Карин Эссекс - Похищение Афины

• Название: Похищение Афины
• Автор: Карин Эссекс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43846-4

Ослепительная красота, незаурядный ум и недюжинная сила характера объединяют подругу вождя афинян Перикла и жену английского посла начала XIX века... Этих женщин разделяет огромный временной промежуток — более двух тысячелетий, — но обе они оказываются причастны к истории античных скульптур, в древности украшавших Парфенон, а впоследствии вывезенных в Англию британским дипломатом лордом Элджином.

---

— Госпожа Элджин, могли бы вы мне объяснить, отчего ваш супруг отверг прекрасного коня, предложенного ему в дар, но рассыпается в благодарностях из-за каких-то старых осколков, которых полно в каждой деревне? Я этого не могу понять, а наши отношения с вашей страной только начали складываться. У вас существует обычай принимать в подарок только заведомо ничего не стоящие пустяки?

— Но для господина Элджина эти камни вовсе не являются пустяками. Я думаю, он вам уже рассказывал о своих планах относительно греческих Афин.

Мэри не сомневалась, что муж, беседуя с капитан-пашой о разных материях, не преминул подготовить почву для того, чтобы впоследствии иметь возможность обратиться к нему с просьбой о помощи.

— Господин Элджин взял на себя миссию развития изящных искусств у нас на родине, — продолжала она. — Знакомый ему архитектор, некий мистер Харрисон, убедил его в том, что молодым английским художникам будет полезно ознакомиться со слепками и точными зарисовками, сделанными с древних греческих храмов. Цели, которые преследует мой муж, идут далеко, а его намерения благородны.

— Да, он рассказывал мне об этом, — кивнул ее собеседник.

— Разве вы не одобряете такое желание?

Иногда ей казалось, что она и сама его не одобряет. Подчас Элджина больше расстраивали неудачи с греческим проектом, чем срывы, которые иногда случались на дипломатической службе.

— Нет, не то чтоб не одобряю. Какие б склонности ни питал человек, он не должен отказываться от них, если, конечно, такие склонности угодны Богу. Но я как-то раз говорил лорду Элджину, что, будь я на его месте, я бы предпочел наряжать свою красавицу жену, чем тратить средства на бесчувственные камни.

Мэри было приятно слушать такие слова о приоритетах, которые должны существовать для ее мужа. Но тем не менее она поспешила прервать их с капитан-пашой уединение, оставляя комнату и попросив извинить ее за то, что вынуждена удалиться, чтобы переодеться к обеду.

Константинополь, апрель 1800 года

Георг Чарльз Константин, лорд Брюс — лорд Брюс настоящий, а не его мама, выряженная в мужской костюм, — довольно гулил на руках Калицы, своей греческой няньки, устроившейся в уголке детской на диване, пока Мэри сидела за бюро, отвечая на накопившиеся письма. Имя Георг он получил в честь короля, правившего в те годы Англией, имя Чарльз — в честь отца Элджина, а Константин — в честь христианского наименования Константинополя, города, в котором он появился на свет. Ребенок родился здоровеньким и миловидным и, Мэри в том не сомневалась, достойным тех страданий, которые она перенесла, производя его на свет. Только сейчас, спустя три недели после родов, она наконец смогла сидеть, не испытывая боли. Какое же это было наслаждение! И только сегодня были отменены дозы лауданума, препарата, который помог ей перенести страдания во время родов и затем облегчил последствия этого тяжелейшего испытания. Мысли в ее голове обрели почти прежнюю ясность.

— Самый славный мальчишка на свете! — воскликнул Элджин, когда младенца, вымытого и запеленатого, показали ему в первый раз.

Мэри, хоть и намучилась во время родов, необычно долгих и тяжелых, не хотела, чтобы муж видел ее неприбранной. Мастерман расчесала ей волосы, протерла губкой лицо, а то чуть рассеянное выражение, которое сообщал ее глазам лауданум, только сделало ее краше.

— Ты похожа на небесного ангела, — сказал Элджин.

«Это потому, что всего час назад я молилась, чтоб они взяли меня на небеса вместе с младенцем», — подумала она, но вслух этого не произнесла.

— Скажите, доктор, страдания, которые мне пришлось испытать, являются обычными для рожающей женщины? — спросила Мэри у доктора.

Если это так, она откажется рожать еще детей. Руки доктора дрожали, когда он наливал себе в стакан свою привычную — ровно на четыре пальца — порцию бренди.

— Ничего подобного, леди Элджин. Уверяю, что вам пришлось вынести муки гораздо более тяжелые, чем достаются, как правило, женщине во время родов. Я даже опасался за вашу жизнь. Но разве результат не стоил перенесенных страданий?

И он поднял на руках младенца, показывая его матери.

