Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Предложения Гражданского союза отвечали интересам советских директоров и их союзника — Федерации независимых профсоюзов, но они также имели и популистское звучание. Кто будет возражать против менее болезненных реформ? На седьмом Съезде народных депутатов в декабре 1992 года Гражданский союз и поддерживавшие его парламентарии добились серьезной победы, заставив Ельцина отправить в отставку исполняющего обязанности премьер-министра Егора Гайдара и продвинув на этот пост своего человека — Виктора Черномырдина.

И все же Съезд, и особенно его председатель — бывший выдвиженец Ельцина, ставший его противником, Руслан Хасбулатов, был не удовлетворен этой кадровой победой. На той же декабрьской сессии Съезда Хасбулатов и его союзники, обладавшие теперь большинством в этом законодательном органе, ограничили возможность президента управлять посредством декретов и приняли ряд поправок к Конституции, еще больше ограничивавших власть президента. В то время Россия не имела собственной постсоветской конституции. Депутаты и администрация президента руководствовались Конституцией, созданной под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, в которую были внесены многочисленные поправки. Конституционная комиссия Съезда подготовила новый проект Основного закона, но этот проект еще предстояло поставить на голосование Съезда. Некоторые восприняли конституционные поправки и перестановки в правительстве как крупную победу российского Съезда и как движение в направлении перераспределения власти в пользу парламента и большей конституционной четкости{375}.

Ельцин не разделял этой точки зрения. Он осудил принятые Съездом народных депутатов конституционные поправки, считая, что эти новые ограничения его власти затруднят проведение экономических реформ и усилят политическую нестабильность. В ответ он пригрозил провести в следующем месяце референдум с целью ответа на вопрос: «Кому вы доверяете вывести страну из экономического и политического кризиса и восстановить Российскую Федерацию: нынешнему составу Съезда и Верховному Совету или президенту?»{376}. В соответствии с ельцинской формулировкой победитель останется у власти с мандатом на выработку программы реформ, а потерпевший поражение должен будет идти на новые выборы в апреле 1993 года. План Ельцина не удался, поскольку Конституционный Суд признал предложенный референдум незаконным. Однако в ходе дискуссии возникло согласие на проведение в апреле референдума по основным принципам новой конституции, включая, прежде всего, четкое разделение власти между Съездом и президентом.

Компромисс, достигнутый в декабре 1992 года в результате переговоров между Ельциным, Хасбулатовым и председателем Конституционного Суда Валерием Зорькиным, оказался недолговечным, поскольку стороны не смогли договориться о перечне вопросов, выносимых на референдум. Ельцин пригрозил провести референдум без согласия Съезда, ссылаясь на то, что «назревает угроза коммунистического реванша»{377}. В конце концов российский президент призвал объявить чрезвычайное положение и создать временное правительство на период до принятия новой конституции. Вице-президент Руцкой и глава Совета безопасности Юрий Скоков отказались подписать указ о введении чрезвычайного положения. Раздраженный Съезд на своем заседании осудил «попытку государственного переворота» со стороны Ельцина и начал процедуру импичмента{378}. Противники Ельцина чуть-чуть не набрали двух третей голосов, необходимых для отрешения его от должности.

Весенний конституционный кризис был еще в полном разгаре, когда Ельцин сел в свой самолет для поездки в Ванкувер. Во время подготовки встречи Клинтона и Ельцина на высшем уровне команда специалистов по России Клинтона высказалась в поддержку Ельцина. Лично для Клинтона внутриполитические баталии Ельцина сделали еще более актуальной проблему увеличения экономической помощи России.

Некоторые представители посольства США в Москве выражали сомнение в целесообразности открытой поддержки Ельцина{379}. Дипломаты опасались, что Ельцин может проиграть эту конституционную схватку. Таким образом, Соединенным Штатам стоило подстраховаться за счет укрепления отношений с другими политическими фигурами. Во время рабочего ужина с экспертами по России, готовившими встречу с Ельциным в Ванкувере, Клинтон услышал предупреждения об опасности слишком тесной идентификации его политики в отношении России с Ельциным[80]. Однако в первые месяцы администрации Клинтона идея отказа от поддержки Ельцина не рассматривалась. Конституционная неопределенность, которая обострила поляризацию сил в России, также серьезно затруднила американским представителям выбор «правильного» кандидата, которого они могли бы поддержать. Хасбулатов и делегаты Съезда бросали вызов власти Ельцина, опираясь на Конституцию советского периода. Угроза Ельцина ввести чрезвычайное положение звучала конфронтационно, и в то же время это был тот самый президент, который только что согласился с требованиями Съезда о новом правительстве.

