Георгий Мартынов - Звездоплаватели

• Название: Звездоплаватели
• Автор: Георгий Мартынов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2002

Георгий Сергеевич Мартынов (1906-1983) - один из виднейших представителей отечественной фантастики «классического советского периода». Возможно, теперь произведения Мартынова и кажутся слегка наивными, но…

Первая книга Г.С.Мартынова - «220 дней на звездолете» - была опубликована в 1955 г. Всего лишь два года отделяли мир от начала космической эры - запуска первого спутника Земли. Романтика межпланетных путешествий уже будоражила воображение сотен тысяч читателей, воспринимавших роман Мартынова даже не как фантастику, но - как своеобразную «хронику будущего»…

Прошли годы и годы. Но «220 дней на звездолете» и его продолжения - «Сестра Земли» и «Наследство фаэтонцев» - не утратили своего обаяния и сейчас…

---

– Вы можете задавать мне вопросы, - продолжал Иайа. - Я буду отвечать вам. Разумеется, только на те, которые мы смогли предвидеть. В аппарате, откуда вы слышите мой голос, записано несколько десятков вопросов и ответов.

Фаэтонец замолчал. Он стоял перед людьми и смотрел на них огромными глазами, устремленными в одну точку. Его руки оставались протянутыми вперед, он как бы застыл в этой позе. И настолько живым казался Иайа, что каждый невольно подумал, что он устанет, если опустит рук.

Но изображение фаэтонца не могло устать. Могли устать сами люди. И за много веков до этой беседы, обдумывая и подготавливая ее, фаэтонцы подумали и об этом. Следующие слова Иайи показали, что он и его товарищи представляли себе всю обстановку встречи с поразительной точностью.

– Вернитесь на поверхность планеты, - сказал Иайа. - Обдумайте ваши вопросы. Спуститесь сюда через одну двухтысячную долю времени, необходимого для вашей планеты, чтобы обойти вокруг Солнца. И примите меры против усталости. Наша беседа будет продолжительной.

Разумеется, фаэтонцы не могли знать счета времени земных людей, и они нашли форму, как указать нужное время, чтобы прияли все, независимо от принятой единицы измерения.

И перед людьми снова встала желто-серая стена. Изображение Иайи исчезло.

– Это означает четыре часа и двадцать три минуты, - сказал Пайчадзе, произведя несложный расчет.

– За работу, друзья! - по-английски, чтобы все поняли, сказал Камов. - Фаэтонцы дали нам не много времени на подготовку.

Пока ученые составляли список вопросов, которые они хотели задать Иайе, в подземную комнату спустили двенадцать кресел и расположили их полукругом перед стеной, где должен был снова появиться фаэтонец.

Мельников подробно рассказал о том, что они видели, тем, кто не был внизу. И у всех возник один и тот же вопрос - зачем понадобился фаэтонцам этот театральный эффект? Почему они не ограничились "говорящей" машиной, а сочли нужным показать людям "живого" фаэтонца?

На этот вопрос был только один ответ, и он напрашивался сам собой, особенно после того, как Йайа сказал, что фаэтонцы не погибли, а существуют где-то. Они не были уверенны, что люди увидят фильм на кольцевом корабле, и хотели показать, как выглядят те, с кем придется иметь дело впоследствии. Ведь Иайа сказал, что свяжет людей с отдаленными потомками фаэтонцев.

Другого объяснения не было. Нельзя же было предположить, что фаэтонцы поступили так из любви к эффектам.

Точно в указанное время, через четыре часа и двадцать три минуты, двенадцать человек опять собрались перед металлической стеной. Удобно расположившись в креслах, они приготовились к длительной беседе. Смело можно сказать, что ничего более странного, чем эта "беседа", никогда не происходило на Земле.

Мельников и Второв захватили с собой кинокамеры. "Явление Иайи" должны были увидеть все люди на земном шаре.

Наступила назначенная минута.

Было очевидно, что вмешательство Второва или кого-нибудь другого сейчас не нужно. Фаэтонцы сами назначили срок, и их автоматика должна была сработать сама. Так и случилось, но только после семи минут ожидания.

Почему запоздала фаэтонская техника? Много причин могло привести к этому. Во-первых, фаэтонцы могли указать одну двухтысячную долю года просто потому, что круглая цифра удобнее для мысленной передачи, семь минут опоздания они могли считать несущественными. Во-вторых, часовой механизм, а что-нибудь вроде него должно было быть, мог за столь долгое время немного испортиться. И в-третьих, время оборота Земли вокруг Солнца могло измениться, если прошли не тысячи, а миллионы лет.

Все это было возможно, но люди сильно удивились. Невольно обращало на себя внимание одно странное обстоятельство - двадцать три минуты плюс семь составляют тридцать. А это означало, что запланированный фаэтонцами "перерыв" продолжался, с поразительной точностью, ровно четыре с половиной часа!

