Марина Дяченко - Петля дорог

• Название: Петля дорог
• Автор: Марина Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18171-7

Сочинительница историй Ирена Хмель странствует по тропе миров, созданных гениальным безумцем — ее бывшим мужем. Чтобы вернуться, женщине надо найти самого создателя, и лишь от нее зависит судьба людей, каких она встретит на своем пути. Можно, наверное, сделать еще шаг. Вот только каким окажется следующий мир? Выбор, вечный выбор между поступком и бездействием, любовью и ненавистью...

В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь... И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день, если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут...

Итак, вперед, дорогой читатель! Дорога зовет тебя!

---

…Костер под защитой базальтовой скалы. Сухое дерево, погибшее, но не упавшее, давало обильную пищу огню. Изогнувшись в немыслимой позе, дерево прикрывало путников от черного неба. Вернее, пыталось прикрыть — потому что голых веток не хватало на все это необъятное пространство, на эту колоссальную полусферу, усеянную мерцающими точками…

Ирена глядела вверх — и видела снежинки, вертящиеся над узорчатым льдом. Раскрасневшиеся мальчишечьи лица, стук клюшки, пар изо рта…

— Что ты так смотришь… Кромар?

Костер вспыхнул ярче. В огне проступили очертания замка, причем половина башен обрушилась, и над донжоном вздымалось пламя. Осадная башня, таран у ворот, полчища варваров, взбирающихся на стены…

Давний рисунок в записной книжке. Незаконченная повесть.

Ирена закусила губу. Если бы тогда, в той давней жизни, она умела писать вот ТАК. Так мощно. Так захватывающе, так красиво, в конце концов…

— Не надо, — сказала она тихо. — Не надо моделировать смерть.

Пламя опало. Костер горел, как прежде, более того — пора подкинуть сушняка…

— Я надеялся, что ты поймешь меня, Хмель.

— Тебе так нужно мое понимание, Кромар?

— Нет, — отозвался он нехотя. — Я проживу и так… Но я еще помню, как ты ерзала над своими… рассказами. Как протирала юбку, бледнела и хихикала, носилась по дому, как сумасшедшая… Ради чего?

Она молчала.

— Любой школяр, написавший звучную строчку… Любой гончар, удачно вылепивший свой горшок… способны понять меня, Ирена. Вообрази — бесчисленное количество гончаров… как звезд на небе. И каждый вынимает из печи лучший в своей жизни кувшин… и все они — во мне.

Она молчала.

— Ты хныкала от радости над исписанным листком, Хмель… А я…

Он поднял глаза, и Ирена невольно проследила за его взглядом.

Среди неба висела, распустив хвост, явившаяся из ниоткуда белая комета.

Ирена молчала.

Только что он создал и уничтожил МОДЕЛЬ — в костре, в течение минуты. Маленькую локальную МОДЕЛЬ, но кто знает, были ли варвары на стенах всего лишь движущимися фигурками… И не было ли у них прошлого и будущего. И чем они отличались от рыцаря Река, вампира Яна, врача Ника…

— Ты… немножечко страшный, Кромар.

— Разве? — кажется, он искренне удивился.

Она перевела дыхание.

— Меня послали, чтобы ты свернул МОДЕЛЬ.

Тот, что сидел напротив, улыбнулся:

— СВЕРНУЛ? Так-таки и просили передать?

Костер догорал, но Ирена ясно понимала, что, потянувшись за сухой веткой, сразу же свалится на бок. Лучше уж не позориться.

— Да. Именно так и просили передать… более того, грозили прикрыть МОДЕЛЬ снаружи. Дабы избежать вероятностных катаклизмов…

— Клизма, клизма, клизма, — рассеянно пробормотал тот, что сидел напротив. — Катаклизма…

— Петер говорил, — она проглотила слюну. — Говорил, что не хватает ресурсов. Петер боялся… что РЕАЛЬНОСТЬ изменится, Кромар. Раковая опухоль на вероятностной структуре…

— Оглянись, Хмель. Разве ЭТО не реальность?

Ирена оглянулась.

Базальтовая скала, закрывающая треть неба. Искры, по спирали летящие вверх, комета, распластавшаяся среди звезд, будто вычурная пряжка среди россыпи пуговиц…

— Любой ребенок, впервые построивший башню из песка… способен понять меня, Хмель. Да что там — любой птенец, пробивший скорлупу изнутри… поймет меня.

Она улыбнулась.

— Чему ты смеешься?

— Ты патетичен… Мне показалось, что ты выдержишь полновесную паузу… и скажешь: все это для тебя, Хмель. И полезешь целоваться.

Дерево заскрипело. Комета оставалась неподвижной.

— Нет, — шепотом сказал тот, что сидел напротив. — Не надейся.

Он встал. Ирена напряглась — но он всего лишь подбросил хвороста в огонь. Все так же, по спирали, взметнулись искры.

— Зачем ты ждал меня, моделятор?

Он молчал.

— Зачем ты звал меня? Зачем ты построил для меня… коридор? Комнату страха, совмещенную с сумасшедшим домом? Зачем?

Ниточки огня прорастали сквозь завал из сухих веток. Тянулись к небу, и хворост потрескивал все громче и громче.

