Пенни Винченци - Злые игры. Книга 3

• Название: Злые игры. Книга 3
• Автор: Пенни Винченци
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?

---

Его похоронили на маленьком кладбище возле часовни, рядом с Вирджинией и маленьким Александром; на надгробии была простая надпись: «Александр. Граф Кейтерхэм. Любимый муж Вирджинии, отец Максимилиана, Шарлотты и Георгины». Ему бы это понравилось. Он бы остался доволен. В этой надписи было сказано все.

Некоторое время она пожила в Хартесте, вместе с Няней и Джорджем, стараясь свыкнуться со своим новым положением и обдумывая, что же ей теперь делать дальше. Джордж тоже скучал без Александра: тот всегда очень хорошо к нему относился, играл с ним, брал его с собой на прогулки по парку.

Она испытала облегчение, когда Макс и Энджи отложили свою свадьбу (хотя, конечно, ей было и грустно за них, и очень жаль, что у них погиб ребенок), — но при том горе, которое она переживала, ей было бы предельно тяжело участвовать в торжествах и пытаться делать вид, будто она счастлива и радуется вместе со всеми.

Потом, по мере того как проходили неделя за неделей, дела у Макса и Энджи явно разлаживались, они все чаще ссорились друг с другом, и Георгина начала надеяться, что, может быть, эта свадьба не состоится вовсе. Она не чувствовала никакой вины за свои мысли; каждому ведь и так было понятно, что идея подобного брака — чистейшее безумие. В те дни Георгина прониклась к Энджи большей симпатией, но они по-прежнему не особенно ладили друг с другом, а кроме того, Максу явно нужна была не такая жена, как Энджи.

Мартин держал себя изумительно: очень мягко, с огромным пониманием. Он, в принципе, мог бы, думала иногда Георгина, как-то проявить свое отрицательное отношение к тому, что она была постоянно расстроена и несчастна. Но он ничего не выказывал, предоставив ей возможность выговориться, перебрать все мыслимые варианты того, как и почему все это произошло.

— Не надо мне было его отпускать, — снова и снова повторяла Георгина, — я ведь знала, что он много выпил, я должна была остановить его. А я этого не сделала. Но, так или иначе, почему он поехал? Зачем ему это понадобилось?

Мартин возражал, что ей не за что винить себя, что в любом случае она не смогла бы его остановить. Наверное, Александр решил, что Энджи что-то забыла, или сам хотел что-нибудь ей сказать. По словам Георгины, когда Александр сорвался с места, машина Энджи только-только скрылась из виду. Он явно думал, что сможет легко догнать ее.

А потом, когда машину Энджи занесло, он резко взял вбок, чтобы не столкнуться с ней; по-видимому, Энджи ехала слишком быстро, раз она с такой силой влетела в боковое ограждение. Георгине очень трудно было удержаться и не считать Энджи хотя бы отчасти виновной в случившемся. Но был туман, туман и лед на дороге, и Энджи говорила, что Александр сигналил ей и мигал фарами, и это ее отвлекло. Именно поэтому ее и занесло: она на несколько мгновений перестала следить за дорогой. Энджи снова и снова повторяла, что она понятия не имеет, почему Александр поехал за ней; но перед тем, как расстаться, они обсуждали планы на предстоящее Рождество, и она кое-что предложила. Может быть, он что-то внезапно вспомнил, захотел немедленно это ей сказать. Или передать через нее что-нибудь для Макса. Но все это, полагала Георгина, было совершенно не похоже на Александра; и какая же в таком случае ужасно нелепая смерть — из-за планов на праздники! Но, судя по всему, истинных причин случившегося ей так никогда уже и не узнать. Надо с этим смириться. Несомненно, однако, что Энджи была крайне расстроена происшедшим и что перед этим она и Александр распрощались самым теплым образом. Георгина прекрасно помнила последние слова, сказанные Александром, когда машина Энджи еще только отъезжала от их дома, а он стоял и смотрел ей вслед:

— Какой же она приятный человек. Очень приятный.

Макс

Для него это было очень трудное время. Трудное во всем.

Он страшно переживал смерть Александра. Искренне горевал, чувствовал себя виноватым. Ужасно было и то, что Энджи потеряла ребенка. Его ребенка. Их ребенка. Макс не плакал уже очень давно, но тут не выдержал и разрыдался от одной только мысли, что его сын так и не появится на свет, не вырастет, не будет любить его. По существу, это ведь тоже была человеческая смерть.

