Шерил Стрэйд - Дикая

• Название: Дикая
• Автор: Шерил Стрэйд
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70058-5

Когда жизнь становится черно-белой, когда нечего терять, нет ни цели, ни будущего, ни желания жить, люди порой решаются на отчаянные поступки. Потеряв мать, разрушив свой брак и связавшись с наркоманом, Шерил дошла до той черты, за которой зияла бездна. Ей нужна была веская причина, чтобы начать новую жизнь, перестать заниматься саморазрушением и попытаться спасти себя. Так начался ее Путь.

«Это был мир, в котором я прежде никогда не бывала, однако всегда знала, что он есть. Мир, к которому я брела, спотыкаясь, в скорби, растерянности, страхе и надежде. Этот мир, думала я, сделает меня той женщиной, которой я могла бы стать, и одновременно снова превратит в ту девчонку, которой я когда-то была. Мир размером 60 сантиметров в ширину и 4285 километров в длину. Мир, который назывался Маршрутом Тихоокеанского хребта — МТХ».

Поход Шерил был не только трудным, но и опасным. Ей пришлось пройти 27 километров по палящей пустыне лишь с небольшим запасом воды, совершить несколько дневных переходов длиной 30 километров, пройти по узкой тропе, расположенной выше 2 тысяч метров над уровнем моря, взобраться на заснеженную гору с рюкзаком весом 36 килограмм. Но что было сложнее — выдержать тяжелейшие условия или найти ответы на свои вопросы?

Полное опасностей приключение, позволило Шерил кардинально изменить свою жизнь, обрести душевное равновесие и гармонию. Откровенный и эмоциональный рассказ женщины, преодолевшей себя, вдохновляет на наведение порядка в собственной жизни.

---

Я полагала, что иду по направлению к Голден-Оук-Спрингс, но к семи вечера его все еще не было видно. А мне наплевать. Крохотный термометр, который свисал с бока моего рюкзака, показывал +6 °C.

Прихрамывая, побродила вокруг, собирая камни. И прежде чем идти дальше, выстроила маленький холмик из обломков, похоронив под ним следы преступления.

Я полагала, что иду по направлению к Голден-Оук-Спрингс, но к семи вечера его все еще не было видно. А мне наплевать. Слишком усталая, чтобы проголодаться, я снова пропустила ужин, таким образом сэкономив воду, которая ушла бы на его приготовление, и нашла место, достаточно ровное, чтобы водрузить палатку. Крохотный термометр, который свисал с бока моего рюкзака, показывал +6 °C. Я содрала с себя промокшую от пота одежду и развесила ее сушиться на каком-то кусте, прежде чем забраться на четвереньках в палатку.

Утром мне пришлось надевать ее на себя силой. Затвердевшая, как доска, одежда за ночь замерзла.

Я добралась до Голден-Оук-Спрингс через несколько часов после начала моего третьего дня на маршруте. Зрелище квадратного бетонного бассейна невероятно подняло мне настроение. И не только потому, что в колодце была вода, но потому, что его явно выстроили люди. Я погрузила руки в воду, потревожив нескольких водомерок, которые курсировали по поверхности. Вытащила свой водяной фильтр, сунула его пластиковую заборную трубку в воду и принялась качать насос — так, как делала, тренируясь в кухне у себя дома, в Миннеаполисе. Это оказалось труднее, чем тогда, — может быть, потому, что во время тренировки я нажала на ручку насоса всего пару раз. Теперь же для этого потребовалась бо́льшая мышечная сила. А когда я наконец сладила с насосом, заборная трубка всплыла на поверхность и стала всасывать только воздух. Я качала и качала воду, пока не устала настолько, что пришлось сделать перерыв. Потом снова принялась качать и в итоге наполнила обе бутылки и бурдюк. На это ушел почти час, но обойтись без этого было никак нельзя. Следующий источник воды находился в мучительных 30 километрах отсюда.

Я была твердо намерена идти дальше в тот день, но вместо этого уселась на свой складной стульчик прямо рядом с источником.

Я была твердо намерена идти дальше в тот день, но вместо этого уселась на свой складной стульчик прямо рядом с источником. Воздух наконец потеплел, и солнце заливало светом мои голые руки и ноги. Я сняла рубашку, стянула шорты пониже и легла на спину с закрытыми глазами, надеясь, что солнце подсушит те участки кожи, которые растер в кровь рюкзак. Открыв глаза, я увидела на камне рядом маленькую ящерку. Она смешно двигалась, будто отжималась.

— Привет, ящерка, — проговорила я. Она перестала отжиматься и замерла в совершенной неподвижности, а потом юркнула по камню вниз и исчезла в мгновение ока.

Надо было отдохнуть. Я уже отставала от своего расписания, но не могла заставить себя в тот же день покинуть маленькую рощицу живых дубов, окружавших источник. Помимо потертостей на коже, мышцы и кости у меня ныли от ходьбы, а ноги покрывались все возраставшим числом мозолей. Я уселась на землю и принялась их разглядывать, понимая, что не смогу ничего сделать, чтобы помешать этим волдырям превратиться из скверных в ужасные. Я осторожно провела пальцем по ним, а потом по черному синяку размером с серебряный доллар, который цвел пышным цветом на моей лодыжке — он не был получен на МТХ, а являл собой свидетельство моего допоходного идиотизма.

Именно из-за этого синяка я решила не звонить Полу, когда чувствовала себя такой одинокой в том мотеле в Мохаве. Этот синяк был ядром истории, которую, как я понимала, он услышит в моем голосе, как бы я ее ни скрывала. Истории о том, как я пыталась держаться подальше от Джо в те два дня, которые провела в Портленде, прежде чем сесть в самолет до Лос-Анджелеса, но так и не удержалась. И как все кончилось тем, что мы с ним укололись героином, несмотря на то что я не прикасалась к этому зелью с того самого момента, как он приехал навестить меня в Миннеаполисе полгода назад.

