Мария Беляева - Полуночные миры

• Название: Полуночные миры
• Автор: Мария Беляева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Не всегда легко оставаться человеком среди людей. Но быть не таким, как все, трудно вдвойне. Можно ли родиться крылатым — и найти свое место… хотя бы среди таких же изгоев, как ты? Можно ли стать одержимым жаждой крови вампиром — и отказаться от мести тем, по чьей вине это случилось? И не является ли способность искать выход там, где выхода нет, подлинно человеческой чертой? Добро пожаловать в Полуночные миры!

---

Вглядываясь в темноту, Ника угадывала очертания контрольного пункта, усеянного зелёными светоотражателями.

Светодиодные лампы на руле велосипеда лениво сбрасывали полосы света на покрывающуюся плёнкой льда землю. Девушка остановилась у обочины, только сейчас заметив, что не застегнула куртку. До девяти оставалось всего пятнадцать минут. Двенадцать минут до режима ограниченного доступа. Если за двенадцать минут не покинуть сектор, его вообще не покинуть до утра. Ника накинула капюшон. Окликнув собаку, медленно поехала на шипение генераторов.

На посту, держа руку у сканера грязным запястьем вверх, стоял мужчина, издалека напоминавший ожившую кучу лохмотьев. Ника взглянула на повисшую над заградительной голограммой временную проекцию. Двенадцать минут до закрытия границы сектора. После этого уже не вырваться.

— Ну что, получилось? — прокряхтел мужчина. Ника подумала, что голос слишком стар даже для этой внешности, но не удивилась: с каждым днём мир всё больше утрачивал способность удивлять.

— Нет, не сканируется, — прорычал голос, а через миг из каморки пункта появилось небритой лицо полицейского. — Что ты делал с ней? Я спрашиваю, что ты делал с этой рукой?

Грузная фигура со светящимся египетским иероглифом на униформе вывалилась наружу.

— Вещи клади в контейнер, — это уже Нике. — И свой недотранспорт — тоже.

Ника бросила рюкзак в металлический ящик, который тут же утащило в глубину встроенного сканера. Сложила раму велосипеда… Девять минут.

— Марв, что будем делать? — крикнул полицейский напарнику.

Ника заворожено следила за сменяющимися цифрами проекции.

Глубоко вздохнув, девушка шагнула вперёд, во флуоресцентное пятно освещения. И через миг пожалела об этом, когда накатил страх. Она сглотнула, стараясь подавить инстинктивное желание забиться в какое-нибудь тёмное место, где она наконец почувствует себя в безопасности.

— Дед, опять имплант испортил? — Ника как можно непринужденнее хлопнула мужчину по плечу. — Теперь ночевать здесь придётся.

— Придётся ждать включения режима, — самодовольно известил полицейский. — Ни одного голодранца без сканирования не могу пропустить.

Девушка засунула руки в холодные карманы куртки, чтобы дрожь в пальцах не выдала её. Улыбнулась.

— Сканируйте мою запись, а его данные, — она кивнула в сторону «деда», — запросите из архива. Это займёт пару минут. Вы же не хотите, чтобы девушка ночью ходила по трущобам?

Ника видела колебание в глазах полицейского. Грязный привкус примитивного флирта. Девушка была уверена, что покраснела, по крайней мере, щёки горели.

— Хорошо. Но при следующем сканировании имплант нужно отправить на техпроверку, — полицейский подмигнул. — Ясно? Загружайте своё барахло.

Мужчина бросил в контейнер грязный брезентовый мешок. В воздухе расплылся смрад машинного масла и горелых проводов.

Лишь Ника поднесла руку к сканеру, система ожила, выбрасывая на экран варианты команд. Команд, так надёжно впаянных в каждую жизнь, что, казалось, всю её можно разложить на биты и прочесть, словно текстовый файл. Судьбы-строки, затерявшиеся в бесконечных столбцах двоичных номеров, зашифровавших мир от самого себя.

— Ты же не припрятал баночку с радиоактивным вареньем, правда, дедуль? — прошептала Ника, опасаясь заглянуть ему в глаза, потому что с каждым мигом всё больше убеждалась, что знает ответ.

Из нутра поста глухо и скрипуче доносилось:

— Третий сектор, раздел сто пять… вооружённый протест против введения ЭМИ. Ждём подкрепление из второго сектора.

— Хоть не мы в этот раз, — на лице полицейского, погружённого в вереницу архивных ссылок, промелькнула довольная улыбка.

Ника вдруг подумала, что такая же улыбка будет у него и тогда, когда он будет соблазнять школьниц и всаживать клешни электрошокера кому-нибудь в спину. Возможно, сегодня… Возможно, даже ей самой…

Полицейский нахмурился. Ника опустила взгляд, понимая, что убедительность её лжи — всего лишь удача новичка.

— Всё сходится, но биометрики нет, — он вздохнул.

Три минуты…

— Ну, внесекторному оно и ни к чему, правда?

Старик ухмыльнулся. Нике почудилось, что за ухмылкой кроется не злость, а самодовольство.