«Будто я не видела его уже прежде», — подумала Мэри и устало улыбнулась.

Тяжелые муки? Она и предположить не могла, что такое бывает. Во время родов у нее случился приступ удушья, он-то и напугал так сильно бедного, растерявшегося доктора Маклина. Мэри, с разрываемой агонией кашля грудной клеткой и жестокими схватками, едва находила силы молиться, прося Бога послать ей смерть. Когда же способность нормально дышать вернулась к ней, схватки стали почти непереносимыми. Вдруг ее дитя, вместо того чтобы уютно лежать у нее в матке, оказалось среди кишок? Ей казалось, что оно ведет безжалостную борьбу с ее внутренностями. И в таких муках прошла почти половина суток. Она умоляла дать ей болеутоляющее средство. Но ничто не помогало. Она металась на кровати, комкая простыни и одеяла, в безумном страхе, что боль снова вызовет приступ удушья. Вскоре она почувствовала, что ребенок внутри ее начал продвигаться. Не сомневаясь, что от этого продвижения ее тело разорвется, она решила перед смертью помолиться о том, чтобы Элджин, буде он останется здоровым, сумел вырастить малыша, если тот появится на свет. Если же Элджину это не удастся, то ее мать и отец, без сомнения, пригреют бедного крошку.

Последние месяцы Элджин и сам чувствовал себя из рук вон плохо. Его мучили приступы лихорадки, последствиями которых были беспричинные ознобы, сменявшиеся приступами жара. Он постоянно обливался потом, а суставы у него так болели, что ему случалось кричать по ночам. Лечение препаратами ртути и кровопускания, прописанные доктором Маклином, не облегчали боли, поэтому он сам себе прописал употребление препаратов другого рода. Элджин стал много пить. Мэри страдала от резких перемен его настроения, но не находила сил винить мужа за то, что он ищет спасения в вине. Когда же ей приходилось смотреть на пиявок, присосавшихся к его вискам, Мэри начинало казаться, что хороший стакан бренди ей бы тоже не помешал.

Но с рождением сына самочувствие Элджина заметно улучшилось, как улучшилось и его настроение. Перестали требоваться кровопускания, боли в суставах оставили его, приступы лихорадки прекратились. Мэри случайно подслушала, как он диктовал письмо, собираясь отправить его своей матушке, вдовствующей леди Марте, с сообщением о прибавлении в семействе.

Мэри сама не своя от счастья и беспрестанно любуется малышом. Наслаждение, которое она испытывает, возясь с маленьким мальчишкой, заставляет ее забыть о перенесенных страданиях и боли.

Когда он диктовал эти строки своему секретарю, голос Элджина сочился восторгом.

В действительности правда состояла как раз в обратном. Хоть Мэри и вправду уже обожала малыша и каждый день молилась о его здоровье, она не забыла того, что пришлось пережить. Да и как было забыть об этом? Груди ее уже не так переполняло молоко, как в первые дни после родов, аппетит потихоньку возвращался, прекратилось кровотечение. Но страх перед новой беременностью не оставлял ее, она боялась возобновления интимных отношений с мужем. Мэри казалось, что она не сможет пережить такого потрясения еще раз.

— Дорогой, позволь мне, пожалуйста, наградить себя за то, что произвела на свет здорового наследника твоего рода. Не могли бы мы ненадолго умерить свои желания, чтоб я обрела силы поправиться? — сказала она Элджину однажды ночью самым ласковым голосом.

Она чувствовала, что необходимо забыть о нечеловеческой боли, истерзавшей ее тело, до того, как она позволит мужу возобновить отношения, которые могут опять привести к зачатию. Мысли о новой беременности наполняли ее таким ужасом, что ей часто случалось с криком просыпаться. Элджин же в ответ лишь улыбнулся и уверил ее, что крепкая и здоровая женщина может оправиться от родов очень быстро.

На двадцать второй день рождения Мэри, когда малышу исполнилось ровно восемнадцать дней, первым, кого она увидела утром, была нянька, входившая к ней в спальню с младенцем на руках. В одной ручонке его был зажат листок бумаги, который нянька с улыбкой попросила Мэри взять. Записка гласила:

Дорогая мамуся, прими, пожалуйста, этот подарочек от твоего любящего Баба. Зеленый камушек в кольце — символ того, что надежды мои безграничны, пока твоя рука поддерживает меня.

С любовью,

твой Баб

Голова Элджина просунулась в дверь.

— Как тебе наш маленький турчонок? Разве этот парень не самый галантный кавалер?

— Он и его папа сделали меня самой счастливой женщиной в мире.

Она улыбнулась, протягивая мужу обе руки и целуя его. Недомогания лишили Элджина его счастливой внешности и моложавого вида, но не его приятного обхождения.