— Моя очередь, — проговорила я торопливо, после того как увидела, как он загоняет в вену иглу. МТХ казался мне далеким будущим, хотя до него оставалось всего 48 часов.

— Давай сюда ногу, — сказал Джо, когда не смог найти вену на моей руке.

Я провела этот день в Голден-Оук-Спрингс с компасом в руке, читая книжку «Как не заблудиться». Отыскала север, юг, восток и запад. С наслаждением прошлась без рюкзака по колее, проделанной внедорожниками, которая подходила к самому источнику, чтобы осмотреться. Это было восхитительно — идти без ноши на плечах, даже при том состоянии, в котором пребывали мои ноги, даже при том, как у меня ныли все мышцы. Я шла не просто прямо, но приподнято, словно кто-то сверху прикрепил к моим плечам крылья. Каждый мой шаг был прыжком, легким, как воздух.

Дойдя до смотровой площадки, я остановилась и обвела взглядом раскинувшуюся передо мною ширь. Там были только пустынные горы, прекрасные и суровые, и новые ряды угловатых ветровых турбин, уходящие вдаль. Я вернулась в лагерь, растопила плитку и попыталась приготовить себе горячую еду — первую за весь маршрут. Но пламя не держалось, как я ни старалась. Я вытащила из рюкзака маленькую книжечку с инструкциями, прочла раздел возможных неполадок и обнаружила, что заполнила канистру плитки не тем газом. Я заполнила ее неэтилированным топливом вместо требуемого специального белого газа, и теперь генератор засорился, и крохотная конфорка почернела от сажи в результате моих усилий.

В некоторые моменты посреди своих разнообразных мучений я замечала красоту, которая меня окружала.

Да и в любом случае голода я не испытывала. Голод стал словно онемевшим пальцем, едва двигавшимся. Я съела всухомятку горсть тунцовых хлопьев и уснула около четверти седьмого вечера.

Прежде чем отправиться в путь на четвертый день, я подлечила свои раны. Продавец из REI убедил меня купить упаковку Spenco 2nd Skin — гелевых подушечек, которые предназначались для лечения ожогов, но также отлично помогали при мозолях. Я налепила их на все места, где кожа кровоточила, была стерта или покраснела от сыпи — кончики пальцев ног, пятки, бедренные кости, переднюю сторону плеч и поясницу. Покончив с этим, я вытряхнула носки, попытавшись размять их руками, прежде чем снова надеть. У меня было с собой две пары, но обе они заскорузли от грязи и высохшего пота. На ощупь казалось, что они из картона, а не из ткани, хотя я и разминала их во всех возможных направлениях каждые несколько часов, надевая одну пару, пока другая сохла, подвешенная на эластичном шнуре к рюкзаку.

В тот день, когда я уходила от источника, снова полностью нагруженная десятью килограммами воды, я осознала, что начала временами получать странное, абстрактное, ретроспективное удовольствие. В некоторые моменты посреди своих разнообразных мучений я замечала красоту, которая меня окружала, маленькие и большие чудеса. Оттенок пустынного цветка, который касался моих ног на тропе. Или огромную панораму неба, когда солнце садилось за горы. Как раз в один из таких моментов мечтательного забытья я поскользнулась на гальке и упала, приземлившись на твердую поверхность тропы лицом вниз с такой силой, что она вышибла из меня весь дух. Я пролежала, не двигаясь, добрую минуту, не решаясь шелохнуться и из-за острой боли в ноге, и из-за колоссального веса, давившего на спину, который пригвоздил меня к земле. Когда я наконец выползла из-под рюкзака и стала оценивать нанесенный ущерб, то увидела, что из пореза на голени обильно течет кровь, а под ней уже сформировалась шишка размером с кулак. Я полила ранку небольшим количеством своей драгоценной воды, очистив ее, насколько было возможно, от грязи и мелких камешков. Потом прижимала к ней марлевый тампон, пока кровотечение не замедлилось. И похромала дальше.

Остаток дня я шла, сосредоточив взгляд на тропе прямо перед собой, боясь, что снова потеряю равновесие и упаду. Именно тогда я и заметила то, что искала несколькими днями ранее — следы горных львов. Они виднелись вдоль тропы недалеко от меня, в том же направлении, в котором шла я. Их лапы явственно отпечатались на земле на протяжении полукилометра. Каждые несколько минут я останавливалась, чтобы осмотреться. Не считая нескольких пятен зелени, ландшафт представлял собой в основном гамму светлых и бурых тонов — тех же цветов, в которые окрашена шкура горного льва. Я шла дальше, размышляя о газетной статье, на которую недавно наткнулась, — о трех женщинах из Калифорнии: все они были убиты горными львами за последний год. И обо всех тех документальных фильмах о дикой природе, которые смотрела ребенком и в которых хищники преследовали тех, кого считали самыми слабыми членами стада. Несомненно, я была именно таким членом стада — тем самым, кого с наибольшей вероятностью могут разорвать в клочки. Я принялась во все горло распевать песенки, которые приходили мне в голову — «Сияй, сияй, маленькая звездочка» и «Отведи меня домой, сельская дорога», — надеясь, что мой переполненный страхом голос отпугнет льва, и в то же время боясь, что он оповестит льва о моем присутствии. Как будто крови, запекшейся коркой на моей ноге, и запаха не мытого несколько дней тела было недостаточно, чтобы привлечь хищника.