Никак не могло случиться, что счет времени у людей и фаэтонцев был один и тот же. Случайность? Это возможно, но трудно было поверить в такую точную случайность.

Синего тумана и хрустальных нитей на этот раз не было. На месте "растаявшей" стены сразу появился Иайа.

– Я вас слушаю, - сказал он,

Первый вопрос был о причине гибели Фаэтона.

Начался рассказ. Двенадцати слушателям казалось, что кто-то действительно говорит им. Запись мысленных образов была поразительно четкой. Но не всегда.

Все заметили, перерывы в рассказе Иайи. Создавалось впечатление, что временами фаэтонец "умолкал" и это молчание не было оправдано логикой его слов. И только в конце Иайа (было ясно, что люди слышали именно его мысли) объяснил, отчего это происходило.

В рассказе многого не хватало. А вместе с тем было совершенно очевидно, что фаэтонцы очень тщательно готовили его.

Происходило это потому, что в местах перерывов людям должен был демонстрироваться фильм, иллюстрирующий рассказ Иайи. Но фильма не было.

И такой, совершенной казалась фаэтонская техника, что об этом никто не догадался. Люди не понимали причины неясностей и объясняли их недостатками своей восприимчивости к мысленным образам.

А догадаться было не трудно.

ТРАГЕДИЯ МИРА

Опытный стенографист записывает человеческую речь легко и точно. Без пропусков и без искажений. Речь можно воспроизвести впоследствии в таком виде, в каком она была произнесена.

Совсем не то произошло с рассказом Иайи. Его записывали четверо, и у всех получилась различная запись.

Это никого не удивило, люди не имели опыта записи чужих мыслей. В каждом мозгу рассказ фаэтонца звучал по-своему, в зависимости от степени восприимчивости. К тому же, в рассказе не все шло гладко.

В результате, когда "беседа" закончилась, в распоряжении людей оказались четыре неодинаковые записи и восемь воспоминаний. Большого труда потребовало составление отчета для опубликования в печати.

Одно дело - короткие указания, подобные тем, которые были заключены в граненых шарах Арсены, и совсем другое - длинный рассказ о чужой и неведомой жизни. Его гораздо труднее передать и гораздо труднее "услышать".

Фаэтонцы предвидели эту трудность. Они даже не попытались рассказать о науке и технике, отлично сознавая, что это невозможно. Иайа "говорил" только о жизни своей планеты, о причине ее гибели и судьбе своих братьев. Он явно старался мыслить как можно проще. Специально подготовленный кинофильм должен был сказать людям то, что они не смогли воспринять непосредственно мозгом. Но фильма не было. И очень многое так и осталось неизвестным.

Все же основное, что интересовало ученых Земли, было передано и воспринято с достаточной полнотой. Трагедия пятой планеты, густо населенного мира, обладавшего высокоразвитой наукой и могучей техникой; перестала быть тайной.

И перед всеми обитателями нашей планеты во весь рост предстало величие подвига, совершенного фаэтонцами, - старшими братьями человека Земли, - жутко-трагическая, но вместе с тем прекрасная история спасения целого мира разумных существ, приговоренных силами природы к неизбежной гибели.

И каждый, кто прочел рассказ Иайи, а его прочли все, с новой силой понял, что человечество едино, что только совместные усилия могут сделать и невозможное возможным.

Столь интересовавшая всех причина гибели Фаэтона оказалась известной. Астрономы Земли уже давно догадывались о том, что именно послужило этой причиной. В этом смысле рассказ Иайи не принес ничего нового. Он только подтвердил догадку. Самое важное и самое интересное заключалось в самих фаэтонцах, в рассказе о спасении человечества планеты.

Захватывающая в своей грандиозности эпопея миллионов людей!

Ответ Иайи на первый вопрос, заданный ему на Земле, сводился к следующему.

Еще задолго до того, как на Фаэтоне появился человек, он был обречен. Неумолимые законы тяготения и небесной механики приговорили его к гибели. Когда и отчего это случилось, фаэтонцы вначале не знали.

Во Вселенной все происходит очень медленно. Природа никогда не торопится. И сотни миллионов лет фаэтонцы жили на своей планете, не подозревая никакой опасности.

Медленно и постепенно развивалась наука Фаэтона. Как и на Земле, родоначальницей ее была астрономия. Как и на Земле, сначала ощупью, потом все более уверенно и быстро люди ставили себе на службу неисчислимые силы природы.

И настало время, когда наука открыла фаэтонцам неизбежность гибели их планеты.

Процесс эволюции разума неравномерен. Миллионы лет полудикого состояния - и только тысячи разумной жизни. Так же, как на Земле. И фаэтонцы узнали о грозившей им участи тогда, когда осталось не так уж много времени.

Поступательное движение планеты было чуть больше, чем скорость ее падения на Солнце. Фаэтон с каждым оборотом, с каждым "годом" отходил от Солнца, приближаясь к орбите гиганта нашей системы - планеты Юпитер.