Марина и Сергей Дяченко - Скитальцы

• Название: Скитальцы
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04354-3

Грандиозный цикл «Скитальцы» М. и С. Дяченко давно стал классикой жанра.

Маг, потерявший силу, вечный странник Руал Ильмараннен. Блестящий офицер Эгерт Солль, изуродованный шрамом на щеке и страхом в сердце. Нежная Тория, дочь декана Луаяна, остановившего Черный Мор. Привратник Луар, неизменный страж Двери, в которую стучит таинственная Третья Сила. Авантюрист Ретано Рекотарс — он виновен и осужден, он знает точную дату своей смерти, пытаясь если не отменить приговор, то прожить целую жизнь за один год. И люди, живые люди, остающиеся собой в странствиях и схватках, любви и ненависти, жизни и смерти.

Романы «Привратник», «Шрам», «Преемник» и «Авантюрист» достойны внимания самого искушенного читателя.

Идите вслед «Скитальцам»!

---

— Это слуги вернулись, — устало объяснила Дилия. — Право же, Эгерт… Нельзя так поступать с любящей женщиной…

Сидя на краю кровати, Солль обхватил голые плечи руками. Небо, за что такой позор?! Ему хотелось бежать без оглядки, но при одной мысли, что он уйдёт вот так, оставив Дилию в недоумении — при одной этой мысли у него сводило челюсти.

— Что с вами, мой друг? — тихо спросила капитанша у него за спиной.

Он хотел изо всей силы укусить себя за руку — но, едва почувствовав боль, невольно разжал зубы.

— Эгерт, — в голосе Дилии скользнула горькая обида, — лейтенант Солль… Вы больше не любите меня?

Я болен, хотел сказать Эгерт, но вовремя одумался и промолчал. Небо, какая глупость…

— Я люблю, — сказал он хрипло.

Слуги внизу наконец-то угомонились, и дом снова погрузился в тишину.

— Выходит, я напрасно сняла пояс верности? — слова Дилии, ядовитые, как отравленный дротик, вонзились Эгерту в голую спину.

И снова он превозмог себя. Холодный и мокрый, влез под кружевное одеяло — с таким же успехом Дилия могла уложить рядом лягушку или тритона. Красавица обижено отстранилась — деревянными руками Эгерт привлёк её к себе.

Тело его оставалось на диво здоровым и жадным. Дважды пережив шок, оно всё-таки снова захотело любви — так костёр, нещадно облитый водой, восстанавливает себя из искорки.

Дилия ожила ему навстречу; через несколько минут комнату оглашало вожделенное рычание. Эгерт рвался к цели, не думая уже об удовольствии — скорее бы покончить с этим делом и восстановить хотя бы остатки былой славы. До желанного финала оставалось несколько секунд, и тишина воцарилась в доме, и спал город, и во всём подлунном мире разлеглось спокойствие, и ничто, казалось бы, не мешало лейтенанту Соллю завершить начатое — когда перед внутренним взором его возник капитан, врывающийся в комнату в сопровождении Дрона и гуардов. Картина была такой ясной и яркой, что Эгерт видел даже красные прожилки налитых кровью белков; ему показалось, что жёсткая узловатая рука уже схватилась за край одеяла и сейчас последует рывок…

Он обмяк, словно выпотрошенная тушка. Всё оказалось напрасно; дальнейшие усилия были бесплодны, а при частом повторении жалки и даже смешны. Эгерт Солль, первый в городе любовник, обречён был на неудачу.

Горько засмеялась Дилия.

Тогда Эгерт вскочил, сгрёб в охапку одежду и кинулся к окну. По дороге он растерял половину своего гардероба, сбил на пол поднос с вином и фруктами и опрокинул столик. Взлетев на подоконник, он испугался высоты второго этажа — но было поздно, он уже не мог остановиться. С разгону вылетев за окно, великолепный Солль голышом шлёпнулся на клумбу, изничтожив рододендроны и заслужив вечное проклятие садовника. На ходу одеваясь, путаясь в ворохе рукавов и штанин, плача от стыда и боли, Солль опрометью бросился домой — и счастье ещё, что до рассвета оставалось несколько часов и никто не видел славного лейтенанта в столь жалком состоянии.

Вернувшиеся в город гуарды первым же делом поспешили осведомиться о здоровье лейтенанта Солля. С кислой улыбкой бледный, осунувшийся Эгерт уверил прибывших к нему посланцев, что дело идёт на поправку.

Сплетня о неудаче с Дилией стала достоянием злых языков на другой же день, её пересказывали со смаком и удовольствием — но в глубине души не очень-то верили: видимо, мстит за что-то скверная капитанша.

Единственным утешением Солля оказалось одиночество. Дни напролёт он проводил либо запершись в комнате, либо блуждая безлюдными улицами; во время таких блужданий ему впервые явилась простая и страшная мысль: а что, если происходящее с ним — не случайность и не временное недомогание, что, если наваждение это будет тянуться и дальше, месяцы, годы, всегда?!

Солля временно освободили от сборов и патрулирований; общества товарищей он старательно избегал, о визите к даме ему страшно было подумать, позабытая шпага стояла в углу, как наказанный ребёнок. По всему дому слышны были вздохи Солля-старшего — он, как и сын, прекрасно понимал, что долго так тянуться на может: Эгерту придётся либо исцелиться, либо оставить полк.

