Мика Валтари - Наследник фараона

• Название: Наследник фараона
• Автор: Мика Валтари
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-288-1

Имя финского прозаика Мика Валтари известно читателям многих стран — его увлекательные исторические романы уже несколько десятилетий переиздаются огромными тиражами, прочно занимая первые места в списках бестселлеров.

Роман «Наследник фараона» — один из лучших романов писателя. Его главный герой — врачеватель Синухе по прозвищу Египтянин многое видел в своей долгой жизни: предательство и измену, заговоры и интриги, нищету и величие. Среди героев книги и подлинные исторические личности, такие, как фараон Эхнатон и прекрасная Нефертити, и вымышленные лица.

Тайна рождения Синухе-Египтянина держит читателей в напряжении до последних страниц.

---

Но Капта сердито сказал:

— Это несовместимо с моим достоинством.

Бурнабуриаш улыбнулся:

— Посмотрим!

Он позвал льва, и лев поднялся и потянулся, так что хрустнули его суставы, и посмотрел на хозяина своими умными глазами. Царь указал на Капта, и лев лениво побрел по направлению к нему, помахивая хвостом, тогда как Капта пятился все дальше назад и испуганно, словно зачарованный, смотрел на животное. Внезапно лев открыл пасть и издал приглушенное рычание. Капта заметался и, ухватившись за дверные драпировки, стремительно вскарабкался на них и уселся на дверном карнизе. Он заверещал от ужаса, когда животное слегка коснулось его лапой. Царь хохотал до упаду.

— Никогда я не видел такого шутовства, — сказал он.

Лев сидел, предвкушая удовольствие, тогда как Капта в отчаянии цеплялся за дверной карниз. Но теперь царь приказал подать еду и питье, заявив, что он голоден. Старик плакал от радости, что царь исцелен, и нам принесли множество различных кушаний на серебряных блюдах, а также вино в золотых чашах.

Царь сказал:

— Поешь со мной, Синухе. Хотя это и не подобает моему достоинству, но я позабуду сегодня же о том, как ты держал мою голову под мышкой и засовывал пальцы мне в рот, и не буду впредь об этом думать.

Итак, я ел и пил с ним и сказал ему:

— Твоя боль успокоилась, но может возобновиться через некоторое время, если зуб, который причиняет ее, не будет удален. Поэтому пусть зубной врач вытащит его, как только спадет опухоль у тебя на щеке, тогда это не будет угрожать твоему здоровью.

Его лицо омрачилось.

— Ты много и скучно говоришь, безумный чужестранец.

Затем, немного пораздумав, он добавил:

— Но, пожалуй, ты прав, ибо боль возвращается каждую осень и весну, как только я промочу ноги, и такая сильная, что я хочу умереть. Если это нужно сделать, то сделаешь это ты, ибо я больше видеть не желаю моего зубного врача, ведь он уже причинил мне столько боли.

Я серьезно ответил:

— Зуб вырвет твой зубной врач, а не я, ибо в таких делах он умнее всех в стране и меня тоже, и я не хочу навлечь на себя его гнев. Но, если хочешь, я постою рядом с тобой и буду держать тебя за руки и ободрять тебя, пока он будет это делать, и облегчу твою боль всеми способами, которым научили меня во многих странах, у многих людей. И это должно быть сделано через две недели, ибо лучше всего точно назначить срок, чтобы ты не передумал. К тому времени твоя челюсть заживет, а пока ты будешь полоскать рот утром и вечером тем лекарством, которое я дам тебе, хотя оно, может быть, жгучее и имеет неприятный вкус.

Он разозлился.

— А если я не буду этого делать?

— Ты должен дать мне свое честное слово, что сделаешь все, как я сказал, ибо ведь властелин четырех частей света не может нарушить слово. И если это будет сделано, я буду развлекать тебя своим искусством и превращу у тебя на глазах воду в кровь и даже научу тебя делать это — на удивление людям. Но ты должен обещать мне никогда и никому не открывать тайны, ибо она священна для жрецов Амона и я сам не узнал бы ее, если бы не был жрецом первой ступени, и не открыл бы ее тебе, если бы ты не был царем.

Когда я кончил говорить, Капта жалобно закричал с дверного карниза:

— Уберите прочь это проклятое животное или я спущусь вниз и убью его, потому что руки у меня уже онемели, а мой зад болит от сидения в этом неудобном месте, которое никоим образом не подобает моему достоинству.

Бурнабуриаш безудержно захохотал от этой угрозы. Затем с деланной серьезностью он сказал:

— Будет, конечно, очень грустно, если ты убьешь моего льва, ибо я вырастил его и мы с ним друзья. Поэтому я придержу его, чтобы ты не совершил этого злого дела в моем дворце.

Он подозвал к себе льва, и Капта, слезши с драпировок, стоял, растирая затекшие ноги и свирепо глядя на льва, так что царь снова расхохотался и шлепнул себя по коленям.

— В жизни не видал более забавного человека. Продай его мне, и я озолочу тебя.

Но я не желал продавать Капта. Царь не настаивал, и мы расстались друзьями. К этому времени он начал клевать носом, и глаза у него слипались, так как он не спал много ночей.

