Луи Буссенар - Охотники за каучуком

• Название: Охотники за каучуком
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-073-7

Впервые полностью переведенный на русский язык роман «Охотники за каучуком» является продолжением романа «Гвианские робинзоны».

_{Художник А. С. МаховПримечания Л. И. Лебедевой}

---

— Живыми брать! — завопил Диого, перекрывая шум боя. — Слышите: живыми! Тому, кто убьет их, собственноручно размозжу голову! А индейцев уничтожить! — И сам храбро бросился впереди своего войска.

Теперь каждому из европейцев пришлось иметь дело одновременно с пятью-шестью неграми, крепкими и отважными, безудержно рвущимися в бой.

Белые крушили прикладами направо и налево с удесятеренной отчаянием силой, рубили и кололи саблями черные тела, но все бесполезно. Место упавших тут же занимали новые бойцы, неистовей прежних. В конце концов европейцев схватили за руки, за ноги, за шею, так что они и двинуться больше не могли. Храбрецы последним усилием сбросили с себя повисших гроздьями чернокожих и в изнеможении, задыхаясь, повалились, безоружные, на землю.

Фриц, падая, зло выругался по-немецки.

Винкельман приподнялся и удивленно воскликнул:

— Так ты что, немец?

— Если я немец, то все поляки русские. Я из Эльзаса!

Винкельман бросил взгляд на раскрасневшееся лицо, светлую шевелюру, которые так странно смотрелись среди иссиня-черных блестящих тел, и, задыхаясь от волнения, проговорил:

— Брат!.. Господи!.. Фриц, брат мой!..

Фриц сдавленно вскрикнул:

— Ты!.. Несчастный, бедный мой брат!..

Но тут же рот ему заткнул надежный кляп, а в тело впились веревки. Эльзасец захрипел, лицо его налилось кровью, а глаза слезами.

Последние их слова расслышал Диого, и жестокая ухмылка исказила лицо демона зла.

— Гляди-ка!.. Вот так раз! — захохотал он. — Какая встреча! Братишки нашлись… До чего трогательно! Вот уж повеселимся.

Шарля, Раймона и Винкельмана связали так, что они не могли двинуть ни рукой, ни ногой.

А Маркиз?.. Где же Маркиз?

Черт возьми, он сумел воспользоваться тем, что происшествие на миг отвлекло от него внимание вождя и его сподвижников.

С ловкостью клоуна и несравненной отвагой гимнаста парижанин с помощью подножки отправил в партер[171] негров, что держали его за руки. Потом два сокрушительных удара под дых тем, кто держал его за плечи, — и Маркиз на свободе.

Пятый чернокожий, стоявший прямо перед ним, отброшен ударом головы.

Увидев просвет между черными телами, смельчак неудержимо ринулся туда, сметая на своем пути всякого, кто попадался. Удар чьего-то мачете рассек ему бедро, но он лишь быстрее понесся вперед, как олень. Не прошло и минуты — Маркиз исчез из виду.

Его отважное бегство было настолько неожиданным, настолько стремительным, что никому даже не пришло в голову преследовать актера.

— Черт с ним! Далеко не уйдет! — воскликнул Диого. — К тому же нам есть на ком отыграться. Они нам за всех ответят. И смертельному врагу не пожелаю оказаться в их шкуре!

__________

Прошли сутки. Наступила ночь. Опустели развалины приозерной деревни. Вдалеке вспыхивали костры, пронзая красноватыми языками сгущавшуюся тьму. Негры решили пока заночевать под открытым небом, прямо в поле. Потом они выстроят временные хижины, которые укроют их на период сбора урожая.

На поле маниока показался мужчина, тяжело опиравшийся на длинную палку. Он шел осторожно, стараясь не попасть на освещенные кострами участки.

Вот путник пересек дорогу, бывшую когда-то улицей сгоревшей деревни, под ногой хрустнули угольки. Сориентировавшись по звездам, незнакомец взял на север и минут через пятнадцать оказался на берегу ручья, шириной метров в десять.

Он узнал причал, где обыкновенно стояли пироги, и не смог сдержать глухого возгласа разочарования — ни одной лодки у берега не было.

Тогда мужчина сел, сжал голову руками и, судя по тяжким вздохам, предался безнадежным раздумьям.

Тихий плеск отвлек его от этого занятия. Что-то черное, длинное приближалось к нему по воде. Он концом палки ткнул в это «нечто» — оно оказалось мощным стволом дерева.

Бревно проплыло вдоль причала и остановилось прямо у ног неизвестного. Повинуясь внезапному порыву, человек уселся на ствол, тот чуть осел под тяжестью тела. Тогда мужчина обхватил его ногами и потихоньку начал продвигаться к середине, чтобы удержать равновесие.

Ствол, несмотря на солидную нагрузку, продолжал держаться на воде и медленно плыть по течению.

