Екатерина Русак - Вор черной масти

• Название: Вор черной масти
• Автор: Екатерина Русак
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Кто ж тебя заставляет?

Через несколько минут я уже разговаривал с рыжеволосым веснушчатым уркаганом. Он попробовал поиграть со мной словами как с фраером, но быстро выдохся. Ему не хватило опыта тягаться со старым вором. Он это сразу прочувствовал, и разговор немедленно перешел на деловой тон:

- Что нужно, батя?

- Желательно немецкий пистолет системы Вальтер и к нему две полные обоймы.

Он задумался на несколько мгновений.

- Три с половиной тысячи имеешь?

- Расчет сразу! - обнадежил я.

- Идем! - позвал меня за собой уркаган.

Мы отошли к дощатому забору на краю базара. Здесь уркаган попросил меня немного обождать и быстро ушел. Я успел выкурить две папиросы, прежде чем он появился снова.

- Деньги! - потребовал он.

Я отсчитал нужную сумму купюрами и получил в руку завернутый в тряпицу пистолет. Не рассматривая, сразу сунул его в карман галифе. Вес не велик, штаны не спадут.

- Товар хороший, доволен останешься, - заметил уркаган. - Только в смазке. Нужно почистить. Сам увидишь. Если что понадобится, знаешь теперь, где меня найти...

И он зашагал прочь с гордо поднятой головой. Ему было лет шестнадцать. Что заставило его ступить на этот скользкий путь?

---------------------------------------------------------------

[1] Шурудить (жаргон) - грабить.

[2] Хряй (жаргон) - проваливай.

[3] Падлюка, падла (жаргон) - ругательство.

[4] Перо (жаргон) - нож, финка.

[5] Сходняк (жаргон) - воровское собрание.

[6] Лысого гонять (жаргон) - онанировать.

[7] Не в кайф (жаргон) - не доставляет удовольствия.

[8] Сеанс (жаргон) - женская фотография, используемая для онанизма.

[9] Бегать (жаргон) - воровать.

[10] Хрюкать (жаргон) - говорить.

[11] Уркаган (жаргон) - молодой вор.

ГЛАВА 10. ДОЛЯ ВОРОВСКАЯ.

Постановление от 7 августа 1932 года

"ОБ ОХРАНЕ ИМУЩЕСТВА ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, КОЛХОЗОВ И КООПЕРАЦИИ И УКРЕПЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ (СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ) СОБСТВЕННОСТИ

... 1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т.п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества"...

***

"Указ семь-восемь шьешь, начальник?"

Из фильма "Место встречи изменить нельзя".

08 июня 1949 года. 14 часов 34 минуты по местному времени.

Продовольственный склад города Читы.

***

Контору Жобина при продовольственном складе я нашел без всяких проблем.

Жобин сидел в своем кабинете, зарывшись в ворох бумаг и нацепив на нос велосипед[1] имел определенное, хотя и отдаленное сходство с Берия. Только надо заметить, что Лаврентий Павлович никогда не позволял себе так разъедется как этот боров.

Я, наблюдая за Жобиным, прикинул в уме, что самое лучшее средство для людей при лечении от излишков веса - личные встречи с усатым, после которых человек сразу терял до двух килограммов веса, а потом продолжал делать это и дальше, трясясь от страха ночами в ожидании неминуемого ареста.

На стене, над столом Жобина висел неизменный атрибут любого Советского кабинета и учреждения - портрет великого вождя Сталина. Как усатого только не называли! Величали: "отец народов" "великий полководец" "великий вождь" "гениальный учёный", "лучший друг писателей", "лучший друг физкультурников", "великий вождь и учитель", "лучший друг ученых". Но я знал его по другому обозначению, никогда не появляющемуся в прессе: "Лучший усатый друг "зэка"!

К этому портрету, очевидно, давно никто не прикасался. На нем виднелись следы застарелой паутины и отчаянной деятельности неистребимого племени мух, уделавших стекло портрета своими испражнениями.

В кабинете находилось еще несколько шкафов-стеллажей, забитых папками с документацией и пара стульев. Я вошел в кабинет и, не дожидаясь приглашения, присел на один из свободных стульев, стоящий напротив стола.

- А, Наум Исаакович! - Жобин оторвался от бумаг и просиял при моем появлении. - Добрый день! Значит, надумали работать здесь?

- Привет, Ларик, - отозвался я. - Решил вот на огонек заглянуть, посмотреть, что тут у тебя и как!

Жобин опешил от моей фамильярности, недовольно поморщился:

- Вообще-то меня зовут Илларион Трофимович, - заявил он с недовольством в голосе.

