Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец

• Название: Святой самозванец
• Автор: Дж. Лэнкфорд
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71561-9

У Мэгги Джонсон, простой служанки из богатого дома в Нью-Йорке, были все шансы стать второй Богоматерью. Несколько лет назад ее хозяин, известный ученый, тайно взял образцы ДНК со знаменитой Туринской плащаницы, а потом создал из них клон и оплодотворил им Мэгги. Она родила ребенка, которого все считали вторым Спасителем. Но в результате внезапного нападения ребенок погиб. Теперь Мэгги снова беременна. Ее муж Сэм считает, что именно он — отец ребенка, но Мэгги уверена, что у плода снова божественное происхождение. С ней полностью согласна секретная мексиканская организация, мечтающая о возвращении южных территорий США. Святой младенец был бы для них как нельзя кстати — ведь тогда они обретут поддержку всего католического мира. За будущей матерью и ее еще не рожденным ребенком начинается настоящая охота…

---

— Правда? Я бывала в Сан-Антонио, Луис. Встречала американцев мексиканского происхождения. Большая часть не утруждает себя голосованием. Они едва сводят концы с концами и не пытаются ничего захватить, меньше всего — страну. Самые процветающие из них хотят прекратить нелегальную иммиграцию не меньше всех остальных.

— Бывшие мексиканцы составляют восемьдесят пять процентов населения латинос в этой стране, и их число лишь растет.

Корал рассердилась.

— В таком случае нам ничего не грозит. Как ты планируешь это провернуть? — Она вытянула руку в сторону двери. — С помощью таких пеонов, как твой двоюродный брат? В каких временных рамках? Maňana?[14]

Она отметила, что он не дал ей пощечину.

— Ты говоришь, как дура. — Луис улыбнулся. — Те, кто переходит границу нелегально, — национальные герои. День за днем их жертва возвращает то, что когда-то было нашим: Техас, Нуэво Мексико, Сонора, Альта Калифорния.

— Другими словами, весь юго-восток?

— Да, некоторые наши семьи прожили в Америке триста лет, но большинство — всего три месяца, три дня. Знаешь, как это называется?

— Нет, Луис, не знаю.

— La Reconquista.

— Реконкиста?

— Да, возвращение день за днем того, что принадлежало нам.

— Давай скажем прямо. Ты считаешь, что наркобароны пытаются завоевать США?

— Нет! Не они. У них нет души.

— Тогда кто?

— Я, много таких, как я.

Она села.

— Господи Иисусе! Ты действительно считаешь себя Че Геварой или Сапатой[15], или кем-то вроде них. Что с тобой, Луис? Ты никогда таким не был.

Он сел напротив.

— Я всегда был таким. Только не показывал этого.

— Итак, другими словами, ты говоришь, что придет день, когда большинством из нас будут править мексиканцы, а не те, кто правит сейчас? Я хочу сказать, ya ni modo[16].

Луис ощетинился.

— Ya ni modo — мои родители не позволяли произносить это у нас дома. Они учили не сдаваться, учили, что проблемы и неудачи не являются неизбежностью.

— Никаких неудач? Ладно, тогда бывшие мексиканцы будут навязывать свою волю другим?

— Нет! Это поведение гринго, которые топчут сапогами весь мир. Мексиканцы сочувствуют людям, мы ценим семью.

— Да? Поэтому большинство мексиканцев бедны, как мыши, а ничтожная горстка так богата, что не могла бы все потратить, даже если бы пыталась?

— К счастью для Америки, она получает дешевую рабочую силу. Во всяком случае эта страна становится такой же.

Корал скорчила гримасу.

— Есть большая разница между американскими и мексиканскими бедняками.

— У Мексики есть проблемы, но это моя страна. Ты — гринго, и тебе не понять.

Она вздохнула.

— То, что ты говоришь, не имеет смысла, Луис: завоевать тех, кто завоевал ваших завоевателей? Ты выступаешь только от половины своих генов. А как насчет другой половины? А как насчет ваших ацтекских — прости — мексиканских предков? Кто выступает от них?

— Я! — зарычал он. — Ты не найдешь ни одного памятника конкистадору в Мехико, хотя мы говорим на их языке и их кровь течет в наших жилах.

В его героической позе Корал почти видела Монтесуму до прихода испанцев, видела Кортеса на коне, видела Куаутемока во время последнего, обреченного на поражение боя против испанцев после гибели Монтесумы. Противоречия в генах породили поразительного человека.

— После сегодняшнего вечера ты не будешь говорить со мной так. Работай на меня, если хочешь, уходи или приходи, как захочешь, но не говори со мной так. Я не ребенок, чтобы слушать нотации белого человека, к тому же женщины, которую я не понимаю. Ты будешь относиться ко мне с уважением. Это моя правда, хочешь — верь, хочешь — нет. Не важно, что ты думаешь. Этот день придет в конце концов, веришь ты в это или нет. Я намерен ускорить его приход.

— Извини, я не хотела…

— Молчи, mujer blanca[17].

Корал стояла и думала, а Луис властно смотрел на нее и пил пиво, закидывая назад голову.

