Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

• Название: Счастливые слезы Марианны
• Автор: Хосе Антонио Бальтазар
• Издательство: Дрофа
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7107-0293-5

Дом Марианны и Луиса Альберто Сальватьерра — старая арена новых перипетий, происходящих вслед за событиями, показанными в известном мексиканском телесериале «Богатые тоже плачут».

В этом впервые публикуемом романе помимо старых героев появляются новые друзья и враги Марианны и Луиса Альберто.

Не только своим материальным благосостоянием, но и богатством своих душ делятся Марианна и Луис Альберто с теми, кто нуждается в их помощи и защите.

А рядом с ними набираются жизненного опыта Бето и ревнивая Марисабель...

---

— Так уж и спрашивает… Могла бы сама мне позвонить.

— Все-таки мужчины непонятливый народ! Какая девушка после длительного перерыва в отношениях с человеком, который ей нравится, станет откровенно домогаться его?

— Но разве нельзя найти какой-либо предлог? — буркнул Умберто. — Или какой-нибудь иной способ…

— Вот я и есть тот самый способ! И я сообщаю, что она то и дело спрашивает о тебе. Счастливая! Ей есть о ком мечтать…

Нет, она еще померяется силами со своей подругой. Во что бы то ни стало рассорить Марисабель с Бето! И потом, почему это, скажите на милость, Марисабель должна и дальше жить в доме, где теперь будет находиться Бето?.. Ведь у нее нашлись настоящие родители, которые на седьмом небе от счастья. И бесчеловечно лишать их радости общения с дочерью, не так ли?

После смерти отца, оставившего семье весьма скромные средства, Лили все чаще задумывалась над своим будущим. Что и говорить, Бето — лакомый кусочек. И похоже, характером он не в отца, а в мать. Вспыльчивость дона Луиса Альберто часто была темой обсуждений и осуждений у нее дома.

Впрочем, если бы Лили присутствовала при последнем разговоре Бето и Марисабель, она, возможно, и переменила бы свое мнение о мягкости Бето…

— Умберто, если ты не позвонишь Марисабель, то это сделает кто-нибудь другой…

— Разве она все еще не увлечена этим… увальнем?

— Ах, этот увалень изрядно надоел ей. Марисабель — редкостный бриллиант, ей нужна совершенно другая оправа. К тому же увалень может быть… увлечен другой красавицей. Такое тебе в голову не приходило?

— Лили, ты просто прелесть! Хорошо, я непременно позвоню Марисабель.

— Не забудь, что она тоже интересуется мексиканскими древностями…

Глава 10

Щекотливый вопрос, связанный с местом ее дальнейшего проживания, беспокоил Марисабель.

Джоана и Карлос, возможно, пригласят ее жить с ними.

Оставить дом детства, удобства, положение — это тревожило Марисабель во вторую очередь, а в первую…

— Вернутся из Бразилии Джоана с Карлосом, и я тут же перееду к ним! — сердито обмолвилась Марисабель, покосившись на Марианну.

— Не загадывай, доченька, — помедлив, ответила Марианна и добавила, делая вид, что не догадывается о причине столь непреклонного решения. — Я понимаю и ценю твое желание первой внести лепту в объединение семьи… Но все это мы обсудим после их приезда…

Желание Марисабель оставить дом озадачило Марианну. Конечно, она обижена бестактным поведением Бето, и все же…

Мысль о том, что родители могут «востребовать» дочь, не раз приходила ей в голову в последнее время, и эта мысль приводила ее в замешательство. Конечно, это их право, но разве справедливо лишать ту, которая вырастила ребенка, права быть с ним, любоваться им, заботиться о нем? Марисабель, ее заботы и волнения — часть жизни Марианны, часть ее сознания, — не жестоко ли так сразу отсечь эту часть?

Марианна вспомнила рассказ одного ветерана о том, как кричат инвалиды, у которых продолжает «болеть» ампутированная когда-то рука. И еще она вспомнила книгу одного чилийского философа, писавшего, что начало любой физической боли коренится в душе. Марианна никогда не сомневалась в этом: столько раз причиной ее физических страданий была душевная боль. И разве сейчас, когда Марисабель обмолвилась о том, что хочет оставить их дом, не отозвались эти слова острой болью в сердце?

— Марисабель, доченька, тебя к телефону, — сказала, войдя в гостиную, Рамона.

— Здравствуй, голубка! — услышала она «приплясывающий» голос Лили. — Я хочу посоветоваться с Бето об одном деле, не знаю, сказал ли он тебе об этом…

— А я здесь при чем? — холодно ответила Марисабель.

— Я подумала, не обижаешься ли ты на то, что…

— С какой стати!

— Да, чтобы не забыть, Умберто приглашает на выставку мексиканских древностей. Может быть, ты поедешь с ним?

Появление в гостиной Бето обрадовало Марисабель. Переменив тон и кокетливо поправляя прическу, она сказала в трубку сладким голоском:

— А почему бы и нет, хорошая идея! Я принимаю приглашение. Впрочем, Умберто мог бы позвонить и сам…

— Он здесь, передаю ему трубку.

