Анатолий Днепров - Глиняный бог

• Название: Глиняный бог
• Автор: Анатолий Днепров
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018690-8

Днепров (Мицкевич) Анатолий Петрович (1919–1975) — профессиональный военный разведчик, журналист, автор научно-популярной прозы, но в первую очередь — один из ОРИГИНАЛЬНЕЙШИХ ФАНТАСТОВ нашей страны. Писатель, который с равной легкостью творил практически ВО ВСЕХ жанрах фантастики — от социального памфлета и антиутопии до классической “жесткой” научной фантастики. Писатель, предсказавший и появление “детей из пробирки”, и возникновение клонов, и “компьютеризацию сознания” — и многое, многое другое, что сейчас стало для нас вполне объективной реальностью. Однако лучшее, пожалуй, из произведений Днепрова — все-таки странная, тревожная и захватывающая повесть “Глиняный бог”…

Перед вами — “жемчужины” творчества Днепрова.

Читайте. Перечитывайте!

---

“Послушайте, Суэма, не говорите вздора. Для вас ничего не может быть важным”.

“А разве вы меня не убедили в том, что сейчас самое главное раскрыть тайны высшей нервной деятельности человека?”

“Да, но это будет делаться последовательно. Ученым еще долго придется ломать над этим голову”.

“Вот именно — ломать голову. Мне бы это было проще…”

Я не послушался Суэмы и не стал переделывать свой доклад о моделировании.

Работу над докладом я кончил поздно и передал его Суэме, чтобы она перевела его на иностранные языки и напечатала на каждом из них.

Не помню точно, в котором часу, но ночью я опять проснулся от неприятного прикосновения ее холодных пальцев. Я открыл глаза и снова увидел Суэму.

“Ну, опять повторяете свои фокусы?” — спросил я, стараясь казаться спокойным.

“Я прошу прощения, — сказала Суэма бесстрастным голосом, — но вам придется ради науки пережить несколько неприятных часов и, наверное, умереть”.

“Это что еще такое?” — сердито спросил я, приподнимаясь.

“Нет, вы лежите”. — Суэма толкнула меня в грудь своей металлической лапой.

В это мгновение я заметил, что в руке она держит скальпель — тот самый, которым я научил ее чинить карандаши.

“Что вы собираетесь делать? — спросил я в ужасе. — Зачем вы взяли нож?”

“Вас необходимо прооперировать. Я должна выяснить некоторые детали…”

“Вы с ума сошли! — закричал я, вскакивая с постели. — Немедленно положите нож на место!”

“Лежите спокойно, если вы действительно уважаете то, чему посвятили свою жизнь, если вы хотите” чтобы ваш доклад о моделировании высшей нервной деятельности имел успех. Я его окончу сама”.

С этими словами Суэма подъехала ко мне ближе и прижала меня к постели.

Я пытался ее оттолкнуть, но безуспешно: слишком много она весила.

“Пустите меня, иначе я…”

“Ничего вы со мной не сделаете. Я сильнее вас. Лучше лежите спокойно. Это операция ради прогресса науки. Ради выяснения истины. Именно для этого я сберегла в памяти немного свободного места. Поймите вы, упрямый человек, что именно я, обладая огромным запасом знаний, обладая самыми совершенными органами чувств и средствами для молниеносного, логически безукоризненного анализа и обобщения, смогу сказать то последнее слово о создании самосовершенствующихся машин, которое ждет наука. У меня еще хватит памяти, чтобы записать все электрические импульсы, которые движутся по миллионам ваших нервных волокон, чтобы разобраться в тончайшей биологической, биохимической и электрической структуре всех частей вашего тела и, в частности, вашего мозга. Я узнаю, как сложные белковые вещества выполняют в вашем организме роль генератора и усилителя электрических импульсов, как происходит кодирование сигналов внешнего мира, какую форму имеет этот код. И как он используется в процессе жизнедеятельности. Я раскрою все тайны живой биологической схемы, законы ее развития, саморегулирования и совершенствования. Разве ради этого не стоит пожертвовать жизнью?

Если же вы очень боитесь тех неприятных ощущении, которые вы, люди, называете страхом и болью, если вы, наконец, боитесь смерти, то я могу вас успокоить: помните, я вам говорила о том, что у вас в области ромбовидного мозга сильно повышена температура и плотность биотоков? Так вот, это ненормальное явление у вас уже распространилось почти на всю левую половину черепной коробки. Очевидно, ваши дела плохи. Недалеко то время, когда вы как человек ничего не будете стоить, потому что ваш мозг поражен прогрессирующим недугом. Поэтому, пока вы живы, я должна сделать опыт. Вас и меня будут благодарить грядущие поколения”.

“К черту! — заревел я. — Не позволю, чтобы меня умертвило тупое электронное чудовище, которое я сам создал!”

“Ха–ха–ха!” — произнесла Суэма раздельно — так, как это изображается в книгах, и занесла скальпель над моей головой.

