Генри Лайон Олди - Рубеж. Пентакль

• Название: Рубеж. Пентакль
• Автор: Генри Лайон Олди
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15898-7

Два несвязанных между собой романа, написанных толпой украинских авторов.

Содержание:

Рубеж (роман), с. 5-636

Пентакль (роман), с. 637-1085

---

Нет ответа. После первого, случайного прорыва его сущность для меня закрыта наглухо.

А моя для него?

…а ведь Рудый Панько тоже не видел его насквозь! Меня – видел, а его – нет! Я вздрагиваю: жутковатое ощущение чужой власти над собой неожиданно смешивается с новым, непривычным, незнакомым мне ранее чувством.

Чувством гордости за собственного сына.

…родители – первые игрушки детей.

Кажется, я впервые ощутил себя отцом.

Крышка медальона приподнялась.

Полночь.

Пора выполнять условие договора с ведьмачом.

* * *

Дверь в комору женщины не заперта; вон, узкая щель между краем и косяком. Оттуда зябко тянет сквозняком. Поддерживаемое заговором вожака Ковена, осиное тело легко зависает в воздухе, и на миг меня до краев наполняет радость. Радость – и стыд за радость. Три Великих Собеседника! – как, оказывается, мало нужно для того, чтобы обрадоваться… Я, кто проносился сквозь порталы вольным ветром, пронизывал насквозь крону Древа Сфирот, купался в сиянии Истинного Света, черпал его горстями, одаривая тех, кого хотел; я, смеявшийся над Рубежами и их стражами, – теперь я радуюсь безделице: оказывается, мои останки на время могут преодолевать десятки (пусть сотни!) шагов, и даже – проклятье! – оса может летать!..

Я смешон.

Я, крылатый соглядатай, не менее смешон, чем человек, ползущий сейчас от лестницы вдоль коридора. Ведьмач, ты хотел знать, что произойдет здесь в полночь? – здесь в полночь по коридорам ползают люди. Один человек. Странный. Неподвижный. Изнутри неподвижный. Значит, он вроде бы не должен двигаться и снаружи. Но – движется.

Ползет с завидной целеустремленностью.

Ноги у него отнялись, у бедолаги, что ли?

Остановился.

Скрипит дверь, за которой спит женщина в смятых простынях, позволяя сквозняку с облегчением вырваться на свободу.

Человек на пороге коморы поворачивает голову, опасливо косится через плечо – я ловлю его взгляд. Тухлый, словно рыба после двух дней на солнцепеке. Гнилой взгляд.

И вместе со скрипом, вместе с тухлым взглядом ночного гостя ко мне вспышкой во мраке приходит понимание: надо спешить. Ведьмач просил меня только наблюдать, наблюдать и ничего больше в обмен на грядущие услуги, но если я останусь всего лишь чужими глазами, мне никогда не стать прежним! А удивительный человек-червь ползет медленно, ему еще надо миновать порог, затем – почти всю комнату…

Я успею!

Лечу – коридоры, лестница, первый этаж… Снаружи, за внешней дверью, спит стража – я не вижу их, но ощущаю мерцание много-сна на челах спящих: о, на пятом уровне им грезится ночное крыльцо и честная караульная служба, а на шестом и седьмом – глухая попойка у какой-то шинкарки Баськи!.. Спокойствие выполненного долга и нежелание просыпаться – вот что это значит в сочетании.

Умно.

Вожак Ковена, ты не предупреждал меня о таких шутках!

Вот… вот… вот и дверь, за которой обитает Заклятый, спутник женщины-Проводника, – цель моего полета. Закрыто! Я не могу, не могу проникнуть внутрь! Я, для которого не были помехами границы сфир, не могу проникнуть через обычную, скорее всего даже незапертую дверь! Я, который…

Без паники.

Только без паники!

– Лети…

Шестипалая рука слегка толкает дверь. Мой сын смотрит на меня – долго, пристально – и, молча повернувшись, идет обратно. Идет бесшумно – ни одна половица не скрипнет.

Он заранее ждал меня здесь, стоя в стенной нише за портьерой.

Он знал.

Сейчас я почти люблю своего сына.

Уже не в силах сдержать возбужденного жужжания, золотая оса стремительно влетела в открытую дверь.

Внизу, под несущейся искоркой, презирая отсутствие света, стелилась удивительная тень – черный человек с разнопалыми руками.

* * *

Заклятый спал. Тяжело, беспокойно, и дикие видения из сопредельных аспектов терзали его мятущуюся душу, раздвоенную, словно жало змеи. Бесплотные, еще более тонкие, чем духи или эфирные создания, образы снов зачастую приходят из-за пределов. Почему, почему сумеречное сознание Заклятого притягивает к себе одно и то же: дым магнолий, хруст фарфора, белая свеча платана?.. и почему, проснувшись, он хоронит это в себе до следующего сна?

Впрочем, неважно. Когда Заклятый проснется, его ждет кошмар наяву!

