Нина Щербак - Любовь поэтов Серебряного века

• Название: Любовь поэтов Серебряного века
• Автор: Нина Щербак
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40661-4, 978-5-9725-2226-2

«…все и всегда были влюблены: если не в самом деле, то хоть уверяли себя, будто влюблены; малейшую искорку чего-то похожего на любовь раздували из всех сил», – писал о своих современниках-поэтах Владислав Ходасевич. И действительно – поэты Серебряного века жили в любви, дышали любовью. Их сложные взаимоотношения не позволяли заглушить самое важное – способность чувствовать, ощущать мир, таким противоречивым, какой он есть. Анна Ахматова и Николай Гумилев, Георгий Иванов и Ирина Одоевцева, Владимир Маяковский и Лиля Брик, Сергей Есенин и Айседора Дункан – читая эти любовные истории, в какой-то момент становится жутко от одной мысли, что человек может одновременно пережить, испытать столько неоднозначных эмоций.

---

Братские чувства, первоначально предложенные Андреем Белым, были приняты Любовью Менделеевой благосклонно. Тот, некогда иронизировавший по поводу женитьбы Александра Блока, теперь почти неприкрыто отождествлял Любовь Дмитриевну с Вечной Женственностью. «Вот она сидит с милой и ясной улыбкой, как будто в ней и нет ничего таинственного, как будто не ее касаются великие прозрения поэтов и мистиков», – писал он в статье «Апокалипсис в русской поэзии».

Но когда Андрей Белый, по обыкновению, от братских чувств перешел к чувствам иногда оттенка, задача его весьма затруднилась. Быть может, она оказалась бы вовсе неразрешимой, если бы не его ослепительное обаяние, которому, кажется, нельзя было не поддаться.

Их страстные отношения продолжались два года, в 1906 году Александр Блок отразил их в своей знаменитой пьесе «Балаганчик». А вот как писала о взаимоотношениях этого треугольника Нина Берберова:

«1906 – 1907 год. Бесконечная, запутанная череда ссор и примирений между Блоком и Белым. Встречи – почти всегда по настоянию Белого – были тягостными. Блок вполне владел собой: холодный, вежливый, никогда не пытаясь уязвить, он слегка высокомерным тоном говорит любезности. Белый – нервный, задыхающийся, пылавший то любовью, то ненавистью, – вызывает его на дуэль, затем требует объяснений, чтобы простить или получить прощение. Он осознает свою полную ненужность в жизни Блока и временами становится совершенно несносным, навязывая свое присутствие; Блок терпит его из жалости, сочувствуя гению, который так и не сумел осуществиться, к тому же его обезоруживает искренность Белого, который винит себя во всех грехах, готов признать любую вину, никогда не упоминая о своих многочисленных достоинствах и заслугах».

Александр Блок соглашался на эти встречи, но сам их не искал. Однажды Андрей Белый назначил ему свидание в ресторане. Тот пришел вместе с Любовью Дмитриевной. Андрей Белый был в восторге, все еще может получиться! Но через несколько дней обстановка опять накалилась. На Невском проспекте Александр Блок, погруженный в свои мысли, надменный, непроницаемый, прошел мимо, не заметив Андрея Белого. На того это подействовало как «удар по сердцу»! «Вместо души у Александра Александровича разглядел я дыру», – писал он в своих воспоминаниях. Ему хотелось навсегда бежать в Москву, и он потребовал у Любови Дмитриевны объяснений, но та лишь посмеялась над его трагическим видом.

Андрей Белый тогда так и не решился уехать. Вместо этого он начал с Александром Блоком литературную борьбу. В Москве, в брюсовских альманахах, он яростно критиковал нового Блока, но тот в ответ лишь невозмутимо улыбался.

С удивительной откровенностью в своих воспоминаниях Андрей Белый рассказывал, как всеми силами пытался развести Любовь Дмитриевну с мужем. По мнению Нины Берберовой, он перепробовал все, чтобы добиться громкого и окончательного разрыва. Но ни интриги, ни нападки, ни дерзкие письма не приносили результата. Расставшись со своей мечтой, подавленный и покинутый, Андрей Белый наконец-то отправился за границу.

Существует, правда, и другая версия событий, данная Владиславом Ходасевичем. Когда домогательства Андрея Белого были близки к тому, чтобы увенчаться успехом, неизбывная двойственностью поэта, как всегда, прорвалась наружу. Он имел безумие уверить себя самого, что его неверно и «дурно» поняли, – и то же самое объявил даме, которая, вероятно, немало выстрадала пред тем, как ответить ему согласием. Следствие отступления нетрудно себе представить. Любовью Дмитриевной овладели гнев и презрение, и она отплатила Андрею Белому, по словам Ходасевича, «стократ обиднее и больнее, чем Нина Петровская». Но тот именно и славился тем, что любил противоречия. С этого-то момента он и полюбил Любовь Дмитриевну по-настоящему, всем существом и навсегда.