Она вспоминала, когда последний раз видела Сэма; он стоял на пляже в Италии и махал ей рукой, пока причаливала яхта Брауна. Сэм когда-то был моряком, и он установил местонахождение яхты через спутник. Он сказал, что Мэгги заставила его приехать и извиниться, хотя он бы и сам это сделал. Сэм остался на палубе, потому что обещал встречаться с Корал только при посторонних. Женщина, бегущая со своим пуделем, и два подростка на водных лыжах видели, что произошло, когда он сказал Корал, что сожалеет о том, что изнасиловал ее в то время, когда его личность изменилась из-за травмы. Сидя в кресле на яхте, Корал потеряла самообладание и попыталась избить его до смерти кулаками. Он только хватал ее за руки и повторял, что ему очень жаль. Потом он сошел с яхты и вернулся к Мэгги, к той женщине, которую любил.

Луис сказал:

— Ты слышала о свадьбе?

— О какой свадьбе?

— Сэма Даффи и Мэгги Джонсон. Они вернулись в Нью-Йорк, чтобы пожениться.

Корал заморгала и уставилась на Луиса. Он все же нанес ей удар, только не рукой.

— Откуда ты знаешь?

— За двадцать лет Теомунд нашпиговал это здание жучками. Феликс Росси убрал их, но прежде я услышал об этом. Ее сын, так называемый клон Христа, умер.

— Умер, но как?

— Какой-то глупый местный житель.

— Это ужасно.

— Да, потому что завтра Его преосвященство Эваристо, кардинал Салати, прилетит сюда из Рима. Я мог бы использовать этого мальчишку как козырь в переговорах.

— Луис, ты бы использовал ребенка?

— Я бы не сделал ему ничего плохого, но я бы отдал им мальчика.

Корал заморгала.

— Зачем?

— Бог не так глуп, чтобы позволить одному человеку помешать спасти целый народ. Теперь я должен найти что-то другое, чтобы заинтересовать Салати, раз клон умер. Завтра он будет моим гостем. Я хочу, чтобы ты, и только ты, его развлекала.

— Он был человеком Тео в Ватикане, правильно?

— Да. Я хочу, чтобы он теперь стал моим человеком. Сначала я хочу, чтобы ты выяснила, верит ли его преосвященство в обет безбрачия, которого Бог требует от церковников.

— В большинстве случаев священники хотят, чтобы им надрали задницу перед тем, как они согрешат.

— У меня есть хорошие испанские плетки.

Корал рассмеялась.

— Она носит его ребенка.

— Что?

— Она беременна от Сэма Даффи, — сказал Луис и положил ладонь на плечо Андерс. — Мэгги Джонсон, какая гадость.

Неожиданно Корал пала духом.

— Почему ты ее так назвал?

— Черная Мадонна? Тайная Мадонна? Мать клонированного Иисуса Христа? Эта женщина и ее мальчик были оскорблением Девы Марии Гваделупской. Теперь уже нет, gracias a Dios[18]. Ты мне поможешь?

Она глубоко вздохнула, думая о ребенке Сэма в чреве у Мэгги. Если у Корал когда-нибудь и был шанс с Сэмом, теперь все кончено.

— Почему бы и нет? Какого черта? Ты прав, Луис, я всю жизнь помогала одним ублюдкам топтать других. Ты не можешь быть хуже их. Идет. Только ты будешь платить мне четверть миллиона, понятно?

Он кивнул.

— Я помогу твоему приливу латинос смыть эту гниль. Почему бы и нет, черт побери?

Корал увидела в его глазах восхищение.

— Ты мне всегда нравилась, — произнес он.

Она обняла Луиса, как брата, чувствуя к нему жалость. Он сумасшедший, но он богат, и ей даже нравилось, что он считает себя Сапатой. Может быть, когда-нибудь она узнает, почему он такой безумный, и попытается ему помочь, если он сдержит слово.

Он шепотом отозвался:

— В моих молитвах, Корал, я прошу Деву Марию Гваделупскую только об одном: чтобы свершилась реконкиста, пока я жив. — Его голос сорвался. — Во всем остальном ты можешь мне доверять. Я буду платить тебе и не обижу. Только не предавай меня.

Корал взяла бутылку пива и чокнулась с его бутылкой, стараясь не думать о предстоящей свадьбе.

— Не предам, Луис. Пусть будет реконкиста, милый.

Глава 4

— Расскажи мне больше, Шармина. Мне необходимо знать, — сказал Сэм, вливаясь в поток машин и двигаясь на север к Восточному Гарлему и традиционному пуэрто-риканскому кварталу Эль Баррио, который отделяет от остального Гарлема Пятая авеню и парк Маунт-Моррис. Сэм узнал, что оба квартала сейчас меняются. С западной стороны — состоятельные негры, а с восточной стороны — состоятельные белые или азиаты заселяют лучшие особняки девятнадцатого века, постепенно возрождая былую славу Гарлема, фасад за фасадом. Тем временем в Эль Баррио иммигранты, постоянно прибывающие из Мексики, сражаются за давно не знавшие ремонта, заброшенные дома.

Сэм слушал рассказ Шармины о том, что Мэгги перестала посещать своего врача и записалась на прием к акушерке. Эта женщина имела хорошую репутацию, которую ей создали клиентки из мексиканцев. Она была не только partera, но и curandera[19], народная целительница. Когда она не принимала младенцев, то консультировала пациентов в своей «Yerberia», лавке трав и настоек. Именно там находилась Мэгги.