Для таких представителей Клинтона в Министерстве финансов, как Дэвид Липтон и Лоренс Саммерс, отправка Ельциным в отставку Гайдара означала серьезный откат реформ. Другие, однако, указывали на это, как на проявление Ельциным способности к компромиссу. Депутаты Съезда получили свои мандаты от избирателей весной 1990 года, а Ельцин обеспечил свой демократический мандат на всеобщих выборах в июне 1991 года. Победа Ельцина на выборах первого президента была его третьей победой за последние три года. Таким образом, в этот момент не было преувеличением утверждать, что поддержка Ельцина означала поддержку демократии. Когда Клинтон со своими главными советниками смотрел трансляцию по Си-Эн-Эн выступления Ельцина во время мартовского кризиса 1993 года, Строуб Тэлботт сказал ему, что «Ельцин был единственной лошадью, оставшейся у реформы». Как пишет советник президента Джордж Стефанопулос, Клинтон согласился, но спросил: «Что будет, если Ельцин окажется тираном, а нас на втором месяце администрации будут обвинять как “тех, кто потерял Россию?”»{380}.

На встрече в верхах в Ванкувере Клинтон нахваливал Ельцина как демократического лидера России и использовал встречу, чтобы объявить о предоставлении 1,6 млрд. долл. в порядке двусторонней помощи, а также о пакете многосторонней помощи в размере 43 млрд. долл., который, однако, должен был получить одобрение «семерки» летом того же года в Токио. Ельцин поблагодарил за обещания, но подчеркнул, что было бы очень хорошо, «если бы мы смогли получить 500 млн. долл. до 25 апреля» — даты национального референдума по ельцинским реформам{381}. Клинтон публично обозначил свою позицию в отношении Ельцина, заявив в присутствии прессы: «Господин президент, наша нация не будет стоять в стороне, когда речь идет о судьбе демократии в России. Мы знаем, где нужно стоять… Мы активно поддерживаем реформы, реформаторов и Вас в России». Попрощавшись с Ельциным, он добавил: «Победить! Победить!»{382}. Ельцин вернулся из Ванкувера в Москву, чтобы продолжить свою битву. В виде окончательного компромисса Ельцин позволил Съезду подготовить четыре вопроса к референдуму:

— Доверяете ли вы президенту России Ельцину?

— Одобряете ли вы социально-экономическую политику, проводимую российским президентом и правительством с 1992 года?

— Надо ли проводить досрочные президентские выборы?

— Надо ли проводить досрочные парламентские выборы?

По соглашению Ельцина со Съездом результаты голосования по первым двум вопросам не имели практических последствий, в то время как третий и четвертый вопросы требовали ответа большинства избирателей (а не только тех, то принимал участие в голосовании), чтобы их можно было считать решающими.

Американские эксперты по России как в правительстве США, так и в посольстве США в Москве предсказывали, что Ельцин проиграет этот референдум{383}. Учитывая резкое падение реальных доходов населения, галопирующую инфляцию и крайнюю неопределенность экономического будущего России, большинство предсказывало, что избиратели проголосуют против реформ по второму вопросу и, вероятно, так же проголосуют против Ельцина по первому вопросу. На встрече в Ванкувере Клинтон и его команда прямо не ответили на просьбу Ельцина о 500 млн. долл. Однако, чтобы помочь Ельцину, Агентство международного развития США молчаливо разрешило американской частной компании, специализирующейся в области отношений с общественностью, «Сойер Миллер», работавшей в то время в Госкомимуществе, оказать Ельцину содействие. Американская компания помогла составить сценарий первой телевизионной политической рекламы, которая призывала избирателей голосовать: «да», «да», «нет», «да». Если не считать этого вмешательства, администрация Клинтона просто ждала результатов референдума.