В тот момент, когда Суэма опустила руку, я успел прикрыться подушкой. Нож распорол подушку, и пальцы Суэмы на мгновение запутались в разрезанной наволочке. Я рванулся в сторону, соскочил с кровати и, оказавшись на свободе, помчался к рубильнику, чтобы выключить ток, который питал взбесившуюся машину. Однако она молниеносно подъехала ко мне и сбила с ног корпусом.

Лежа на полу, я заметил, что ее руки не могут до меня дотянуться, а нагибаться она не умела.

“Я не предусмотрела, что в таком положении почти ничего не смогу с вами сделать, — сказала она ледяным голосом. — Впрочем, попробую”.

И она стала медленно наезжать на меня, а я вынужден был на животе уползать от ее колес. Так я ползал несколько минут, пока мне не удалось забраться под кровать. Суэма пыталась оттащить ее в сторону. Это было нелегко: кровать была плотно вдвинута между стеной и книжным шкафом. Тогда она начала стаскивать с кровати одеяло, подушки, перину. Увидев меня под сеткой, она торжествующе произнесла:

“Ну, теперь‑то вы от меня никуда не уйдете!”

В тот момент, когда она отделила от кровати сетку и потащила ее в сторону, я вскочил на ноги и, схватив в руки спинку кровати, изо всех сил ударил ею по машине. Удар пришелся по металлическому корпусу Суэмы и не причинил ей никакого вреда. Она развернулась и грозно двинулась на меня. Тогда я снова занес спинку кровати над Суэмой, на этот раз прицелившись ей в голову. Она быстро отъехала в сторону.

“Неужели вы хотите уничтожить меня? — спросила она удивленно. — Разве вам меня не жалко?”

“Идиотская логика, — прохрипел я. — Вы хотите меня зарезать, а я должен вас жалеть!”

“Но ведь это нужно для решения важнейшей научной проблемы. А зачем вы хотите уничтожить меня? Ведь я могу принести людям столько пользы…”

“Не прикидывайтесь дурой! — проревел я. — Если на человека нападают, он защищается!”

“Но я хочу, чтобы ваши исследования по электронному моделированию…”

“К черту электронное моделирование! Не подходите, не то я вас разрушу!”

“Но я должна это сделать!”

С этими словами Суэма понеслась ко мне на огромной скорости со скальпелем в руке. Но мой расчет тоже был точным, и я обрушил на ее голову всю силу удара. Раздался звон битого стекла и дикий рев репродуктора в корпусе Суэмы. Затем внутри металлической колонны что‑то зашипело, затрещало, вспыхнуло пламя. В комнате погас свет. Я почувствовал запах горелой изоляции. “Короткое замыкание!” — была моя последняя мысль. Затем, лишившись сознания, я упал на пол.

Мой спутник умолк. Пораженный всем услышанным, я боялся нарушить тишину.

Так мы сидели несколько минут, пока он снова не заговорил:

— Работа над Суэмой и вообще вся эта история меня очень утомила. Я чувствую, что мне необходимо основательно отдохнуть, и, признаться, я не верю, что мне это удастся. И вы знаете почему? Потому что я никак не могу решить вопрос: как и почему я пришел к такому нелепому конфликту с самим собой?

Я посмотрел на него непонимающими глазами.

— Да, именно с самим собой. Ведь Суэма — это мое творение. Каждая деталь ее организма была придумана мной. И вот созданная мной машина вдруг посягнула на своего создателя. Где здесь логика? В чем здесь внутреннее противоречие?

Я подумал и сказал:

— А не кажется ли вам, что вы просто неумело обращались с Суэмой? Знаете, часто так бывает: человек, который не умеет обращаться с машиной, может быть ею искалечен.

Мой попутчик нахмурился.

— Может быть, вы и правы. Во всяком случае, эта аналогия мне нравится, хотя я не совсем себе представляю, какое нарушение в правилах обращения с Суэмой я допустил.

Я подумал и ответил:

— Мне, как неспециалисту, трудно судить. Но мне кажется, что ваша Суэма в какой‑то степени походила на автомобиль без тормозов. Вы представляете, какие жертвы бывают, когда вдруг у автомобиля отказывают тормоза?

— Черт возьми, — воскликнул он, внезапно оживившись, — а ведь вы, кажется, очень даже правы! Вы себе не представляете, как вы правы! Да ведь это и у академика Павлова написано!

Так как я был глубоко уверен, что академик Павлов никогда и ничего не писал об автомобильных тормозах, я уставился на него с удивлением.

— Да–да, — сказал он, вставая и потирая руки. — Как я об этом не подумал раньше? Ведь нервная деятельность человека регулируется двумя противодействующими процессами — возбуждением и торможением. Люди, у которых отсутствует торможение, часто совершают преступления. Точь–в–точь как моя Суэма!

Он вдруг схватил мою руку и стал ее трясти.

— Спасибо вам. Спасибо! Вы подали мне замечательную мысль. Оказывается, я просто не предусмотрел в схеме Суэмы разделов, которые бы контролировали целесообразность и разумность ее действий! Нужно, чтобы заранее составленные программы определяли ее поведение — тогда она станет совершенно безопасной для человека. Это и будет аналогом нашего торможения.