А Энджи стала просто невозможной. Ну ладно, поначалу он еще был готов делать скидки, идти на уступки. Конечно, для нее все случившееся было тяжелейшим несчастьем, она до сих пор переживала шок от гибели Александра, да и физическое ее состояние было очень неважным. Для нее та ночь стала кошмарным испытанием. Но все-таки у Макса создалось впечатление, что во всем происшедшем было нечто странное, нечто такое, о чем Энджи ему не сказала. Чего ради Александр за ней гнался — да еще так, что разбился? Почему сама Энджи ехала так быстро? Вначале она сказала ему, что у нее вроде бы отказали тормоза, но потом стала говорить, что ее занесло. Как-то все это не очень хорошо между собой согласуется. Вообще ничего в этой истории между собой не согласуется. По-видимому, правды он никогда не узнает. Он спрашивал Энджи, не поссорилась ли она перед этим с Александром, не преследовал ли он ее для того, чтобы попытаться как-то помириться, исправить положение; но Энджи ответила, что они не ссорились. Макс должен был признаться себе, что поначалу у него были некоторые подозрения и насчет того, что вообще делала в тот вечер в Хартесте Энджи; но она была так искренне изумлена этими подозрениями (когда немного оправилась от пережитого и узнала о них) и так решительно настаивала, что понятия не имеет, почему Александр бросился за ней вдогонку, что Макс в конце концов прекратил попытки что-либо выяснить: видимо, вся эта история так и останется нераскрытой, неразрешимой загадкой. Для каждого из них. Александра не стало; у Макса его смерть вызвала сильное и незнакомое ему ощущение — потери, несчастья; но он сумел убедить себя в том, что постоянное копание в происшедшем, попытки найти какую-то разгадку не принесут ничего хорошего.

Александр явно находился тогда в состоянии сильного смятения: чего стоит, например, одна эта история с телефонными звонками, когда он сказал, что Энджи уехала, а она и не думала уезжать. Но, мысленно прокрутив в голове события того дня бесконечное число раз, Макс просто не в состоянии был поверить, что может существовать какое-то иное объяснение, кроме смятения. Энджи пережила ужасные моменты, но, слава богу, осталась жива. Она ведь тоже могла бы погибнуть.

Томми держался молодцом; славный он все-таки парень, старина Томми. На следующий после катастрофы день он занимался массой практических дел, съездил во все необходимые места, проследил за тем, чтобы отбуксировали с места аварии и починили машину Энджи, ухаживал за самой Энджи… Господи, он оказался с самого начала абсолютно прав в отношении Томми, а они, все остальные, сильно в нем ошибались. Вопреки некоторому сопротивлению Шарлотты, Макс предложил Томми перебраться на Итон-плейс. Они этим домом не пользовались, а если кому-то понадобится, так там еще полно места. Томми был очень доволен, хотя и сказал, что он бы все-таки предпочел Хартест. В душе, сказал Томми, он джентльмен и создан для загородной жизни. Макс посоветовал ему позабыть про душу и быть благодарным за то, что у него есть возможность изображать из себя джентльмена.

После того как Энджи его выставила, Макс вернулся на Понд-плейс, обдумывая, что ему делать дальше. Он не хотел жить на Итон-плейс вместе с Томми: ему не нравился тот дом, да и просто хотелось пожить одному, самостоятельно. Хотя бы некоторое время.

Чувствовал он себя очень несчастным. Он понимал, что случившееся к лучшему, что из их брака почти наверняка все равно ничего бы не вышло; однако, несмотря ни на что, он по-прежнему любил Энджи. Любил ее очень сильно. Жизнь без нее казалась ему пустой, холодной, бессмысленной. Ну ладно, пусть он встречался с парой девиц, пусть даже переспал с одной из них. Но ведь все это было сущей чепухой — и уж совершенно никак не означало, будто он разлюбил Энджи, был готов уйти от нее, собирался окончательно с ней расстаться. Макс искренне удивился тому, что она отреагировала столь решительно. Возможно, она любила его не так сильно, как он ее. При этой мысли ему становилось больно, у него начинало ныть сердце.

Работа — вот что было действительно хорошо, что давало ему сильнейшее утешение. Макс любил «Прэгерс». Любил его все больше и больше. Когда ему удавалось заключить удачную сделку, он до сих пор получал от этого такое же удовольствие, как и в самый первый день работы в банке. А теперь добиваться таких сделок становилось все труднее: полоса легких удач закончилась. Понятно, конечно, что нельзя оставаться всю жизнь маклером — им можно, пожалуй, поработать лет до тридцати, не больше. Да нет, даже меньше. Но были ведь и другие вещи: слияния, поглощения, манипулирование деньгами и людьми — то, чем была сейчас так одержима Шарлотта, — и все это обладало неодолимой притягательной силой. Одно гигантское казино. Кто же это сказал? Ах да, та симпатичная подружка Шарлотты, Крисси Форсайт. Красивая девчонка. Ноги великолепные. Надо будет с ней увидеться, когда случится снова быть в Нью-Йорке. Раз уж ему не суждено стать женатым человеком.