Пенни Винченци - Злые игры. Книга 2

• Название: Злые игры. Книга 2
• Автор: Пенни Винченци
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?

---

— Рада познакомиться, Макс.

— Здравствуйте, — ответил он, и, пока хорошо воспитанный мальчик пожимал ей руку, опытный мужской взгляд откровенно оценивающе скользил вначале по ее лицу, потом по фигуре.

— Ты сюда надолго, дядя Малыш? — спросил Макс, нарушая своим вопросом несколько странное общее молчание.

— Да нет… всего на несколько дней.

— По делам, как я понимаю? — Голос Макса звучал вежливо, но в нем чувствовались какие-то нотки высокомерия и наглости, отчего Энджи захотелось даже ударить его.

— Да, — коротко ответил Малыш. — Э-э… как отец?

— Александр отлично. Спасибо.

— А Георгина?

— Великолепно.

— Шарлотта, по-моему, не нарадуется своей жизни, — сказал Малыш.

— Не знаю, не уверен. Она говорила, что этот тип, Гейб, житья ей не дает.

— Сожалею, если это так. — Малыш выглядел искренне озабоченным.

— Не о чем сожалеть, — весело возразил Макс, — кто-то ведь должен был это сделать. Моя сестрица Шарлотта, — пояснил он, обращаясь к Энджи, — это помесь школьной директрисы и старосты класса. Страшно любит всеми командовать. А это Клавдия Гроссман, — представил он тоже подошедшую к их столу девушку. — Клавдия, это Малыш Прэгер, мой дядя, а это Энджи Бербэнк, его знакомая. Клавдия тоже модель. Как и я, — добавил он с оттенком ребячливой гордости в голосе.

— Здравствуйте, Клавдия, — сказала Энджи. — Рада познакомиться. Значит, модели, да?

— Да; а завтра я уезжаю работать во Флориду, — похвастался Макс. — В Ки-Уэст, если быть точным.

— Ой, я забыла, — проговорила Клавдия, старательно игнорируя Малыша и Энджи, — из агентства просили тебе передать. В Ки-Уэст ты все же не едешь. Будешь в Майами.

Макс нахмурился:

— Вот черт. Только этого мне не хватало.

Вид у него стал очень расстроенный; слишком расстроенный из-за такой чепухи, подумала Энджи.

— В Майами тоже неплохо, — проговорила она, — там есть великолепные рестораны. И магазины. И есть где развлечься.

— По-моему, это просто дыра, — буркнул Макс. — Я там уже бывал.

— Ну, в Ки-Уэсте, конечно, лучше. Это бесспорно. Но это ведь недалеко. Там даже аэропорт есть, в Ки-Уэсте. Самолетом можно добраться за полчаса. Возьмешь денек за свой счет. Я уверена, агентство не будет возражать.

— А я уверен, что будет, — настаивал Макс. — Но в любом случае, спасибо за информацию. — Он улыбнулся ей, потом Малышу. — Ну что ж, очень рад был…

— Пойдем, Макс, — позвала его Клавдия. Вид у нее стал еще более раздраженный, чем прежде. — У нас на столе все стынет.

— Счастливо, Макс, — сказал Малыш. — Передавай привет отцу.

— Какая приятная девушка, — произнесла Энджи, посмотрев им вслед, а потом переведя пристальный взгляд на Малыша.

— Угу, хорошенькая.

— И твой племянник тоже. Странное у него занятие для лорда.

— Очень странное. Александр от этого занятия вне себя. А ты раньше Макса никогда, значит, не видела?

— Нет, когда я уехала из Англии, он был еще совсем кроха. Господи, как же мы, должно быть, постарели, а?

— Одни больше, другие меньше. Как ты думаешь, еще немного шампанского маленькому не повредит?

— Полежите немножко так, не двигайтесь, — сказала ей врач-сонографист. — Я позову мистера Фишера, хочу, чтобы он поглядел.

— На что поглядел? — заволновалась Энджи. Она лежала в рентгеновском отделении больницы имени принцессы Грейс, весь живот у нее был намазан каким-то маслом, ей делали первое ультразвуковое обследование. — Что-нибудь не так, да?

— Нет, все в полнейшем порядке, — уверила ее сонографист. Это была девушка со свежим лицом, розовощекая, больше похожая на капитана школьной спортивной команды, чем на врача. — Даю вам честное слово. Просто немного странное положение, и мне не все хорошо видно. Нет, ребенок шевелится, как он и должен, и у него нормальные размеры и все остальное тоже нормальное. Волноваться не из-за чего. Полежите так минутку, я схожу, попробую найти мистера Фишера.