Старый врач проводил меня, и я сказал ему:

— Давай обсудим вместе то, что должно случиться через две недели, поскольку это будет тяжелый день, и было бы благоразумно принести жертву всем богам, которым положено.

Это очень понравилось ему, ибо он был благочестив, и мы договорились встретиться в храме, чтобы принести жертву и посовещаться с врачами насчет зуба царя. Перед тем как мы покинули дворец, он велел принести закуску носильщикам, которые доставили меня; они ели и пили во внутреннем дворе и восхваляли меня на все лады. Они с песнями везли меня назад в гостиницу, нас сопровождала большая толпа, и с этого дня имя мое прославилось в Вавилоне. А рассерженный Капта ехал на своем белом осле и не разговаривал со мной, ибо было задето его достоинство.

3

Две недели спустя я встретился с царскими врачами в башне Мардука, где мы все вместе принесли в жертву овцу и жрецы исследовали ее печень; в Вавилоне жрецы изучают печень жертвенных животных, постигая таким образом многое, что скрыто от прочих. Они сказали нам, что царь будет очень разгневан, но никто из-за этого не лишится жизни и не подвергнется длительному заточению, хотя нам нужно остерегаться когтей и копий. Затем мы попросили астрономов посмотреть в Небесную Книгу, благоприятен ли назначенный день для такого дела. Они сказали нам, что он не то что неблагоприятен, но можно было выбрать день и получше. Потом жрецы по нашей просьбе вылили в воду масло и так попытались узнать будущее. Поглядев на масло, они сказали, что не видят ничего примечательного — во всяком случае, дурного предзнаменования там нет. Когда мы уходили из храма, над нами пролетел стервятник, неся в когтях человеческую голову, схваченную им со стены. Это жрецы истолковали как благоприятный знак, хотя я воспринял это совсем иначе.

Следуя прорицаниям, мы распустили царскую стражу и заперли льва, чтобы он нас не разорвал, ибо, разгневавшись, царь мог натравить его на нас; по рассказам врачей было известно, что такое случалось. Но царь Бурнабуриаш вошел решительным шагом, предварительно подкрепившись для бодрости вином, как говорят в Вавилоне, однако, увидев носилки, доставившие зубного врача, он сильно побледнел и сказал, что у него есть важное государственное дело, о чем он позабыл, пока пил вино.

Он собрался было уйти, но, пока другие врачи лежали ничком, касаясь пола губами, я схватил царя за руку и стал подбадривать его, говоря, что все быстро кончится, если только у него хватит смелости. Я велел врачам очиститься и сам очистил инструменты зубного врача над огнем скарабея, затем стал втирать обезболивающие мази в десну мальчика, пока он не приказал мне остановиться, сказав, что щека у него одеревенела и он не может больше двинуть языком. Затем мы усадили его в кресло, привязав к нему его голову, и вставили клинышки ему в рот, чтобы он не смог закрыть его. Я держал его за руки и подбадривал его, зубной врач громко призвал на помощь всех богов Вавилона и, засунув в рот мальчика щипцы, вырвал зуб с невиданной дотоле ловкостью. Несмотря на клинышки, царь завопил не своим голосом, а лев зарычал за дверью, которая едва не вылетела, когда он кидался на нее и царапал ее когтями.

Это был ужасный момент, ибо, когда мы отвязали голову мальчика и вынули клинышки у него изо рта, он стал сплевывать на блюдо кровь, визжа и вопя, и слезы ручьем бежали по его лицу. Он орал, требуя, чтобы его телохранители предали всех нас смерти; он звал своего льва, лягал ногой священный огонь и бил палкой своего врача, пока я не отнял ее у него и не велел ему прополоскать рот. Так он и сделал, а врачи лежали у его ног, дрожа всем телом, а зубной врач думал, что пришел его последний час. Но царь успокоился и выпил вина, хотя рот его еще был перекошен, и он попросил меня позабавить его, как я обещал.

Мы пошли в большую пиршественную залу, потому что комната, в которой царю вырвали зуб, уже была ему не по душе. Он и в самом деле решил навсегда ее запереть и назвал ее проклятой комнатой. Я налил воду в сосуд и дал ее царю и врачам на пробу — удостовериться, что это действительно обыкновенная вода. Затем я медленно стал переливать ее в другой сосуд, и, пока я лил, она превратилась в кровь, так что царь и врачи громко вскрикнули в испуге.

После этого царь щедро наградил врачей, сделав зубного врача богачом, и отослал их прочь. Но мне он приказал остаться, и я научил его превращать воду в кровь, дав ему немного вещества, которое для чудесного превращения нужно было смешать с водой. Это несложно, как известно всякому, кто это проделывал, но великое искусство всегда просто, и царь был очень восхищен и изливался в похвалах мне. Он не успокоился, пока не собрал в саду всех важных придворных, а также любопытных, глазевших с дворцовых стен. На глазах у всех он превратил в кровь воду в бассейне, так что как знатные люди, так и простые смертные закричали от страха и распростерлись перед ним ниц, к его великому удовольствию.