Жан-Пьер Шаброль - Пушка Братство

• Название: Пушка Братство
• Автор: Жан-Пьер Шаброль
• Жанр: История

---

вому попавшемуся юному гонцу из Дозорного, потом снова крупно зашагал по кабинету, восклицая:

-- Порa! Все еще можно спасти! Я целиком разделяю их точку зрения... B три дня перестроить на революционный лад армию! Потом повернуть против пруссаков и добиться победы!

Так как Предок выражал свои сомнения, весьма недвусмысленно постукивая носогрейкой о каблук, Флуранс повторил, но уже менее уввренным тоном:

-- И победить! Еще все возможно! -- Потом упал в кресло перед письменным столом мэра, схватил было перо ивдругвыпрямился:--Все еще не вытряхнули свою трубку? A ну-ка, дядюшка Бенуа, выкладывайте все, что y вас на сердце!

-- Ты не сердись, a пойми меня хорошенько. Ты, Гюстав, только-только вышел из тюрьмы. Почти два месяца ты не общался с народом...

Флуранс улыбнулся мне ласково, доверчиво, a я был оскорблен до глубины души: как, значит, Предок ни во что не ставит мои рапорты, которые мы с таким трудом доставляли узнику в тюрьму Мазас!

-- Боевой дух батальонов, a особенно их командиров уже не тот,-продолжал старик, ничуть не смущаясь тем, что Флуранс слушает его с нескрываемым раздражением.-- И началось это тогда, когда этот жандарм Клеман Тома взял в оборот Национальную гвардию.

-- Ты, очевидно, имеешь в виду батальоны буржуа,-- прервал его Флуранс,-- всех этих святош из Отейя и Сен-Жермена!

-- Увы, не только их...

B ожидании своих батальонов Флуранс несколько поутих, не метался по кабинету и больше уже не прерывал дядюшку Бенуа.

Подойдя к окну, он прислушивался к Бельвилю, до неправдоподобия молчаливому, потом pухнул в кресло перед письменным столом, подпер свое высокое чело кулаками, a под носом y него лежала краюха хлеба и стоял стакан вина, к которому он даже не притронулся.

Вернулись словно побитые братишки Родюки и Пливары. Командиры батальонов встретили их неприветливо. Эти господа, изволите ли видеть, встали с левой ноги и не верят, что все это всерьез. Только один из них лично явился в мэрию, и то без своего батальона.

-- Сейчас ничего сделать нельзя,-- лопоталон,-- люди еще недостаточно разъярились против предателей. Какой от этого будет толк? Стоит ли нарываться на новые неприятности...

Не мог же Флуранс в самом деле задушить этого единственного, который все-таки побеспокоил свою драгоценную особу и явился ? мэрию.

Конец ночи и утрlЬ прошли в ожидании, от которого о каждьии часом становидось все тяжелее на душе. Послв полудня в мэрию ворвались Жюль и Пассалас.

-- B Ратушу только что явилась вторая делегация. На сей раз солидная! Монтель, Шампи и Жантелини из Центрального комитета 20 округов.

-- A кто их принял?

-- Шодэ*.

-- Шодэ! Этот шпион! Этот вербовщик девок! -- дажв сплюнул Предок.

-- Шодэ?

-- Да никого больше нет. Ферри в министерстве внутренних дел, председательствует на заседании по вопросу распределения оставшихся продуктов... Правительство тоже где-то заседает,-- пояснил Пассалас.

-- Спрашивается, к чему нам брать эту крепость?

-- A вернее, разбить об нее лоб, ведь там под командованием этой сволочи Шодэ вооруженные до зубов бретонцы...

Пассалас поддержал Предка:

-- Ферри ждал чего-нибудь в этом роде: вот уже два дня как он стягивает войска к площади Согласия, к Дворцу Промышленности, к церкви Сент-Огюстен. Жандармерия -- на площади Kapусель. A в Ратуше полнымполно мобилей из Финистерa.

Жюль добавил:

-- A я ходил к вокзалу Монпарнас, там генерал Бланшар готовит кавалерию и жандармов.

-- Дюмон отправился к Собору Парижской богоматери, тамошний артиллерийский парк наверняка будет с нами,-- робко вставил Гифес.

Флуранс схватил себя за волосы:

-- Готовится битва, a мы, мы сидим здесь, и Бельвиль, мой Бельвиль спит.

-- Если наши люди не пойдут за нами...

Вдруг под высошши сводами мэрии раздались крики:

-- Бретонцы открыли стрельбу! Мобили убивают народ, собравшийся на площади Ратуши.-- Торопыга выкрикнул свое сообщение профессиональным тоном продавца газет. Как это он еще не прибавил: "He купите ли свеженький номер?"

"Бретонцы открыли стрельбу*.

Каждый из нас, клянусь, вдруг ощутил себя одиноким, жалким под раззолоченной лепниной потолка в этой мэрии, пропахшей сивухой, Бельвиль -островок, и мы на этом островке, мы,-- отверженные, прикованные к этому позбрному столбу -- Бельвилю.

-- Пойдем туда! -- бросила Марта.

