Луи Буссенар - Охотники за каучуком

• Название: Охотники за каучуком
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-073-7

Впервые полностью переведенный на русский язык роман «Охотники за каучуком» является продолжением романа «Гвианские робинзоны».

_{Художник А. С. МаховПримечания Л. И. Лебедевой}

---

Первая часть программы прошла, как было задумано. Но, к удивлению негодяев, человек, которого они считали уже раздавленным, напряг могучие мускулы и, согнувшись, в одиночку пронес бревно двадцать шагов, до места укладки. Когда работающие рядом люди помогли ему освободиться от страшной тяжести, он повернулся к обидчику и только сказал ему:

— А ты бы смог сделать так же?

В этом заключалась вся его месть. Больше никто не рискнул связываться с таким сильным противником, и Винкельман отныне жил, как ему хотелось.

Никого не удивляло, что он не напивался при любом случае, не играл в азартные игры, не ругался, не рассказывал похабных историй. Каторжники питали к гиганту даже своеобразное уважение, насколько это вообще возможно у таких людей, — история с бревном стала известна всем, ведь на каторге не бывает тайн.

Один из надзирателей, желая знать все, что делалось среди каторжан, предложил Винкельману шпионить за ними, суля ему разные мелкие льготы. Кровь застыла в жилах столяра. Он покраснел, затем побледнел, чувствуя, что им опять овладевает слепой гнев… Шоколад схватился за грудь и глухо простонал:

— Мне! Мне стать стукачом?! Уходите скорей, начальник, не то я вас убью!

У надзирателя все-таки оказалось доброе сердце. Назавтра он позвал Винкельмана к себе и извинился. После чего Шоколад был отослан на каторгу в Сен-Лоран-дю-Марони, в качестве искателя ценных пород деревьев. Должность эта являлась привилегированной, так как искатель деревьев имел относительную свободу передвижения — ему надлежало бродить по лесам в поисках пригодных для рубки деревьев. Уже давно Винкельман лелеял мечту о свободе. Случай показался ему благоприятным, ведь поблизости была Голландская Гвиана. На плоту он переплыл через реку Марони и добрался до соседней колонии. Но вскоре был пойман голландскими солдатами и отослан назад в тюрьму, в силу соглашения между двумя странами о взаимной выдаче беглецов.

— Бедняга! — невольно произнес, увидев его, старший надзиратель. — Не везет ему, да и только. И ведь придется еще на два года заковать его в двойные кандалы.

Через полгода Винкельман был помилован губернатором, за то, что спас тонувшего в реке пехотинца. Но на следующий год столяр опять пытался бежать, и военный трибунал присудил его к тому же наказанию.

Шоколад снова оказался в Кайенне. Губернатор, которому трибунал направил ходатайство о помиловании, призвал его к себе.

— Дайте мне честное слово, — сказал он, — что вы не будете больше пытаться бежать, и я велю снять ваши цепи!

— Не могу, господин губернатор, мне это не под силу. А слово — вещь святая, смею ли я его нарушить?

И все-таки правитель Гвианы помиловал столяра. Неизвестно, сразило ли Винкельмана это великодушие или не представлялся удобный случай — в течение восьми лет он не пытался больше бежать. Но в начале нашего рассказа мы видели, как стремление к свободе овладело им еще сильнее, чем прежде.

Винкельман и араб, посланные Лушем на поиски еды, долго бродили по лесам, но не нашли ничего съедобного. Большинство людей полагают, что в тропических лесах с их роскошной растительностью — масса плодов и ягод, что дичь в них так и кишит и всегда можно найти себе там если уж не изобильное, так хоть обычное пропитание. Но это — большое заблуждение. Затерявшийся в девственном лесу подобен потерпевшему крушение — на плоту посреди океана.

Тропические фруктовые деревья, которые, кстати, нисколько не лучше своих плодовых собратьев наших умеренных широт, никогда не растут сами собой, тем более в дикой чаще леса. За редкими исключениями, эти великолепные, гигантские деревья — прекрасный материал для постройки кораблей и плотницкого дела, а также для изготовления мебели — обычно не дают съедобных для человека плодов. И можно ли считать настоящей едой дикие ягоды, растущие на недоступной высоте? Добытые с большим риском, они едва-едва могут притупить голод, но лакомством их при этом никак не назовешь.

Только гуаява[29], манго, авокадо[30] и особенно банановое и хлебное деревья[31] могут действительно насытить. При этом, замечу, хлебное дерево и завезено в Южную Америку из чужих краев. Но для того, чтобы давать съедобные плоды, всем этим деревьям необходима забота человека. Их нужно посадить, а если они иногда встречаются в диком состоянии, так это — на заброшенных участках возделанной земли, где их вскоре губят растения-паразиты.