— Ты ненавидишь меня, моделятор? До сих пор?

— Нет, — сказал он после паузы.

— Это очень кстати, — Ирена удовлетворенно кивнула. Погладила свой живот; подняла голову и посмотрела ему в глаза, и не отводила взгляда, пока огонь, прорвавшись наконец сквозь завал из веток, не встал между ними пульсирующей стенкой, и дрожащий воздух не исказил черты сидящего напротив до неузнаваемости.

— Я… ошибся, Хмель. Когда-то давно я верил, что смогу смоделировать мир из нас двоих… Не для нас, а ИЗ нас, понимаешь?

— Семья — ячейка общества, — сообщила она равнодушно.

— Неработающая модель, — ее собеседник пожал плечами. — Несовершенная… ты так в нее и не вписалась.

— Я виновата, — Ирена желчно усмехнулась.

— Возможно, — сказал собеседник с неожиданной злобой.

— И ты решил меня наказать…

— Нет… Я не такой уж плохой моделятор. Все что я сделал — несовершенно… и потому живет. Само по себе… развивается. А наша с тобой маленькая модель… развалилась. Сдохла.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила она сухо.

Потрескивал огонь.

— Я вел тебя, — сквозь зубы признался тот, что сидел напротив. — Сквозь МОДЕЛИ. Я… не хотел терять тебя из виду… но все равно почти сразу потерял.

— Скотина, — сказала она равнодушно. И удивилась собственной душевной пустоте.

— Возможно… Вмешаться-то я все равно не мог… Для этого надо было свернуть все к чертовой матери, а мне было жалко… затраченного труда.

— Понимаю, — она кивнула. Погладила живот. Улыбнулась. — Не ревнуешь? Ни капельки?

— Пузо — не болезнь… — с нехорошей улыбкой отозвался моделятор. Улыбка перелилась в гримасу: — Я не ждал, что ты сможешь… подстилка…

Он тяжело дышал. Лицо его сделалось темным от прилива крови; возможно, Ирена походя ткнула пальцем в незажившую язву. Моделятор, попавшийся в собственный капкан, ревнивец, когда-то поколотивший в подворотне случайного ухажера разведенной жены — бесстрастный Создатель, наконец-то потерявший маску бесстрастия…

Она прислушалась к себе. Возмущение? Шок? Ничего подобного. Усталость, немножко — сочувствие… Да-да. Почти жалость к этому чудо-мастеру, ненароком отхватившему топором собственную руку — и теперь исходящему гневом над кровавым обрубком…

— Ты и за ЭТИМ наблюдал? — спросила она с усмешкой.

Ее собеседник замолчал. Ходили желваки под потемневшей кожей.

— Ответь мне, Кромар… Это важно. Ты НАБЛЮДАЛ?

Тот, кто сидел напротив, мотнул головой. Жест, который мог означать что угодно.

— А теперь не понимаю, — она пожала плечами. — Для тебя все это… игра? Испытание?

— Для меня это ад, — глухо сказал моделятор.

Комета ползла по небу, вероятно, так двигалось время, и пока они молчат у вечного костра, где-то проходят дни и недели, месяцы…

— Как ты любишь… свои чувства, Кромар. Любые. Свою любовь… даже свои страдания. Творчество свое хваленое, талант свой замечательный, гений в себе и себя-гениального… Тебе кажется, что, сидя с веточкой над сотворенным тобой муравейником, ты крупнее, интереснее, ценнее любого из проползающих муравьев… Это хорошо, что тебе так кажется. Иначе ты не смог бы оставаться моделятором.

Свет костра лежал на лице ее собеседника, будто маска.

— Боюсь огорчить тебя, Кромар… Все это уже было. Все эти новые вселенные — я читала, и не раз… Почти слово в слово. Ты не вполне оригинален… Но дело даже не в этом. Любой человек… следящий за птицей в небе… или стоящий на кладбище в толпе прочих и слышащий, как осыпается свежая земля… знает цену НАСТОЯЩЕМУ. Люди отдают жизнь за кого-то… как Ян…

Ее собеседника передернуло. Ирена усмехнулась:

— …Или наоборот, эту жизнь кому-то посвящают… как Рек. Не вздрагивай, моделятор. Твой успех действительно обернулся поражением — в твоем игрушечном мире живут, сотворенные тобой же, личности куда более интересные и крупные… А ты, сидящий с веточкой у муравейника… превратился в функцию. Ты фокусник, Кромар, ты затейник и оригинал… ну ладно, еще и Создатель… ты самодостаточен. Как фейерверк. Ты творец, ты одинок по определению, ты — сам себе модель… Зря ты вбил себе в голову, что тебе нужна какая-то там строптивая женщина. Это каприз, Анджей… Это твоя ошибка… — она помолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям. — …Андрусь.

Он вздрогнул. Резко взглянул Ирене в глаза — сквозь дрожащий воздух, сквозь языки пламени.

— Ну что, теперь я поняла тебя? — она улыбнулась.

Разом погасли звезды.

Это было жутковато — как будто с неба опустилась внезапая слепота. Но костер горел по-прежнему ярко, Ирена ощущала идущее от него тепло…