За границей Андрей Белый прожил больше двух лет, за которые он создал два сборника стихов, посвященных Блоку и Менделеевой. Вернувшись в Россию, в апреле 1909 года поэт сблизился с Анной Алексеевной Тургеневой, известной как Ася. Вместе с ней в 1911 году совершил ряд путешествий по Ближнему Востоку и Северной Африке, описанных в «Путевых заметках». В 1912-м в Берлине они познакомились с Рудольфом Штейнером, основателем антропософии. Андрей Белый стал его учеником и без оглядки отдался своему ученичеству. Фактически отойдя от прежнего круга писателей, он теперь работал над прозой. Все друзья и почитатели его таланта боялись, что он теряет свою самобытность как художник, что пропадет своеобразность его красок и яркость его языка. Все это причиняло ему лишние страдания и заставляло тратить силы, чтобы доказывать обратное. Когда разразилась война 1914 года, Штейнер со своими учениками перебрались в Швейцарию, в городок Дорнах. 23 марта 1914 года в Берне между Борисом Бугаевым и Анной Тургеневой был заключен гражданский брак.

В 1916 году Андрей Белый, призванный на военную службу, кружным путем через Францию, Англию, Норвегию и Швецию прибыл в Россию. Но Ася с ним не последовала. Свое отношение к этому и состояние он отразил в стихотворении:

Асе
При прощании с ней

Лазурь бледна: глядятся в тень
Громадин каменные лики:
Из темной ночи в белый день
Сверкнут стремительные пики.

За часом час, за днями дни
Соединяют нас навеки:
Блестят очей твоих огни
В полуопущенные веки.

Последний, верный, вечный друг, —
Не осуди мое молчанье;
В нем – грусть: стыдливый в нем испуг,
Любви невыразимой знанье.

Август 1916, Дорнах

Повторный отъезд Андрея Белого за границу не был спланирован, хоть он и подумывал об этом уже с 1919 года. Поговаривали, что поэт собирался бежать, и его даже иногда спрашивали: «Скоро ли вы сбежите?!» Ходасевич считал, что Андрей Белый давно хотел уехать, но большевики его не отпускали и лишь после смерти Александра Блока и расстрела Николая Гумилёва ему в срочном порядке выдали заграничный паспорт.

Андрей Белый покинул Россию в начале сентября 1921 года. Он встретился с Асей, та предложила ему разойтись. Она решила навсегда расстаться с мужем и осталась жить в Дорнахе, посвятив себя служению делу Рудольфа Штейнера. Ее называли «антропософской монахиней». Будучи талантливой художницей, Ася сумела сохранить особый стиль иллюстраций, которыми пополнились все антропософские издания. Андрей Белый же остался совершенно один. Он посвятил Асе большое количество стихов. Ее образ можно узнать в Кате из «Серебряного голубя».

Жизнь в эмиграции не удавалась. Как вспоминал Владислав Ходасевич: «…весь русский Берлин стал любопытным и злым свидетелем его истерики. Ее видели, ей радовались, над ней насмехались слишком многие. Скажу о ней покороче. Выражалась она главным образом в пьяных танцах, которым он предавался в разных берлинских Dielen[1]. Не в том дело, что танцевал он плохо, а в том, что он танцевал страшно. В однообразную толчею фокстротов вносил он свои „вариации“ – искаженный отсвет неизменного своеобразия, которое он проявлял во всем, за что бы ни брался. Танец в его исполнении превращался в чудовищную мимодраму, порой даже и непристойную. Он приглашал незнакомых дам. Те, которые были посмелее, шли, чтобы позабавиться и позабавить своих спутников. Другие отказывались – в Берлине это почти оскорбление. Третьим запрещали мужья и отцы. То был не просто танец пьяного человека: то было, конечно, символическое попрание лучшего в самом себе, кощунство над собой, дьявольская гримаса себе самому».

Перед возвращением на родину Андрей Белый пребывал в состоянии полной невменяемости. Впрочем, по словам того же Ходасевича, это во многом диктовалось и хитростью, свойственной поэту. Боясь, что близость с эмигрантами и полуэмигрантами может быть поставлена ему в вину, он стал рвать заграничные связи. Прогнал одну девушку, которой был многим обязан. Возводил бессмысленные поклепы на своего издателя. Искал ссор и добивался их… Вернувшись в Россию в октябре 1923 года, Андрей Белый женился на Клавдии Николаевне Васильевой. Он не испытывал любовных чувств, однако держался за нее, словно за спасительницу. Тихая, покорная, заботливая Клодя, как называл ее писатель, стала 18 июля 1931 года супругой Андрея Белого. Он умер у нее на руках 8 января 1934 года в Москве.

Валерий Брюсов 1873 – 1924 «И снова ты»

Валерий Брюсов был воплощением демона в литературе и в жизни, но выглядел совершенно иначе. Владислав Ходасевич вспоминал, что впервые увидел Брюсова, когда тому было двадцать четыре года, а ему самому – одиннадцать: «Его вид поколебал мое представление о „декадентах“. Вместо голого лохмача с лиловыми волосами и зеленым носом (таковы были „декаденты“ по фельетонам „Новостей Дня“) – увидел я скромного молодого человека с короткими усиками, с бобриком на голове, в пиджаке обычнейшего покроя, в бумажном воротничке. Такие молодые люди торговали галантерейным товаром на Сретенке. Этакая смесь „декадентской экзотики с простодушнейшим мещанством“».