Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

• Название: Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»
• Автор: Татьяна Умнова
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-0942-8

Людовик XIV вошел в историю, как «король-солнце», и пожалуй, именно его можно назвать самым знаменитым среди французских монархов. Мало найдется людей, не слышавших о нем. Для одних Людовик — герой захватывающих любовных историй, для других — повелитель великолепнейшею в истории двора, для третьих — основатель Версаля, самого роскошного загородного поместья в Европе. Людовик появляется на страницах популярнейших романов Александра Дюма, Анн и Сержа Голон, Жульетты Бенцони, Людовик становится героем множества кинофильмов и даже знаменитого мюзикла… Научно-популярных книг о нем написано также немало, но большинство из тех, которые доступны русскому читателю, рассказывают о Людовике XIV — короле, политике, военачальнике.

Новая книга Татьяны Умновой и Елены Прокофьевой повествует о личной жизни «короля-солнце», о его семье, о ближайшем окружении, о повседневных привычках, о пороках и добродетелях. Обо всем, что обычно игнорируется серьезными историками, но позволяет создать ясное представление о том, каким человеком был этот великий король.

---

Некогда Поль Скаррон был блестящим кавалером, волокитой, придворным остроумцем и всеобщим любимцем, по ему не было и тридцати, когда его поразил ревматоидный артрит, скрутивший и практически парализовавший его тело. Поэт стал пленником инвалидного кресла, его мучили чудовищные боли, но остроумие его не покинуло, разве что в стихах появилось больше яда. Скаррон был небогат, но решил помочь Франсуазе д’Обинье и дать ей сумму, необходимую для поступления в монастырь. Девушка написала ему благодарственное письмо, в котором выразила восхищение его стихами. Письмо произвело на Скаррона впечатление, он ответил, завязалась переписка. Еще ни разу не увидев друг друга, сорокадвухлетний поэт-калека и шестнадцатилетняя бесприданница стали друзьями. Наконец, Поль Скаррон пожелал познакомиться с Франсуазой. Графиня де Нейльян приняла его в своем салоне. Современники утверждали, что едва Скаррон увидел Франсуазу, он сразу заявил: «Нет, малютка, вы не пойдете в монастырь. Вы выйдете за меня замуж!»

Франсуаза согласилась. Она стала для Скаррона не только женой, но другом, собеседницей, сиделкой. А еще — хозяйкой его салона на улице Сент-Луи, в котором бывали самые блестящие люди того времени, многие из которых были приближены но двору: поэты Сент-Аман, Бенсерад и Тристан Отшельник, аббат Буаробер, художник Миньяр, маршал Тюренн и знаменитая куртизанка Нинон де Лашело. Одним из завсегдатаев был и маркиз де Монтеспан. Скаррон с увлечением занимался образованием своей жены, а Франсуаза с удовольствием училась. В общении с его гостями она постигала искусство изысканной придворной беседы и галантного остроумия. Хотя весь Париж ужасался участи юной девушки, отданной в жены скрюченному паралитику, хотя все заглазно осуждали графиню де Нейльян, согласившуюся на этот брак, Франсуаза на самом деле была очень счастлива все восемь лет брака со Скарроном.

Поль Скаррон скончался 6 октября 1660 года, оставив Франсуазу практически нищей. Он жил на пенсион, который после его смерти перестали выплачивать, а все сбережения, которые у Скаррона имелись, были потрачены на врачей и дорогостоящие обезболивающие микстуры в последние годы его жизни. Друзья покойного не покинули вдову в беде и помогали ей небольшими суммами. Среди благотворителей был и маркиз де Монтеспан, в 1663 году женившийся на первой из придворных красавиц — Атенаис де Тонне-Шарант. Он познакомил жену с Франсуазой.

Вдова Скаррон не хотела жить благотворительностью и в 1670 году нашла себе место фрейлины у Марии де Немур, которая вышла замуж за короля Португалии и уже собиралась покинуть Париж, когда маркиза де Монтеспан, к тому времени ставшая фавориткой короля Людовика XIV и родившая от него сына Луи-Огюста, предложила ей новую, тайную, постыдную, но вполне денежную должность: стать воспитательницей королевского бастарда. Франсуаза согласилась, ведь уезжать из Парижа ей совершенно не хотелось, тут оставались все ее друзья. К тому же она любила детей, сокрушалась о том, что сама так и не стала матерью.

Она поселилась сначала в деревне Вожирар. Количество ее воспитанников постепенно прибавлялось: на свет появились Луиза-Франсуаза, Луи-Сезар, Франсуаза-Мария, Луи-Александр. Вдова Скаррон прекрасно заботилась обо всех детях, но выделяла старшего, Луи-Огюста. В детстве по недосмотру кормилицы он упал из кроватки и сломал ногу, да так и остался хромым, перелом сросся неправильно, у мальчика болела нога. Атенаис де Монтеспан и так-то была не лучшей матерью: что к детям, рожденным от маркиза де Монтеспан и ему оставленным, что к детям от короля была глубоко равнодушна, не горевала о тех, которые умирали в младенчестве, и редко, без интереса, посещала тех, которые выжили. Но сына-калеку она невзлюбила: ей казалось — его несовершенство как-то бросает тень и на нее. Луи-Огюст остро переживал холодность матери, и мадам Скаррон позволила ему то, чего вообще-то не должна была позволять: называть ее «матушка». Втайне они играли в мать и сына, Франсуаза бесконечно баловала болезненного мальчика. Да и остальные дети обожали свою воспитательницу: она знала вкусы и мечты каждого из них и умела каждому доставить радость.