Энджи лежала, и сердце у нее колотилось изо всех сил. Она не переживет, если с ребенком что-нибудь не так, если она его потеряет, если ребенок умрет. До сих пор все шло так хорошо; может быть, даже слишком хорошо. Она смотрела на маленький экран, на котором сейчас не было никакого изображения, и гадала, что же такое могло там обнаружиться, чтобы на это срочно должен был посмотреть сам мистер Фишер? На этом этапе ведь еще невозможно определить какие-либо серьезные отклонения у ребенка, так? А может быть, уже можно, и они что-то обнаружили? Кто-то ей говорил, что ультразвук может обнаруживать незаращение позвоночника. Боже, ребенок-урод! Не зря она так боялась, что уже стара. Нет, такого ребенка ей не надо, с этим она не сможет и не будет мириться. Ей вдруг остро захотелось — и она удивилась этому желанию, — чтобы Малыш был где-нибудь здесь, поблизости, чтобы он ждал ее сейчас в приемной вместе с другими отцами. Она никогда не видела в нем опору, источник силы, скорее уж наоборот; но сейчас, когда его ребенку что-то грозило, присутствие Малыша было ей крайне необходимо. Однако Малыш находился в трех тысячах миль отсюда.

Она молча смотрела на потолок, на стены, пересчитала лампы, кафельные плитки, халаты, висевшие на внутренней стороне двери. Почему мистера Фишера так долго нет? Неужели же сонографист обнаружила там что-то настолько ужасное, что они теперь совещаются и никак не могут решить, как сказать ей об этом? А может быть, у нее нашли что-то настолько редкое, что Фишер не знает, как оно называется, и сейчас лихорадочно листает книги и справочники, пытаясь определить, что же это такое? Или он наскоро пропускает стаканчик, набираясь мужества перед нелегкой встречей с ней? Еще пять минут, и она завопит. Она досчитает до шестидесяти, пять раз до шестидесяти, а потом завопит очень-очень громко.

Только она в третий раз добралась до шестидесяти, как дверь открылась и вошли сонографист и мистер Фишер. Оба они улыбались.

— Как мы себя чувствуем, мисс Бербэнк, все в порядке? — обратился к ней Фишер.

— Было в порядке, пока меня не бросили тут одну, перепугав до смерти, — сердито ответила Энджи.

— Беспокоиться абсолютно не о чем, даю вам слово, — похлопал ее по руке мистер Фишер. — Ну что ж, Сара, давайте посмотрим еще разок. А, да. Да, очень интересно. Вы правы. Умница.

— О боже, — взмолилась Энджи. — Ну что там у меня?

Мистер Фишер снова подошел к Энджи, взял ее за руку и широко и жизнерадостно улыбнулся, словно поздравляя самого себя.

— Силы у вас есть, мисс Бербэнк? Держитесь, они вам понадобятся, и немало. У вас двойня.

— Малыш? Это Энджи. Да, я знаю, что у тебя сейчас совещание. Плевать мне на это. Слушай, я должна сказать тебе что-то важное. Замолчи, Малыш, и послушай. У меня… то есть у нас… будут двойняшки. Да, я сказала: двойняшки. Разумеется, уверена. Я только что сама их видела на экране УЗИ. Что? Нет, не знаю, какого они пола. А какая разница? Вот что, Малыш, я чувствую, что ты мне сейчас очень нужен. Больше, чем когда бы то ни было. Ты сможешь приехать быстро? Не знаю почему, но я чего-то боюсь. Хорошо, перезвони. Но только не тяни.

Это не было совсем уж неправдой. Она если и не испугалась, то очень крепко задумалась о будущем. Родить одного ребенка представлялось ей удовольствием, почти развлечением; но двоих сразу — это уже казалось обескураживающе трудным. Сама беременность обещала быть ужасно тяжелой (Энджи была миниатюрной, и ей предстояло очень сильно раздаться в размерах); а уж родить сразу двоих — о господи! Энджи, физически крепкую и смелую, бросало в дрожь при одной мысли об этом. И потом, надо будет подготовить детскую комнату для двоих, найти им няню — а может быть, и не одну, вообще придется крутиться вдвое больше. Тяжело. Она ходила из угла в угол по дому, не зная, что предпринять. Но одно она знала точно: ей нужен Малыш, и нужен здесь, в Лондоне, а не в этом проклятом и чужом ей городе по другую сторону Атлантики.

Малыш сидел, глядя на нее довольно беспомощно.

— Энджи, дорогая, я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Должен сказать, я и сам тоже довольно сильно… э-э… нервничаю.

— Неужели? — ехидно заметила Энджи. Однако Малыш решил не обращать на ее выпад внимания.

— Но я должен быть в Нью-Йорке. Я не могу быть в Лондоне. Правда не могу. Я тебе оборудую там квартиру, мы будем все время вместе, я не отступаю ни от одного из своих обещаний, но уехать из Нью-Йорка не могу. Как и от «Прэгерса». Я просто не могу.

— Я не прошу тебя уезжать от «Прэгерса». Я тебя прошу перетащить «Прэгерс» в Лондон. Открыть здесь отделение, как это делают сейчас все здравомыслящие американские банки.

— Энджи, я не знаю, с чего ты вбила эту идею себе в голову, но могу тебя уверить, что далеко не каждый здравомыслящий американский банк стремится сейчас открыть отделение в Лондоне.