Вонзаю жало. И яд струится в человека по имени Рио, под защитные покровы, сразу в обе сплетенных души (хотя и не души это вовсе!) – яд реальности. Смотри!.. смотри! – погружена в много-сон бдительная стража, ползет по полу человек с тухлым взглядом, спит, разметавшись, беззащитная женщина на дубовой кровати… смотри, герой!

В других обстоятельствах можно было бы сказать: «Герой вскочил как ужаленный!» Но других обстоятельств у меня не было; и я едва не опоздал. Трудно было уловить грань пробуждения, и еще труднее – понять, в какой миг Заклятый, как был, нагишом, оказался за дверью, прихватив со стены меч. Все-таки он хорош, этот могильный курган для самого себя! И если мне удастся сделать себя прежним, а его – …

Думать получалось плохо. Все силы уходили на одно-единственное: не отстать от героя.

Силы ушли, и я не отстал.

– Отпусти ее! Слышишь, мразь?!

Все-таки времени прошло больше, чем предполагалось вначале. Ведьмач, вожак здешнего Ковена, ты хотел, чтобы я смотрел – и только?

Пожалуйста: я смотрю.

Тот, неподвижный изнутри, все же успел добраться до кровати. Сейчас он навалился на Сале всем телом, припал к ложбинке между шеей и плечом, намертво обхватив руками отчаянно сопротивляющуюся женщину. Насилует? Или… впрочем, герой Рио уже рядом. В темноте он видит куда хуже меня, но героям, как правило, достаточно силуэтов и собственного воображения. Рывок за волосы, удар рукоятью меча под ребра, прямо граненым медным яблоком – и чужак, грязный, лохматый, кувырком летит в угол.

Чтобы спустя мгновение медленно встать глиняным големом.

Встать?!

На Рио человек с тухлым взглядом не обращает внимания – негнущиеся, словно деревянные, ноги несут его обратно к кровати. Пальцы героя клещами впиваются в плечо насильника, но человек с тухлым взглядом походя отмахивается – и теперь в угол летит уже герой, чудом не порезавшись о собственный меч. Ну, давай же, Рио, вставай! Он встал, значит, сможешь и ты! Разве не видишь: его нельзя остановить, не убив! Убей! Брось в мир щедрую смерть со своего клинка! Преступи Запрет! Иначе… посмотри – у женщины на шее кровь! Кровь! Ты что, совсем ослеп?!

Заклятый бьет в броске с пола – снова медным яблоком рукояти.

По хребту.

Достигни удар цели – человек с тухлым взглядом упал бы со сломанным позвоночником, парализованный – но живой!

К счастью, удача теперь была на моей стороне: ночной гость, словно почувствовав опасность, в последний момент начал оборачиваться – отчего удар обрушился вскользь, разодрав одежду вместе с кожей спины. Желтые кривые клыки ощерились в лицо Рио, из выгребной ямы рта потянулась ниточка кровавой слюны. Острие меча угрожающе ткнулось в грудь чужака, напротив сердца – остановись! стой, погибнешь! сдавайся! – две лапы в ответ ухватили клинок, но ноги, непослушные ноги подвели своего владельца.

Человек с тухлым взглядом упал вперед.

И меч вышел у него из спины.

Мироздание содрогнулось! Эфирные вихри хлестнули со всех сторон, сметая завесы, прорывая Рубежи, верша слияние возможного с невозможным! – сейчас, сейчас вода нарушения хлынет под корни Древа Сфирот, раскроются набухшие почки на ветвях, давая дорогу Истинному Свету, как уже было однажды – и я наконец обрету цельность… Скорее, скорее, я устал ждать!..

Но почему слабеет невидимый ветер, иссякает влага чуда, почему вновь смыкается треснувшая было скорлупа, почему… Не надо! Неужели снова… Ведь вот он, убитый, валяется на полу, с мечом в сердце, и над ним в оцепенении застыл герой Рио, нарушивший, нарушивший – НАРУШИВШИЙ!!! – условие Заклятия!

Почему?!

Заклятый нагибается над лежащим.

– Мертв, – бормочет он, судорожно дергая щекой. – Странно, уже окоченеть успел…

Окоченеть?

Убитый мгновение назад – окоченеть?!

Существо на полу дернулось, и Рио невольно отшатнулся. Отчаянно завизжала на кровати перепуганная до смерти женщина, зажав ладонью рану на шее. Человек с тухлым взглядом рывком извлек из груди меч, аккуратно положил его возле стены и сел.

– Сале, беги! – В крике героя стыло отчаяние.

– Сале? Нет!.. Сале, это правда ты?

Голос – хриплый и одновременно пронзительный – безумным скрежетом разорвал ночь, и даже Рио застыл на месте, словно налетев на невидимую преграду.

Этот голос нельзя было не узнать.

– Хоста?! – выдохнул герой; и я проклял удачу, обернувшуюся чудовищной насмешкой, – дважды просить у Заклятого смерть для одного и того же человека, и дважды не дотянуться до вожделенной цели!