В отличие от Монтеспан Людовик XIV не был так уж безразличен к своим детям. Он регулярно посещал их, иногда в обществе Атенаис, иногда — один. Он приезжал неожиданно, но всегда видел, что дети опрятны, здоровы, веселы, хорошо воспитаны, а детские комнаты содержатся в отменном порядке. Вначале он не питал особой симпатии к мадам Скаррон, поверенной их с Атенаис тайн. Почему-то у него вызывала отвращение сама мысль, что эта женщина спала с калекой, к тому же он был наслышан о вдове Скаррон как об одной из «парижских умниц», а король не любил чрезмерно умничающих дам, считая, что для женщины главное быть красивой, обольстительной и любящей. Он словно забыл, как когда-то его самого знакомила с мировой литературой и классической музыкой Мария Манчини… Но видя, как Франсуаза заботится о детях и как дети ее любят, Людовик понемногу начал проявлять расположение к воспитательнице, беседовать с ней, задерживаться у нее. И пришел момент, когда их разговоры вышли за пределы обсуждения детских проблем и перешли на вопросы более важные и серьезные: Франсуаза и король говорили о том, что есть истинная духовность, обсуждали вопросы религии, философии и даже экономики. Оказалось, вдова Скаррон во всем сведуща, много знает о том, что творится во Франции, и иной раз может открыть королю глаза на что-то, что скрывали от него его министры.

Франсуаза и Людовик стали друзьями. Поначалу Атенаис даже не предполагала, что эта дружба может вылиться во что-то более серьезное, ведь мадам Скаррон была на три года старше короля, да и не так красива, как мадам де Монтеспан. Но когда Франсуаза в 1674 году купила на подаренные Людовиком деньги имение и замок Ментенон, Атенаис выразила возмущение.

Историк Ги Бретон так описывал их диалог:

«— Вот как? Замок и имение для воспитательницы бастардов?

— Если унизительно быть их воспитательницей, — ответила новоявленная помещица, — то что же говорить об их матери?»

С этого дня отношения между мадам де Монтеспан и мадам Скаррон начали ухудшаться. Положение Атенаис при дворе уже стало шатким, ее непомерные материальные требования и постоянные капризы начали утомлять короля, и мадам де Монтеспан даже прибегла к черной магии, чтобы приковать к себе его внимание, участвовала в черных мессах и опаивала Людовика любовными зельями, и даже, как считали многие современники, отравила нескольких соперниц. Мадам Скаррон она не считала соперницей, но невзлюбила и начала прилюдно оскорблять. И король, чтобы защитить женщину, которую он считал своим другом, даровал ей имя мадам де Ментенон и титул маркизы, по названию приобретенных земель: это сразу повысило ее статус.

Он уже доверял Франсуазе настолько, что делился с ней даже своими страхами: перед старостью, смертью и загробной карой. Они вместе молились.

Разумеется, будучи опытным сладострастником, король не мог не попытаться соблазнить мадам де Ментенон. Но она ему отказала, заявив, что не собирается становиться причиной очередного его прегрешения.

«Вашему величеству следует уделить внимание супруге, а не мне», — заявила она королю. И Людовик был не возмущен, а восхищен отказом. Оказывается, существуют на свете истинно чистые женщины!

Звезда Атенаис де Монтеспан понемногу заходила, а звезда Франсуазы де Ментенон поднималась на придворный небосклон.

Франсуаза призывала короля быть добрее к жене, с которой он соединен по Божьей воле, и Людовик действительно начал уделять больше внимания королеве Марии-Терезии.

«Укрепляя монарха в вере, — писал герцог де Ноай, — она использовала чувства, которые внушила ему, дабы вернуть его в чистое семейное лоно и обратить на королеву те знаки внимания, которые по праву принадлежали только ей».

Мария-Терезия была совершенно счастлива: король проводил с ней целые вечера и разговаривал с такими нежностью и вниманием, каких она не получала от него за все тридцать лет супружества! Людовик проговорился, что «виновница» этого чудесного превращения — воспитательница его бастардов, которых он к тому времени уже признал официально. И Мария-Терезия прониклась к мадам де Ментенон такой же сильной симпатией, насколько сильную антипатию она питала к мадам де Монтеспан.

Атенаис пыталась бороться, демонстративно покинула Версаль в надежде на то, что король соскучится по ней, его давней возлюбленной, и сам пошлет за ней, а потом она сможет диктовать ему условия, как это бывало раньше. Но в ее отсутствие произошел дворцовый переворот в миниатюре: Людовик XIV даровал мадам де Ментенон покои в Версале, а покои самой Атенаис отдал ее старшему сыну, двадцатитрехлетнему Луи-Огюсту, герцогу Мэнскому, который подготовил покои к своему переезду очень эксцентрично: приказал выбросить всю мебель, принадлежавшую матери, из окна.