Патрик Квентин - Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие

• Название: Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие
• Автор: Патрик Квентин
• Издательство: СКС
• Жанр: Детектив
• Год: 1993

Преступник, совершающий ошибки, может невероятно запутать следствие и одновременно сделать его необыкновенно увлекательным. Именно так и случается с загадочными убийствами женщин, желающих развестись, из романа П. Квентина "Шесть дней в Рено", необъяснимой смертью директора университета из произведения Р. Стаута "Гремучая змея", и удивительной гибелью глухого симпатичного старика путешествующего вокруг света, в романе Э. Биггерса "Чарли Чан ведет следствие".

Содержание:

Патрик Квентин. Шесть дней в Рено

Рекс Стаут. Гремучая змея

Эрл Биггерс. Чарли Чан ведет следствие

---

Это был еще один аргумент, подтверждающий убийство. Как правило, люди не рыщут в комнатах женщин, скончавшихся от банального инфаркта.

Но что пытался найти незнакомец? Хотя я осмотрел все очень придирчиво, но не обнаружил ничего, достойного внимания. Я сердился на самого себя за то, что позволил ему или ей прошмыгнуть по коридору. Я погасил свет и подошел к окну, не зная, что же делать дальше. В свете звезд смутно обрисовывалась терраса и за ней — яркий огонек папиросы.

В такую ночь стоило поговорить с любым человеком. Я выскользнул из комнаты и по лестнице спустился вниз. Миновав холл, я отворил большие стеклянные двери. На террасе было светлее, чем внутри дома. На высоком небе Невады сияли звезды. Но красноватого огонька не оказалось там, где я его заметил. Терраса была пуста, но немного дальше, за деревьями, я опять увидел огонек и чью-то неясную фигуру. Я, не скрываясь, зашагал к ней. Наверняка человек не мог заснуть и решил прогуляться. Это был мужчина. Он сидел, согнувшись в белом кресле, рядом стоял костыль.

Теперь я не сомневался, что комнату Дороти разорил ее муж.

Я подошел к Вилли Фландерсу. С вечера он так и не переоделся. Уставившись в блистающие воды озера Тахо, он не ощущал ничего вокруг.

— Привет! — сказал я.

Он вздрогнул, папироса выпала из его пальцев.

— Кто тут? Ах, это вы, господин поручик?

— Никак не мог уснуть, — объяснил я. — Вы, вероятно, тоже?

— Тоже? А вы думали, что я буду сегодня спать?

Я почувствовал себя негодяем. Я подозревал его в убийстве жены, следил за ним… Мне сделалось стыдно, и я уже повернулся, чтобы уйти, но внезапно экс-боксер-моряк схватил меня за руку.

— Останьтесь, господин поручик, — хрипло попросил он. — Я должен с кем-то поговорить, чтобы не сойти с ума.

Я молча присел на балюстраде террасы рядом с ним. Хотя я не видел его лица, но чувствовал, что он близок к нервному срыву.

— Я должен с кем-то говорить, — повторил он, — потому что все это лежит на моей совести. На прошлой неделе я пытался убить свою жену.

Столько невероятных событий произошло за такое короткое время, что его признание, подтвержденное, впрочем, самой Дороти, меня не удивило.

Он смотрел в мою сторону, ломая пальцы.

— Вы, наверное, посчитаете меня сумасшедшим, которого следует изолировать. Может, вы и правы. Не знаю. Прежде я отличался очень спокойным нравом. И даже на ринге не впадал в крайности. Просто такая у меня была работа, понимаете? Я трудился, как любой человек, потому что хотел устроиться с Дороти, откладывал деньги, мечтал зажить с ней спокойной жизнью, завести детей… Тут началась война, и, чтобы не убили тебя, приходилось убивать самому. Но я все равно думал только о Дороти. Конечно, она превосходила меня во многих отношениях. И замужем была, и вращалась в обществе, и вообще… Но ведь она согласилась стать моей женой, значит…— Голос его снова изменился, и я пожалел, что не ушел сразу. — Я потерял ногу и вернулся. Вам наверняка известно, какую картину я застал дома. Она истратила все мои сбережения, путаясь с каждым встречным моряком. Конечно, я задумался. Ради нее я воевал с японцами, а что она творила? Чем она лучше врага? А потом она и вовсе стала швырять в меня счетами, требуя, чтобы я оплатил их, и… Но для чего я вам это рассказываю? Вы все равно никогда не поймете моих чувств!

— Ошибаетесь, я вас прекрасно понимаю, — спокойно заметил я. — Наверное, я бы тоже попытался убить такую жену.

— В самом деле? — В его голосе послышалось оживление, но потом он снова поник. — Однако это не все. Вчера мисс Плейгел позвонила мне по телефону и попросила, чтобы я приехал помириться с женой.

Он рассмеялся.

— Ситуация показалась мне страшно забавной, и, ничего хорошенько не обдумав, я ответил согласием. Но только по одной причине. — Голос его охрип. — Я собирался сделать с Дороти именно то, что с ней случилось так неожиданно.

Я молчал.

— У меня было все распланировано. Сегодня ночью я бы задушил ее в кровати, а потом сдался полиции. Я должен был это сделать, иначе бы сам не смог жить. Но существует некая мудрая сила, которая распоряжается ходом событий. Дороти умерла от сердечного приступа.