Таким образом, даже индеец-кочевник, несмотря на свою лень, всегда имеет участок раскорчеванной земли, где он сеет и выращивает ямс[32], батат[33] и особенно маниоку — основу своего пропитания. Если же он охотится, чтобы разнообразить свое меню, то отнюдь не в глухом лесу, а возле рек и озер, где можно добыть рыбу и дичь. И там, где индеец с его первобытным терпением и ловкостью может найти добычу, цивилизованный человек обречен на голод.

Поймать черепаху — уже большая удача. Что же касается разных птиц — туканов[34], агами[35], куропаток, то бессмысленно рассчитывать на эту добычу, не имея хорошего оружия и должной сноровки для весьма нелегкой охоты. Тем более звери — лесные олени, пекари[36], козы, агути[37], даже обычные броненосцы[38] — не водятся в девственных лесах, а живут ближе к опушкам, вдоль рек, где большие деревья не мешают расти травам и кустам.

Таким образом, два приятеля нашли несколько кислых, малосъедобных ягод, добросовестно, но безуспешно погонялись за игуаной[39], которая, несмотря на свой мерзкий вид, очень вкусна, и невольно вскрикнули от радости при виде средней высоты пальмы со стройным стволом.

— Это пататуа, араб! — завопил Шоколад. — Сейчас мы погрызем капустки. Теперь-то мы с голоду не умрем!

И он тотчас же кинулся рубить ствол, жесткая древесина которого с трудом поддавалась острому лезвию тесака.

В то время как изголодавшийся бедняга сражается с неподатливым деревом, скажем несколько похвальных слов в адрес этого дерева, известного под названием «капустной пальмы»[40]. Такое название дали ему натуралисты и описали его так, что слюнки уже текут у юных робинзонов, читающих, надеюсь, и наш рассказ. Но все это далеко от истины. Словом «капуста» называют верхние побеги пальмы марипа или пататуа, которые на самом-то деле имеют весьма мало общего с настоящей капустой.

Представьте себе некую массу цвета слоновой кости, плотную, как свежий миндаль, образующую цилиндр толщиной с руку и длиной примерно в метр, заключенную в оболочку из листьев, на самой вершине пальмы.

Эта хрустящая масса с короткими волокнами менее всего напоминает капусту, она может набить желудок голодающего, но вкуса в ней нет никакого, и уж на лакомство она совсем не похожа. Но за неимением лучшего оба приятеля оказали честь и этому скудному угощению, добыть которое стоило такого труда. В довершение несчастий, когда беглецы захотели вернуться в лагерь, они обнаружили, что сбились с дороги. Впрочем, перспектива заночевать одним в лесу не пугала этих людей, и, расположившись на куче нарубленных Шоколадом пальмовых листьев, они крепко заснули.

Назавтра бывший искатель деревьев, которого только темнота сбила с дороги, отыскал путь назад, и оба приятеля вернулись смущенные, как охотники с неудачной охоты, надеясь, что их товарищи все же сумели добыть себе еду.

Против их ожидания, в лагере царило веселье. И возможно, только показалось, но им почудился приятный запах жареного мяса, щекочущий обоняние.

— Давайте же, лентяи! — весело закричал Луш, с набитым ртом. — Получайте вашу долю! У нас тут есть свежатинка, есть чем набить брюхо.

— Вот и ладно, — ответил Шоколад, — мы и двойную порцию упишем за милую душу, ведь нам-то добычи не попалось. Со вчерашнего дня мы ничего не ели, кроме пальмовой капусты. А чем это вы тут угощаетесь?

— Печенкой, старина, — отозвался Геркулес, показывая кусок, который он обжаривал на угольях.

— И отличной печенкой, — веселился Красный. — Жаль только, нет луку и кастрюльки, было бы гораздо вкуснее.

— Сала бы еще сюда топленого, — вмешался Кривой.

— Печенка? Но чья она?

— Лани, дружище!

— Да что ты!

— Точно. На ешь. Пока будешь работать челюстями, я расскажу тебе эту историю. Представь себе, вчера вечером, когда мы собирали устриц, лань, за которой кто-то гнался — да не мое это дело кто, — прыгает в речку, прямо на нас! Мы зашли поглубже, чтобы перехватить ее на бегу, но бедное животное пару раз заблеяло и упало, истекая кровью. Ты сам понимаешь, что мы быстренько ее дорезали, притащили сюда, и каждый получил добрый кусок мяса.

— Да, хорошее дельце! — сказал Шоколад, переворачивая свой кусок печени на угольях. — А кстати, куда девался Нотариус?

— А, ты не знаешь, бедняга!

— А что?

— Так тяжело видеть, как гибнет кто-нибудь из своих, и не суметь помочь. Он был слабоват, но я к нему привязался.