Александр Мень - Сын Человеческий

• Название: Сын Человеческий
• Автор: Александр Мень
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1991
• ISBN: 5-7042-0374-4

Главная книга о. Александра Меня — рассказ о земной жизни Иисуса Христа

Книга стремится ясно и правдиво воссоздать евангельскую эпоху, донести до читателя образ Иисуса из Назарета таким, как Его видели современники. Жизнеописание Христа строится на основе Евангелий, лучших комментариев к ним, а также других литературных источников, указанных в библиографии (675 наименований).

Книга снабжена богатыми приложениями, которые помогут глубже познакомиться с евангельской историей и историей ее исследования.

В подарочном издании воспроизведен полный цикл картин В. Д. Поленова «Жизнь Христа» (по альбому из библиотеки о. Александра Меня, изданному предположительно в Праге в 1912 г.)

1997 — 496 с., ил.

---

Мысль, будто есть некий «список дел», выполнив которые можно стяжать абсолютную праведность, не давала законникам покоя. Они соревновались друг с другом в стремлении пунктуально соблюсти все обычаи, освященные веками. И, как часто бывало в истории религий, набожность превращалась в мрачный гротеск.

Некоторых фарисеев народ прозвал шикми, «крепкоплечими», за то что они вечно ходили согбенными, показывая, какую огромную тяжесть душеспасительных подвигов им приходится нести. Приходя в Храм, Иисус мог видеть, как через площадь пробирались фарисеи, то и дело натыкавшиеся на встречных. Они боялись поднять глаза, чтобы не взглянуть случайно на женщину. Их шутливо называли хицай, «не–разбей–лба». [11]

Естественно, что таких людей свобода Христова должна была раздражать и пугать; они видели в ней соблазн и угрозу для добрых нравов. В ту эпоху, по замечанию одного еврейского историка, фарисеи–шаммаиты настойчиво проповедовали бегство от мира и аскетизм. Считалось, например, смертным грехом, оторвавшись от богословской книги, сказать: «Как прекрасно это дерево!» Большое место фарисеи отводили постам. [12] Иисус же, хотя и признавал эти внешние проявления веры, но не делал их средоточием религиозной жизни.

Когда Он толковал Закон в духе учения пророков, книжники обвиняли Его в покушении на «предания старцев». Когда Он говорил, что милосердие угоднее Богу, чем обряды, в глазах фарисеев это был подрыв всей «подзаконной» системы.

Многим может показаться странной такая слепая преданность букве и форме. Однако нужно учитывать, что обрядоверие — упорный недуг, коренящийся в глубинах человеческой психики. Потому–то в истории бушевало столько страстей вокруг ритуалов и было пролито столько крови из–за церемоний. Сходная болезнь, подобная навязчивому неврозу, поражала нередко и христиан, которые забывали, что для Христа любовь к Богу и людям несравненно выше любых внешних предписаний.

Приверженцы буквы, ритуала и старины во все времена отличались одинаковой косностью. Драма фарисеев связана с типичным проявлением того, что впоследствии стали называть «фарисейством». Иерусалимские старейшины, как брахманы Индии или русские староверы, жили в постоянном страхе «осквернения». Про них говорили, что они готовы «очистить само солнце». Но, думая своей набожностью приблизить времена Мессии, вожди Израиля, сами того не сознавая, отвернулись от Того, Кто принес им весть о спасении.

Следует учесть еще одну причину вражды книжников к Иисусу. Евангелист проницательно замечает, что она коренилась в зависти. [13] Фарисеи привыкли считать себя мерилом правоверия, и вдруг явился какой–то неведомый провинциал и покушается на их привилегии. Его деятельность не санкционирована никем из признанных авторитетов, Он не прошел их школы, не изучал богословия и Закона.

Людям, за плечами которых стоит многовековая традиция, нередко свойственна особого рода гордыня. Поэтому даже на Крестителя, хотя он был аскетом, фарисеи смотрели как на самозванца, и тем более дерзким казался им Назарянин [см. приложение 3].

Иисус говорил, что все это напоминает Ему детскую песенку:

Мы играли вам на свирели, а вы не плясали,
мы пели вам печальные песни, а вы не били себя в грудь.

В самом деле: «Пришел Иоанн, и не ест, и не пьет, и говорят: «в нем бес»; пришел Сын Человеческий, ест и пьет, и говорят: «вот человек, любящий есть и пить вино, друг мытарей и грешников». [14]

Однако, повторяем, далеко не все фарисеи были ограниченными и узкими начетчиками. И среди них находилось немало людей живой и искренней веры, и среди них поднимались голоса протеста против ханжества и лицемерия. [15] Поэтому первая проповедь Христа в Иерусалиме произвела на некоторых законников глубокое впечатление.

