Кеннет Балмер - Воин Скорпиона (сборник)

• Название: Воин Скорпиона (сборник)
• Автор: Кеннет Балмер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016401-7

Генри Кеннет Балмер (р. в 1921 г.).

Писатель, никогда не претендовавший ни на звания, ни на призы, а просто творивший ХОРОШУЮ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ ФАНТАСТИКУ - фантастику ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКУЮ и ИНТЕРЕСНУЮ!

Перед вами - лучшие из произведений Балмера. Подлинная история воина Скорпиона - парня, рожденного и выросшего на Земле, но однажды перенесенного мудрыми савантами на планету Креген системы Антареса. Туда, где он обретет бессмертие - в обмен на выполнение смертельно опасной миссии...

Содержание:

Транзитом до Скорпиона

Солнца Cкорпиона

Воин Cкорпиона

Кандар из Ферраноза

---

— Где пленники, Барго? — я говорил грубо, но все же вполне спокойным тоном. По-моему, это напугало его ещё больше.

Наши взгляды встретились. Затем он не выдержал моего и, опустив окрашенные в индиго веки, буркнул:

— Внизу…

Я с трудом успокоил безумно заколотившееся сердце….

Больше в караульной никого не оказалось. За открытой дверью стояли два прислоненных к стене тунона — копья с бамбуковым древком, и наконечником, похожим на необоюдоострый гладиус. Им работали в колющей технике. Это было личное оружие улларов, и в воздухе они предпочитали его любому другому. Каждое бамбуковое древко достигало в длину двенадцати футов[74] и имело удобные захваты для рук. Мысль размахивать в воздухе гладиусом справедливо представлялась улларам нелепой, и потому они вместо этого насадили короткий меч на такое вот удлиненное древко, подкрепили его для верности узким и круто изогнутым топорищем, и тем самым обеспечили себе какую-никакую возможность фехтовать верхом на птице. Хотя по сути дела, они сконструировали нечто вроде алебарды.

Узкие, глубоко посаженные глаза Барго сфокусировались на острие моего меча, которое упиралось ему в грудь. Талию уллара обвивал красивый кушак с золотыми кружевами. Высокие сапоги из ткани и кожи, сшитых вместе, защищали его ноги во время полета. Сейчас колени у него дрожали. Однако я знал — стоит мне хоть на секунду ослабить бдительность, и он кинется на меня, как лим с равнин.

— Показывай, Барго, — я снова говорил почти нормальным тоном.

Прежде чем переместить острие меча так, чтобы Барго мог выйти из караулки впереди меня, я предпринял только одну меру предосторожности: отнял у него меч. Сделанный из отличной стали, с длинным и тонким клинком, гибкий и острый, этот меч прекрасно подходил для таких ударов, какие и должен наносить человек летя верхом на импитере. Я отшвырнул этот меч в угол. Как мне представлялось, никакой улларский клинок не сравнится с моим крозарским мечом. Факел Барго трещал и отбрасывал красные отсветы.

Чем ниже мы спускались по винтовой лестнице, тем яснее доносился с нижнего яруса не долетавший ранее шум — отдаленный смех, крики, завывание одиночной волынки, и более буйные меланхоличные аккорды выжатые из волынки строенной. Время от времени мне даже казалось, будто я слышу звон бутылок, стук игральных костей в стакане и позвякивание монет. Мы спускались по лестнице ровным шагом, в полнейшем безмолвии. Думаю, Барго догадывался: его жизнь для меня ничего не значит.

Я был настолько уверен в успехе, что мог теперь подумать и о Сеге. Я беспокоился за него и надеялся, что моему другу удастся избежать встречи с кружившими около Пликлы улларскими патрулями на импитерах.

Старые камни все ещё хранили характерный запах рап. Мы вошли в коридор. Густой слой пыли в центре нарушала цепочка темных следов. У всех дверей камер пыль выглядела не потревоженной, у всех — кроме одной!

И Барго без колебаний вел меня именно к ней.

— Открой её, Барго.

Барго повиновался, не говоря ни слова. Он потянулся к ключам, висевшим у него на поясе — большим, неуклюжим деревянным ключам, искусно вырезанным из ленка, каждый длиной добрых девять дюймов.[75] Дверь со скрипом отворилась. Изо всех сил сдерживая охватившие меня чувства, я заглянул в камеру.

С грязной соломенной подстилки поднялся старик, подслеповато моргая глазами и пытаясь разглядеть нас в едва рассеиваемом слабым пламенем факела мраке. Его почти безгубый морщинистый рот вяло зашевелился.

— Я же говорил тебе, говорил, — его голос дрожал столько же от возраста, сколько от страха. — Я не могу этого сделать… ты должен мне поверить, Умгар Стро… для лахвийских чародеев есть вещи запретные и невозможные.

Я схватил Барго за грудки кожанки и приподнял над полом. Острие моего меча коснулось его горла. Думаю, он догадывался, насколько близок его смертный час.

— Где она, болван? Пленница, девушка… говори, живо!

Тот закулдыкал, а потом исторг:

— Да это и есть пленник, клянусь пораженным снежной слепотой фейстер-филтом!