- Брось, - отмахнулся я. - Какие счеты между корешами? Нам ведь вместе втыкать[2] на благо страны Советов! Если хочешь, называй меня Наум, мне не в падлу!

- Э...э, Наум, - медленно подбирая слова, сказал Жобин, при этом стараясь не смотреть на меня. - У нас тут государственное учреждение, а не кооперация, и твоя речь как-то не очень подходит для общения между нашими сотрудниками.

- Ничего, перетопчутся! Тебе, Ларик, действительно бухгалтер нужен с институтским образованием или я сразу сваливаю?

- Нужен, конечно, нужен! - сразу сменил гнев на милость Жобин и горестно пожаловался мне: - Сюда никто не хочет идти работать! А почему знаешь? Нет. А у нас тут специфика работы такая. Трофейные склады. Имущество вывезенное из Германии и Китая. И подчинены мы руководству УМГБ города Читы. Вот народ и пугается! А зря! Эти склады на самом деле военного ведомства. Работать тут можно, но с большой осторожностью. Просто все надо делать с умом и уши держать торчком, Наум! Товар часто уходит в такие места, о которых я и сам не имею полного представления... А сколько должностных лиц и начальников разных ко мне приезжает! Тому дай, этому выложи. И попробуй, откажи. Ох, и не легкое у меня житье! Ладно, идем, склады тебе покажу, а потом за бумаги примемся.

Склады оказались не такие большие, как я себе представлял. Но Жобин объяснил, что большая часть подконтрольных ему товаров находятся не здесь, а в других местах на консервации.

Я успел просмотреть всего несколько десятков накладных, и все они без исключения вызвали у меня ряд вопросов. По этим накладным было вообще непонятно, кто получил товар, сколько и когда. Не одна даже самая слабая проверка никогда не пропустит такое грубое нарушение. Но Жобин отмахивался:

- Никто нас не проверяет. Все начальство Читы кормится здесь. Даже прокуратура. Они напрасно шум поднимать не будут. Не в их это интересах...

И тут мне все сразу стало ясно. Лучшей кандидатуры на должность козла отпущения не найти. Бухгалтер-вор, отсидевший за растрату - это я. Если чего случится, то все шишки, как ранее судимому, достанутся мне. Неплохой ход придумал товарищ Жобин. Он-то не просто так задумал эту игру, а прикрывшись мной, надеясь тем самым выйти сухим из воды. Но и я не лыком шит. Это ему вряд ли удастся! Раскусив своего "начальника", я почувствовал к Жобину не только неприязнь, но омерзение. Только он не заметил перемены произошедшей со мной, сказалась моя многолетняя выдержка в умении вести переговоры.

Интересно, сколько же он здесь наворовывает, если шутя, проиграл мне в карты двадцать пять тысяч рублей? Сколько трофейного добра возьмут себе разные начальники со звездами? Ящик с консервированной ветчиной и бидон спирта! Немного. Хорошо понимают, что жадность пагубна. Они, в моем понимании, по сравнению с Жобиным, выглядели просто невинными младенцами. Ладно, поживем-увидим, решил я. Но уже точно знал, что жестоко накажу этого зарвавшегося казнокрада, подпольного миллионера Корейко, такую ему заподлянку подкину, лаптем не расхлебает.

08 июня 1949 года. 17 часов 58 минут по местному времени.

Продовольственный склад города Читы.

***

Вечером в контору, где я сидел, перебирая документы и накладные, пыхтя и отдуваясь, влетел взъерошенный Жобин:

- Начальство пожаловало! Сам Москаленко приехал.

Он произнес это таким тоном, как будто произошло сошествие Христа на землю. Боится начальства Жобин, сучий сын! А мне-то чего бояться?

- Иди, там товар по накладной отпускают, - заверещал Жобин. - Ступай, Наум! Проверь накладные, все ли верно?

Я поднялся со своего места и последовал за Жобиным. Около трофейной эмки я увидел полковника Москаленко, который наблюдал за погрузкой консервов со склада в его машину. Мы с Жобиным быстрым шагом приблизились к нему.

- Владимир Иванович, - расплываясь в льстивой улыбке сказал Жобин, обращаясь к Москаленко, - вот, разрешите представить вам моего нового бухгалтера. Штерн Наум Исаакович! Теперь можете непосредственно обращаться к нему по любым вопросам склада!

Москаленко сначала просто смотрел на меня. Но по мере того, как Жобин произносил свой монолог, его лицо изменило выражение с напускного благодушия на настороженное. Он узнал меня, хотя до этого видел только на фотографии, а моя фальшивая фамилия лишь послужила подтверждением того, что это я.