-- Вы, мелюзга, останьтесь здесь! -- с силой произнес Предок.-- Может, вы еще здесь понадобитесь!

Когда минута оцепенения миновала, нашим первым порывом было вслушаться в голос предместья: как обычно, резвилась детворa, как обычно, болтали кумушки, какой-то пьяница ватянул трогательную песенку про кудрявых ягняток -- сллошь кудрявые ягнятки. Набат уже давно замолк.

Весь вечер, потом всю ночь к нам стекались новосiи, увы, неоспоримо досtоверные: бретонские шаспо смели с площади все живое. Восстание было убито в зародыше.

-- A сейчас, Гюстав, тебе следует подумать о надежном убежище...

-- Убежище! Убвжище! Я только и делаю, что торчу в убежищах, во мраке, в духоте! Ho Предок ласково настаивал:

-- Расправа неизбежна, и она будет еще более жестокой, чем раньше. Ты принадлежишь к тем, кому грозит наибольшая опасность.

-- A что я успел сделать? Просто нелепо...

-- Ничего, ты еще, Гюстав, возьмешь свое. Подожди немного, увидим, как разовьются события.

Кончилось тем, что Флуранс, убедившись, что сейчас ничего предпринять нельзя, согласился распустить свое немногочисленное войско и возвратиться в надежное место, другими словами, на виллу господина Валькло. Сейчас он там спит безмятежно, как ребенок.

Вот какие сведения мы получили позже.

Судя по первым слухам, насчитывались сотни убитых, правда, теперь говорят, что десятки {подобрано шесмь убимых и чемырнадцамь раненых). Безоружную толпу охватила паника. Командир Сапиа *, дав приказ вести ответную стрельбу, упал, насмерть сраженный пулей.

-- У Сапиа не только ружья, но даже сабли при себе не было,-- утверждал Дюмон, еле приковылявший на раненой ноге.-- Бретонцев налетела целая туча, и так они споро стреляли, что через минуту весь фасад Ратуши затянуло дымом.

-- Счастье еще, что там шли земляные работы и люди могли укрыться за кучами песка.

-- Начали строить баррикаду на углу улицы Риволи и Севастопольского бульвара.

-- A другую строили в сквере Сен-Жак.

-- Ho армия наседала отовсюду. Нельзя было оставаться там.

-- Шпики и жандармы всех подряд забирали, дажв тех, кто вышел из дому, только чтобы раненым помочь. Bo все квартиры врывались, которые выходят окнами на площадь Ратуши, и, если учуют запах порохa, всю семью начисто загребают.

-- Они Флуранса искали. Были уверены, что он там. Koe-кто даже клялся, что его видел.

B это зловещее январсков утро история вершилась где-то в стороне от нас, далеко от нас, без нас! B знойкош мраке холод -- еще одна, одиннадцатая казнь осады -- снова обрушился на нас. Он ничего не щадит. Я усомнился в Флурансе, усомнился в Бельвиле, a тем временем из кузни идет какой-то странный шум. Слышу голос Коша, который объясняет что-то Бардену с помощью звукоподражаний и рева. Как это только столяру удается дрговориться с глухонемым кузнецом? Оба умельца сравнивают при багровом свете углей -- где только они ухитрились раздобыть уголь? -- деревянные части лафета с металлическими, уже выкованными. Можно ли усомниться также в нашей пушке "Братство"? Нет! Она-то настоящая, бронзовая, стоит себе на месте, ee со счетов не сбросишь!..

Среда, 25 января.

Флуранс то и дело переходит от гневных вспышек к унынию.

-- 2Кюль Фавр поставил нас вне закона, это просто возмутительно! Мы не желаем соглашаться на капитуляцию, на бесчестье Парижа, на разорение Франции -- значит, мы враги общества и нас следует истреблять огнем и мечом... Могли же мобили стрелять в воздух, куда там! Они целили в народ и без предупреждения открыли бешеный огонь по толце, стреляли в упор. Трошю не зря втолковывал этим бедолагам-бретонцам, что народ Парижа противится заключению мира, a следовательно, не хочет положить конец их бедам, и добился того, что парижане стали им ненавистны. Они без зазрения совести стреляли по безоружным и беззащитным гражданам, по женщинам и детям. Всю площадь усеяли трупами! Koe-кому из раненых, как, например, нашему другу Дюмону, удалось спастись, и теперь они вынуждены скрываться, иначе их aрестуют, засадят за решетку, подвергнут пыткам, и расправится с ними то самое правительство, которое ответственно за их раны...

Он взмахивает своей белокурой гривой, и трудно выдержать взгляд его угольно-черных глаз, когда он заводит разговор о генерале Винуа, назначенном вместо отставленного Трошю военным комендантом Парнжа:

-- Это тот самый Винуа, который обнажил фронт, чтобы повернуть штыки против народа, не желающего капитуляции! Гордясь своим первым успехом -наконецто хоть один успех! -- этот бывший сенатор Баденге решил прославить себя, отметив свое назначение еще более основательной расправой над парижанами. И впрямь редчайший случай, генерал является без опоздания... чтобы приступить к aрестам...