Прикосновение к сенсорной панели — и голограмма, как шов между рутинным миром пустоты и пустотой несуществующего мира, расползается. Пустота, живущая в слухах, дремлющая в сознании, но не способная полностью пробудиться…

Ника выдернула рюкзак и шагнула сквозь потухшую голограмму, ожидая, что она обдаст холодом, жаром или мурашками на коже. Отсутствие всякого ощущения границы ошеломило.

Ника окликнула собаку и, раздвинув раму велосипеда, оглянулась на мужчину.

— Дед, ты идёшь? — она старалась не смотреть на полицейского, который, она знала, ждёт её взгляда, чтобы нескромно подмигнуть.

— Да, да, — торопливо забормотал он, забрасывая рюкзак на покатую спину. И с лживым подобострастием промямлил: — Спасибо, офицер.

— Иди уже, — рыкнул тот, провожая Нику взглядом незадачливого охотника.

Девушка остановилась на границе полумрака и зеленоватого свечения заграждения. Оно снова обретало видимость, становясь зернистым. Ника преодолела желание прикоснуться к свету, чтобы ощутить шершавое тепло. Мужчина остановился в паре шагов от Ники и сообщил:

— Ты мне помогла, но я тебе ничего не должен. Надеюсь, когда ты окажешься в подобной ситуации, кому-то тоже будет с тобой по пути.

Девушка, не раздумывая, кивнула. Они двинулись в разные стороны. Один — проворно, стремясь к одному ему известной сиюминутной цели, ради которой по утрам вспыхивает мир. Другая — в никуда… в запорошенный страхами и фантазиями обломок неизвестности. Ника медленно ехала по улицам, источавшим тьму — не голографическую, а настоящую, — держась у края дороги, не приближаясь к домам, боясь, что мрак коснётся её.

Пёс плёлся чуть позади, следя за почти умершим светом фонаря на руле. Шорохи. Шёпот. Ника ехала по кромке тротуара, чтобы не приближаться к стенам домов. Её пугала смесь голосов, сочащаяся сквозь стены. И тьма — не бесплотная, а настоящая, жаждущая прикоснуться к запретному гостю.

Медленно, неохотно бетонно-пластиковые обрубки промышленных зданий отступали. Меж прокуренных силуэтов, меж выжженных изнутри остовов появлялись каменные прожилки. Каменные гиганты, разрушенные собственными создателями. Рубленые очертания вырисовывались в едва различимом свете полимерного волокна. Ника приблизилась, разглядывая нити пластика. Словно техногенная лоза, они причудливыми петлями и спиралями замерли на стенах по левой стороне. Свет выплескивался в лужи, окрашивая их в фиолетовые, розовые, голубые тона. От этого они походили на разведённую акварель посреди чёрного города, от древности потерявшего дар речи. Каменные полотна, покрытые сетью бетонных швов, уводили Нику всё дальше. Дальше — вслед за светящимся оптоволокном, создающим радужный светящийся коридор.

Полоса цветных мазков осталась позади. Девушка давно уже шла пешком, пятилась, не в силах оторваться от панорамы света. Споткнулась. Падая, содрала ладони о тротуар. Под ногами скалился мраморный обломок головы горгульи. Вода из луж мигом пропитала одежду насквозь.

— Тебе не кажется, что охранять здесь уже нечего? — устало спросила Ника, похлопав голову. И только сейчас заметила, что в нескольких шагах от неё виднеется силуэт каменной химеры, уютно устроившейся у ступеней. Чудище расправило узловатые, как у летучей мыши, крылья и замерло в ожидании приказа древних сил тьмы. Ника поднялась. Всмотрелась в темноту, где из каменного тротуара выламывались стены здания. Словно нарисованные чёрной тушью, колонны проступали из парапетов и превращались в лес шпилей где-то в графитовом небе.

Дверь. Металлические ручки в виде трилистников с мокрыми прожилками… ледяные. Открыть не хватает сил.

Обойдя здание, девушка нашла в кованой решётке выломанные прутья. Ника пробралась во внутренний двор. Пёс протиснулся следом. Подняв морду к водостоку, глухо зарычал.

— Эй, хватит… — шикнула Ника, обернувшись.

Разбитый витраж, сплав цветных осколков некогда существовавшей реальности. Девушка взобралась на окно и замерла, не решаясь спрыгнуть во тьму. Она прислушивалась, надеясь, что изнутри раздастся голос или хотя бы шорох. Тогда можно было бы уйти отсюда, оправдав трусость инстинктом самосохранения. Но нет.

Она нащупала стену… шершавую, словно изрезанную глубокими морщинами. Мерзкое ощущение.

Стены и изваяния сливались в темноте. Словно окаменевшие души, они глядели глазами святых с мозаик и барельефов. Там, где чернота переходила в полутьму, повороты и рифлёные стены представали лабиринтом.

Шероховатые стены с маленькими острыми впадинами — недостающими кусочками лепнины. Прямо в центр огромного зала сквозь полуразрушенную крышу, успевшую зарасти плющом, падал огромный сноп лунного псевдосвета. Натыкаясь на колонны и арки, он дробился на световые нити, составлявшие сеть, паутину, в которой замерли, смирившись, лики никем не виденных Высших.