Дерзкий «корабельщик», обрадовавшись первому успеху, опустил в воду свою палку и, напрягшись, оттолкнулся от дна. Бревно, к его удовольствию, сделало рывок вперед.

Понемногу он все больше ускорял ход, ствол плыл уже почти как пирога. Но и это не удовлетворило путешественника, он продолжал толкать его с удивительной мощью и энергией.

Истек не один час, но ничто не говорило о том, что ночной странник устал, разве только прерывистое дыхание, вздымавшее залитую потом грудь.

Но незнакомец ни на минуту не прерывал своего занятия, поглотившего, казалось, его целиком. Лишь изредка «корабельщик» ложился животом на бревно, чтоб зачерпнуть горсть воды и освежить горящее лицо. Словно каждое потерянное мгновение вызывало в нем угрызения совести! Движения гребца становились все конвульсивней, нетерпение обуревало его.

Так прошло шесть часов. Шесть часов, полных смертельной опасности, среди мрачного одиночества тропической ночи, наполненной страшными звуками — криками обезьян-ревунов, рычанием ягуаров, всплесками кайманов, грохотом обрушивавшихся деревьев.

Но вот ручей стал шире, течение ускорилось, бревно закачалось, завертелось и, наконец, выплыло на середину широкой спокойной глади с дрожавшими на ее поверхности бесчисленными звездами.

Мужчина попытался причалить. Палка больше помочь не могла — тут было слишком глубоко. Путник оказался в настоящей роще тропических деревьев. Вмиг выбрал он на ощупь сук потолще, обрубил его мачете и несколькими взмахами придал ему форму весла.

Снова оседлав бревно, пловец направил его к огромной темной массе, покоившейся на воде, как уснувшее морское чудовище. Тихо, без единого всплеска подплыл поближе и увидел, что это ставший на якоря совсем близко от берега корабль.

Путешественник глубоко вздохнул, руки, впившиеся в примитивное весло, на мгновенье расслабились.

Дерево коснулось корпуса корабля. Человек увидел совсем рядом что-то темное, покачивавшееся на волнах, и снова сделал глубокий вздох — к одной из цепей носового якоря была привязана пирога.

Неизвестный покинул наконец бревно, перелез в пирогу и растянулся, чтоб немного отдохнуть.

Где-то над ним, на палубе, прикрытой крышей из листьев, шло шумное веселье: взрывы хохота, икание пьяных, идиотские песни, рокот барабана — все сливалось в дьявольскую какофонию[172].

На «Симоне Боливаре» веселились. Водка текла рекой, тушила огонь жажды от наперченных, соленых блюд. Настоящий негритянский пир.

Выжившие в кровавых боях справляли столь своеобразно тризну по погибшим и готовились к казни, которая должна была состояться на восходе солнца.

Диого, добрый вождь, широко распахнул двери своей кладовой. Жратвы до отвала. Пей, ешь, пляши, вопи… Что-то еще будет завтра!

А завтра Шарль Робен, Винкельман, Фриц, Раймон и индеец Табира будут преданы смерти с изощренной жестокостью, в которой выразится вся ненависть отщепенцев. Одна мысль об этом заставляла биться сердце Диого сильнее. Он был до того рад, что, нарушив обыкновенно трезвый образ жизни, пил вместе с остальными, принимая участие в безумной оргии.

Отдохнув четверть часа, неизвестный решительно поднялся, проверил, прочно ли укреплена пирога, взял свернутую на корме веревку, перекинул ее себе через плечо и ухватился покрепче за якорную цепь.

Храбрец медленно полез вверх, словно не замечая, что кожа на ладонях уже наполовину содрана. Вот уже добрался до клюза[173], на мгновение завис на руках. Потом начал быстро раскачиваться, ловким мощным рывком, разжав пальцы левой руки, прицепился к ближайшему портику[174], зиявшему черным пятном на гладкой поверхности судна, перехватил другую руку и нырнул в распахнутое отверстие.

На палубе шумная отвратительная оргия в самом разгаре. А в чреве парохода тихо и мрачно, как в могиле.

Ночной посетитель, видимо, хорошо знакомый с расположением кают на пароходе, быстро и беззвучно нашел ту, которую когда-то занимали пассажиры.

Подойдя к лестнице, ведущей в этот зловонный закуток, он смутно различил при тусклом свете висевшего в каюте фонаря фигуру человека с копьем.

— Эй ты, что нужно? — внезапно обратился к нему страж.

— Я пришел заменить тебя… Приказ вождя! Иди, выпей, заслужил.

— Пароль говори.

— А, точно. Иди, на ухо скажу.

Тот проворно подбежал, радуясь скорому избавлению от скучной обязанности, и тут же со сдавленным хрипом тяжело повалился на землю.

— Пароль тебе нужен? Десять пальцев на горле, поворот на сто восемьдесят градусов и обморок — вот тебе и ключ, и пароль.