— Другой пленник, раст! Пленница, девушка — прекрасней которой ты в жизни не видел. Где она?

Уллар слабо покачал головой. Его тупая морда сморщилась от страха. Он втянул голову и индиговые патлы обвисли ему прямо плечи.

— Никаких других нет!

Я швырнул его на пол, и мой меч ударил, словно рисслака. Только в последний момент я повернул лезвие и стукнул его по голове плашмя. Уллар рухнул навзничь и лежал не шевелясь, умолкнув надолго.

— Ты не из улларов, джикай.

Старик стоял передо мной почти прямо, придерживая свои лохмотья. В его глазах то и дело вспыхивал отраженный свет факела, и тогда они ярко горели на морщинистой карте его лица с безгубым ртом словно пролитые капли вина. Длинный узкий нос и хохолок рыжих волос на макушке выдавали в нем лахвийца.

— Ты видел другую пленницу, старик? Девушку, такую чудесную девушку…

Он покачал головой, и я подивился, как это она не заскрипела, словно несмазанная дверь.

— Тут только я, Лу-си-Юон.[76] Ты знаешь, как сбежать из этой проклятой башни, джикай?

— Да. Но я не уйду без девушки, за которой пришел.

— Тогда ты проведешь здесь вечность.

Мысли с грохотом перекатывались у меня в голове. Но я все же смог уразуметь, что Делии здесь действительно нет.

— Ты долго здесь пробыл, старик?

— Я — Лу-си-Юон. И обращаясь ко мне, говори «сан».

Я кивнул. «Сан» — древний титул, знак заслуженного почтения, родственный по значению таким понятиям как «мастер», «господин», «мудрец». Похоже, этот лахвийский чародей не только считал себя важной персоной, но и в самом деле таковой являлся. Я не против употребления титула, когда это заслуженно.

— Пожалуйста, сан, скажи мне, — попросил я, — знаешь ли ты что-нибудь о девушке, взятой в плен Умгаром Стро и привезенной в эту башню?

— Из всех пленников пощадили одного меня. Уллары знают о способностях лахвийских чародеев и думали воспользоваться моими услугами. Всех других пленников перебили.

Я, Дрей Прескот, стоял там и слушал тонкий голос этого старого мудреца, а он шептал слова, означавшие конец всего, что имело для меня значение в обоих мирах.

Мне хотелось наброситься на этого старого лахвийца и вырвать из его безгубого рта отрицание, стиснуть его горло с набухшими жилами и выдавить те слова, какие я должен был от него услышать. Думаю, он понял мое состояние.

— Я не могу помочь тебе в этом, джикай, — снова заговорил он. — Но сумею помочь… в иных делах… если ты спасешь меня…

Прошло несколько секунд, прежде чем я смог ему ответить, смог как-то откликнуться. Моя Делия… наверняка ведь её не могли так бессмысленно убить? Это не имело смысла — кто мог быть столь бесчувственным, чтобы уничтожить такую красоту?

Сан Юон снова что-то зашептал, потом с трудом нагнулся и поднял факел Барго.

— Сегодня они пируют, внизу. Их там много — свирепых, наглых варваров, спускающихся с небес. Пробить дорогу сквозь их ряды, джикай — задача не для простых смертных, тут сверхчеловеческие силы надобны…

— Мы пойдем наверх, — коротко отозвался я.

Все мои инстинкты столкнулись между собой там, в той заросшей паутиной камере, в башне Умгара Стро, и меня терзали муки сомнения, нерешительности, безумной и бессильной ярости. Она должна быть здесь! Должна! Но все убеждало меня в обратном. Этот чародей — с какой стати ему лгать? Разве только с целью убедить меня спасти его самого!

Я посмотрел ему в лицо. Похоже, сан Юон полностью восстановил самообладание. Его согбенная спина выпрямилась. Свет факела озарял его худое лицо с темными, как вино, глазами, почти безгубым ртом и длинным носом, придававшим ему высокомерный и важный вид. Судорожно придерживая свои лохмотья, он пристально смотрел на меня. Наверняка старик прекрасно знал, с каким благоговением и суеверным ужасом относится простой народ к лахвийским чародеям.

Его и в самом деле окутывала аура какой-то странной силы, это всякому бросалось в глаза. Лахвийские чародеи не раз свершали такое, что любой нормальный человек назвал бы невозможными. А в чем могут заключаться их тайны мне и по сей день неизвестно. Они требуют от простого народа немедленного повиновения — и народ подчиняется им. А ведь среди народа, слава Зару, есть много сильных и стойких духом людей. А к мирским владыкам они относятся со своего рода спокойной, бдительной, циничной и не лишенной веселья терпимостью сторонних наблюдателей. Эти отношения напоминают вооруженное перемирие, когда ситуация под контролем и достигнут баланс интересов. Умгар Стро, например, мог пытать этого старика добиваясь от него каких-то услуг. Может его воины и роптали, но эти варвары воспринимают многое совсем не так, как жители Вальфарга, и потому их ропот ничем ему не угрожал.