Во главе фарисеев стоял в то время внук Гиллеля Гамалиил. Из Деяний известно, что он проявил большую терпимость к новому учению, а многие фарисеи, воспитанные им, влились впоследствии в новозаветную Церковь. Сложилась даже легенда, что в конце жизни Гамалиил стал христианином и принял мученическую смерть. Эта легенда, безусловно, вымысел, но само ее появление не случайно. [16]

У раввинов была поговорка: «Слова человека, в котором есть страх Божий, будут услышаны». [17] Исцеления, совершенные Иисусом, заставили наиболее честных из фарисеев задуматься. От их лица к Нему пришел для беседы Никодим, член Совета старейшин. Но он предпочел встретиться с Иисусом ночью, чтобы не вызвать насмешек у более строгих собратьев. [18]

— Равви! — сказал он, войдя в дом. — Мы знаем, что Ты от Бога пришел Учителем, ибо никто не творит те знамения, которые Ты творишь, если Бог не с ним.

— Истинно, истинно говорю тебе, — ответил Иисус, — если кто не родится свыше, не может увидеть Царства Божия (то есть мало признать Иисуса — нужен духовный переворот, изменяющий жизнь).

— Как может человек родиться, будучи стар? — не понял Никодим. — Может ли он вторично войти в утробу матери своей и родиться?

— Если кто не будет рожден от воды и Духа, не может войти в Царство Божие. Рожденное от плоти есть плоть, и рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся, что Я сказал тебе: нужно, чтобы вы родились свыше. Ветер веет, где хочет, и голос его слышишь, и не знаешь, откуда приходит и куда уходит [арамейское слово «руах» и греческое πνεΰμα означают и «ветер», и «дух»]. Так и рожденный от Духа.

— Как это может быть? — продолжал недоумевать старик.

— Ты — учитель израильский, и этого не знаешь?..

О ветре Христос говорил не случайно. Он сравнивал его вольный порыв со свободой человека, который обрел истинное богопознание. Для того кто «родился в Духе», вера уже есть нечто большее, чем просто система обрядов. Он — сын Господень, дитя Его Царства.

После этой беседы Никодим, по–видимому, стал тайным последователем Иисуса. [19] Среди них Евангелия называют также Иосифа Аримафейского — знатного старейшину из Иерусалима — и некоторых «начальствующих» лиц, которые, скорее всего, принадлежали к фарисеям. [20] И все же они остались в меньшинстве. Подавляющее число законников встретило Иисуса подозрительно. А по мере того, как они знакомились с Его учением, их недовольство и враждебность возрастали.

Когда Иисус покинул Иерусалим, ученики поняли, что Он не только не приблизился к царскому трону, но вооружил против Себя влиятельные партии города. Простые крестьяне, они были приучены относиться с пиететом к духовенству и книжникам. Видя тревогу друзей, Учитель сказал: «Всякое растение, которое не Отец Мой небесный насадил, искоренится. Оставьте их. Они слепые поводыри слепых. Если же слепой поведет слепого, оба упадут в яму». [21]

С тех пор Иисус еще не раз посетит Иерусалим, но признан там не будет. В Его общину войдут преимущественно галилеяне, а жителям Юга Он останется чужд. Характерно, что для евангелиста Иоанна слово «иудей» есть почти синоним человека, враждебного Христу.

На обратном пути в Капернаум Иисус свернул к берегам Иордана. Там Он продолжил Свою проповедь, а ученики крестили народ. Исцеления стали привлекать к Назарянину больше людей, чем к Иоанну, который не совершал чудес. [22] Чувство соперничества невольно овладело учениками Крестителя. Они пошли на западный берег реки, в деревню Энон, где в то время жил пророк, и, найдя его, стали жаловаться: «Равви, Тот, Кто был с тобой по ту сторону Иордана и о Ком ты засвидетельствовал, вот Он крестит, и все идут за Ним».

Однако Иоанна весть эта не могла опечалить. Ведь он не называл себя ни пророком, ни Мессией. Если Галилеянин послан свыше, если Он и есть Грядущий, то иоанниты должны не ревновать, а радоваться. Сам пророк считает себя лишь гостем на празднике Другого. «Имеющий невесту есть жених, — сказал он, — а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется голосу жениха. Эта радость моя теперь полна. Ему должно расти, а мне умаляться». [23]

Предтеча Христов как будто предвидел свою близкую участь. Очень скоро деятельность его была прервана насилием властей. В последние месяцы религиозное брожение на Иордане стало беспокоить правителя Галилеи. Тетрарх боялся, что еще немного, и будет поздно. Ироду могли донести о выпадах Иоанна против него лично и о словах пророка, который обещал народу «указать путь освобождения от всех земных владык». [24]

Словом, поводов для ареста было вполне достаточно.

Иисус еще находился у Иордана, когда в Энон явились солдаты. Креститель был закован в цепи и отвезен к тетрарху. Антипа приказал держать его под стражей в крепости Махерон, стоявшей у моря на краю пустыни. [25]

Почему правитель не распорядился арестовать также и Иисуса, мы не знаем. От фарисеев он мог уже слышать, что Назарянин «больше приобретает учеников и крестит, чем Иоанн». [26] Но, по–видимому, Антипа не счел нового Проповедника опасным и решил не трогать Его до поры до времени.