согласились.

Все мы стояли и смотрели на наш новый корабль. Как будто стоило только сделать шаг и он исчезнет. Такое вот настигло наваждение, причем всех сразу.

Первым опомнился, как тому быть и положено, капитан.

— Ну что стоим, пойдемте, — сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы моя фраза прозвучала как можно небрежнее. — До вечера еще далеко, а работы на корабле, как я посмотрю, для всех хватит. Ну а вечером… — и я тут же себя оборвал, вспомнив, что приглашен к Жануавье, — вернее, завтра вечером, мы как следует и отпразднуем.

* * *

Опасался я напрасно: трап был гостеприимно опущен на землю, а на самом корабле не оставалось никого, кроме парочки сторожей, которые встретили нас чуть ли не с радостью. Отчасти я даже расстроился, что не застал на нем ни капитана, ни его навигаторов. Ведь у кого еще было узнать, как ведет себя корабль в полете, чего не любит, а что выполняет с удовольствием. Корабли, они как люди, каждый со своими привычками, особенностями и иногда странностями.

Конечно, я и сам все это вскоре буду знать, и все же…

Капитанская каюта на новом моем корабле, как и не трудно было предположить, оказалась значительно больше, чем на прежнем. Да что там, только одна спальня была такой, а ведь в ней имелся еще и кабинет, он же гостиная, нисколько не уступающая в размерах.

Кровать в спальне оказалась скромной и явно рассчитанной на одного человека. Что и немудрено: при постройке 'Небесного странника' я лично давал указания, какой именно она должна быть. Ничего страшного: пожелаю, и Родриг мне ложе любой ширины соорудит, причем из драгоценного дерева синуль.

'Только к чему она мне теперь', - думал я, подходя к зеркалу. Зеркало тоже было большим, почти в полный рост.

'Что де во мне изменилось?', - разглядывал я свое отражение. — Во время нашей сегодняшней встречи Кристофер Жануавье бросал на меня какие-то непонятные взгляды. Что же тому было причиной? Лицо прежнее, разве что цвет его от постоянного пребывания под жарким тропическим солнцем стал таким же темным, как и у паури. Ах, вот оно что! Нет, ну надо же, не рановато ли?'

На висках серебром поблескивала седина. И когда это, интересно, она успела появиться? Не тогда ли, когда нас несло на скалы, и гибель казалась неизбежной? Или немного раньше, когда вытаскивая в лодку вывалившегося Энди, я сам в нее угодил? Каким-то чудом меня успели выдернуть из воды перед самой пасть гнипельса? Или все началось еще при первом визите на остров Неистовых ветров?