После такого монолога с трудом верилось, что он лично убил свою жену.

— А вы убеждены, что в ее кончине виноват сердечный приступ?

Голос его заскрипел, как пила, когда он мне ответил!

— О чем вы говорите? Или, по-вашему, поручик, это я ее убил?

— Не то чтобы вы, но,..

— Вицкоф осмотрел Дороти, он же врач… Он..

— А если Вицкоф солгал?

— Наверное, вы думаете, что сердце у нее не болело? Глупости! Все точно. Сердце у Дороти было слабое, я же сам подтвердил это. Вицкоф лично сообщил мне такую новость несколько недель назад.

Он рассмеялся.

— Да, я хорошо об этом знал, ведь мне пришлось столько заплатить врачу. Вот, пожалуйста…

Пошарив по карманам, он вытащил пачку бумаг, потом дрожащей рукой щелкнул зажигалкой и начал их перебирать.

— Тут несколько неоплаченных счетов Дороти, часть От доктора Вицкофа. Взгляните сами.

Он протянул мне три листка. Ошеломленный, я включил зажигалку.

Каждый лист оказался счетом с проставленной наверху фамилией доктора Вицкофа за медицинский осмотр Дороти Фландерс.

— Если вы по-прежнему сомневаетесь, можете свериться с картотекой доктора Вицкофа…

Вилли Фландерс говорил еще что-то, но я его не слушал. Вся моя теория строилась на факте смерти Дороти не от сердечного приступа. А теперь она рушилась, ибо причина оказалась именно такой.

Мы сидели с Фландерсом под открытым небом, и мне становилось его вдвойне жаль. Сам же я чувствовал себя исключительно глупо. Мы расстались, когда уже были видны вершины Сьерры.

Проходя мимо комнаты Дороти, я решил еще раз заглянуть в нее. Даже если наша версия убийства не имела оснований, следовало выяснить причины беспорядка там. Я открыл дверь. Ящики комода были задвинуты, платья развешаны в шкафу, чемоданы расставлены в ногах кровати. Комнату никто не обыскивал. Это меня окончательно добило.

Я вернулся к крепко спящей Ирис и улегся рядом, стараясь не думать о том, что схожу с ума.

Наконец я задремал.

Глава 3

— Я все думала и думала, мои ангелочки, и пришла к выводу, что мы не должны больше думать.

Лоррен Плейгел произнесла эти слова за столом на террасе, залитой утренним солнцем. Было время завт* рака.

— Адвокат Трокмортон сказал бы, что нам всем необходимо носить траур, но он в Бостоне, а Бостон ужасно печальный город. Унылые мысли, в конце концов, не помогут бедной Дороти. Мы будем развлекаться! Мне бы, например, хотелось, чтобы люди после моей смерти по-прежнему веселились!

Реализуя эту типично плейгеловскую философию, Лоррен надела самый экстравагантный костюм из всех, что я когда-либо видел в жизни: купальник, целиком состоящий из блестящих серебряных чешуек. В нем она выглядела как породистый мопс, притворяющийся сиреной.

Все, кроме Лоррен, чувствовали себя подавленными. Ирис и я после обсуждения моих ночных похождений хранили молчание. Дэн и Флер Вицкоф сидели рядом, как случайные пассажиры в метро. Вилли Фландерс, Жанет Лагуно, Вальтер Френч и Мими Бурнет еще не показывались. Дуг, принесший известие о том, что похороны Дороти состоятся на следующий день, тоже был не в настроении. Одетый в старые джинсы и красную рубашку, он нервно разгуливал по террасе, поглядывая на восхитительное в своем спокойствии озеро Тахо.

Только князь Лагуно производил впечатление человека, довольного жизнью. На нем был кричащий спортивный костюм, а вместо галстука шелковый платочек. Вероятно, он работал под Дикий Запад, но без успеха. Выглядел он как подозрительный тип из второсортной местности на Ривьере. С иронией в черных глазах князь осматривал присутствующих, с аппетитом уничтожая все, поданное лакеем. Через несколько минут из холла, держась за руки, вышли Вальтер и Мими. Единоутробный брат Лоррен и его невеста не исправили настроения. Вальтер напоминал участника траурной церемонии, а Мими в сером платье была воплощением печали.

— Лоррен, дорогая. — Она мазнула губами бровь Лоррен, и ее быстрые глаза испытующе оглядели собравшихся. — Бедные, представляю, как вы себя чувствуете. Я ни на минуту не сомкнула глаз. И мой дорогой тоже. Правда, сокровище?

Вальтер кивнул.

— Конечно, Мими.

Разрушив таким образом последние шансы разрядить напряжение, они оба сели за стол.

— Сегодня утром, — неожиданно сказала Лоррен, — мы покатаемся на моторных лодках по озеру. Будет чудесно. А вечером в полнолуние поедем купаться в другом озере, с теплой водой. Никогда не понимала, откуда берутся горячие источники? Но там чудесно. — Она послала ослепительную улыбку доктору Вицкофу и Флер, будто желала их примирить вопреки рассудку. — Все считают это место романтичным. Я просто боготворю его.