— Марисабель?

— Да, Умберто, я с удовольствием пойду с тобой на выставку. Ты заедешь за мной? Когда?

Лили шепнула Умберто на ухо:

— Скажи, завтра в одиннадцать у кабаре «Габриэла», — она подмигнула Умберто, дескать, знаю, что делаю.

— Завтра в одиннадцать? — сказал Умберто. — У кабаре «Габриэла». Согласна? Вот и хорошо!

Трубку снова взяла Лили:

— Вы договорились? Вот и славно! Поцелуй Бето!

— Ты сама можешь это сделать после того, как он даст тебе «мужской совет»! — деланно веселым голоском сказала Марисабель сразу для Лили и для Бето.

Нет, не понравилось Рамоне, слушавшей в дверях щебетание Марисабель, выражение лица Бето: растерянное и угрюмое одновременно. Так с мужчинами нельзя. Конечно, это не то, что позволяла себе по отношению к Луису Альберто ее покойная дочь Эстерсита, злая на весь мир, но ведь слово за слово, поступок за поступком…

— Снова великовозрастный сеньор пристраивается к юной сеньорите? — ухмыльнулся Бето. — Ведь знает, что юной сеньорите не нравятся великовозрастные сеньоры!

— Великовозрастные сеньоры отличаются от сосунков завидным постоянством! — парировала Марисабель.

— Постоянством занудства!

— Постоянством привязанности!

— Постоянством ишиаса!

— Постоянством воспитанности!

Тут уж Бето не преминул процитировать куплет из общеизвестной песни «Волны». Срывающимся от бешенства голосом и делая вид, что у него в руках гитара, он пронзительно завизжал на манер площадного певца-марьячи:

В море кит вздыхает кротко,
на красотку смотрит кит
и, вздыхая, говорит:
«Обними меня, красотка!» Ай-яй!..[1]

Марианна решила как-то разрядить обстановку и с мягкой укоризной в адрес Бето сказала:

— Разве симпатии возникают только между ровесниками? Где бы ты был, если бы твой отец не влюбился в меня, а я в него?

В гостиную с подносом, на котором дымились чашечки с кофе, вошла Чоле.

— Сынок, да что это с тобой? Ты уж и петь начал? — улыбнулась она Бето, но, увидев его лицо, осеклась.

— Чоле, — ответила за Бето Марисабель, — он не только петь начал, он начал давать «мужские советы» моим подругам! Почему бы нам не дать ему денег на открытие консультации?

Бето расхохотался и ринулся обнимать Марисабель, но та, холодно отстранив его, выбежала из гостиной.

Глава 11

Неделю назад, спустившись к консьержу дома, в котором он снимал квартиру, Блас Кесада предупредил его, поглаживая редкие волосы:

— Дон Венансио, ко мне приехал брат. Он поживет у меня некоторое время. Мы близнецы, вы сразу это поймете. Вот разве что растительности у него побольше! — с нарочитым комическим сокрушением воскликнул обладатель молодой загорелой лысины. — Он сейчас как раз у меня и, когда будет уходить, представится вам.

— Как это я не заметил, что к вам пришли! — профессионально встрепенулся дон Венансио.

Он обычно всячески подчеркивал свое сторожевое рвение еще и потому, что иногда оно входило в сомнительное противоречие с его пристрастием к некоторым маркам рома, особенно к той, чья реклама гласила: «Ром «Мафусаил», нынче весел, завтра — как не пил!»

Дон Венансио старательно пытался оправдывать вторую часть рекламы, а выглядел в соответствии с первой. Впрочем, исчерпав запас веселья, он тут же начинал дремать.

Жильцы в шутку так и звали его — «Мафусаил»…

Тогда, неделю назад, брат Бласа Кесады ушел через полчаса, вежливо поклонившись консьержу. Действительно, они с братом были одной осанки и очень похожи чертами лица, вот только у приезжего были усы, борода, лоснящиеся от бриолина черные волосы с аккуратным левым пробором и темные очки, и одежда была пестрее: в зеленовато-коричневую клетку костюм и яркий желтый галстук.

— Блас просил передать вам, что к нему придет сослуживица, — похожим, но чуть осипшим голосом сказал тогда консьержу брат Бласа Кесады, назвавшийся Альфонсо Кесада.

Да, это был тот самый режиссер телевидения, побывавший около храма отца Адриана, а днем позже — в доме старого фотографа дона Кристобаля…

Первое, что на сей раз сделал Альфонсо Кесада, войдя в квартиру брата, это задернул шторы и, пройдя в ванную комнату, снял лоснящийся черный парик, очки, отклеил усы и бороду, превратившись в самого что ни на есть Бласа Кесаду.

Это и был он в своем истинном обличии — хозяин модного кабаре «Габриэла», приобретенного им недавно в центре города.

Он быстро переоделся, а весь камуфляж аккуратно сложил в шкаф, повесив туда и запоминающийся клетчатый костюм.