Временами под дверью сыновней комнаты тихо появлялась мать. Постояв несколько минут, она медленно удалялась к себе; однажды, встретив Эгерта в гостиной, она не промолчала, по обыкновению, а осторожно взяла его за манжет рубашки:

— Сын мой… Что с вами?

И, привстав для этого на цыпочки, мать положила ладонь ему на лоб, будто желая удостовериться, что жара нет.

Последний раз она спрашивала его о чём-либо лет пять назад. Он давно отвык разговаривать с матерью; он забыл прикосновение маленьких сухих пальцев к своему лбу.

— Эгерт… что случилось?

Растерявшись, он так и не выдавил ни слова.

С тех пор он стал избегать и матери тоже. Одинокие прогулки его становились всё унылее и унылее; однажды, сам не зная как, Солль наткнулся в блужданиях на городское кладбище.

Последний раз он был здесь ребёнком; по счастью, все родные и друзья его были живы, и Эгерт не знал, зачем людям проведывать обиталища мёртвых. Теперь, миновав ограду, он затрепетал и остановился: кладбище показалось ему странным, пугающим, не принадлежащим к этому миру местом.

Калека-сторож выглянул из своего домика — и скрылся. Эгерт вздрогнул и хотел уйти — но вместо этого медленно двинулся по тропинке среди памятников.

Могилы побогаче украшены были мрамором, победнее — гранитом; встречались памятники, вытесанные из дерева. Почти все они по традиции изображали усталых птиц, присевших на надгробие.

Эгерт шёл и шёл; ему давно уже было не по себе, но он, как зачарованный, всё читал и читал полустёртые надписи. Пошёл дождь; капли стекали по каменным клювам и бессильно опущенным крыльям, струйками сбегали между впившимися в плиты мёртвыми когтями… Из серой пелены, в которую превратился день, навстречу Эгерту выступали поникшие на мраморных скалах орлы, нахохлившиеся маленькие ласточки, уронившие голову журавли… В широких оградах покоились целые семьи; на одном надгробии неподвижно сидели два прижавшиеся друг к другу голубя, а на другом обессиленно склонила голову маленькая, измученная пичуга, и залитая водой надпись на камне заставила Эгерта остановиться: «Снова полечу»…

Вода струилась у Солля по лицу. Он сделал над собой усилие, повернул, двинулся к выходу; от земли поднимался серый, волглый туман.

На самом краю кладбища он остановился.

В стороне от тропинки темнела свежая могила без памятника, покрытая гладкой гранитной плитой. На серой плите лужицами проступали буквы: «Динар Дарран».

И всё. Ни слова, ни знака, ни вести. Но, может быть, это совсем другой человек, подумал Солль в тоске. Может быть, это другой Динар…

Едва переступая ногами, он подошёл. Динар Дарран. Карета у дверей «Благородного меча» и девушка странной, совершенной красоты. Кривая черта под самыми носами Соллевых ботфорт, и бесформенные красные пятна на её щеках: «Динар?!»

Солль вздрогнул — так ясно прозвучал у него в ушах голос Тории. Будто звон бьющегося стекла: Динар?! Динар?! Динар?!

На эту могилу никогда не опустится усталая каменная птица.

Сторож снова высунулся из домика, не спуская с Эгерта удивлённого, настороженного взгляда.

Тогда Солль повернулся и что есть силы ринулся прочь.

Дни сменялись днями. Время от времени от капитана являлся посыльный с одним и тем же вопросом: как себя чувствует лейтенант Солль и в состоянии ли он приступить к службе? Посыльный отправлялся назад, унося один и тот же ответ: лейтенант чувствует себя лучше, но приступить к службе пока не может.

Несколько раз появлялся и Карвер. Каждый раз ему приходилось выслушивать извинения, передаваемые через слугу — молодой господин, увы, слишком слаб и не может встретиться со старым другом.

Гуарды Каваррена понемногу привыкали к попойкам без Солля; одно время всех волновала история его роковой любви, но потом эта тема сама собой заглохла. Служанка Фета в трактире у городских ворот тайком повздыхала, утирая глазки — но вскоре утешилась, потому что и без славного Эгерта кругом хватало блестящих господ с эполетами на плечах.

Наконец, посыльный от капитана задал свой вечный вопрос несколько иначе: а сможет ли лейтенант Солль вообще продолжать службу? Поколебавшись, Эгерт ответил утвердительно.

На другой же день его вызвали на сбор с показательными боями. Бои эти, проводившиеся обязательно затупленным оружием, всегда вызывали у Эгерта насмешку: как же можно получить представление об опасности, имея в руках тупое беззубое железо? Теперь одна мысль о том, что придётся встать лицом к лицу с вооружённым противником, бросала Эгерта в дрожь.

Наутро после бессонной ночи он отправил в полк слугу с вестью, что болезнь лейтенанта Солля обострилась. Гонец благополучно вышел из дому — но миновать ворота ему не удалось, потому что суровый, исполненный негодования Эгертов отец безжалостно перехватил сыновнее послание.