Лорен Грэхэм - Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России

• Название: Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России
• Автор: Лорен Грэхэм
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91657-903-1

Эта книга – серьезное исследование на тему, почему в России веками не удается коммерциализация технологических идей. Со времен Петра I и до «Сколково», будучи первопроходцами во многих важнейших отраслях науки, россияне серьезно отстают, как только речь заходит о получении выгоды.

Автор, Лорен Грэхэм – известный исследователь советской науки, профессор MIT, преподаватель Гарварда, обладатель научных наград и автор книг по истории науки. Он был участником одной из первых программ по обмену учеными между США и СССР (1960 г.) и с тех пор провел множество официальных и неофициальных бесед с русскими учеными, студентами, предпринимателями.

Книга будет интересна предпринимателям, сотрудникам инновационных и ИТ-компаний, а также всем, кому небезразличны история и будущее нашей страны, в том числе государственным деятелям.

На русском языке публикуется впервые.

---

Пальчинский считал, что традиционная программа подготовки технических специалистов слишком перегружена научными и прикладными специальными дисциплинами, математикой, «описательной технологией» и практически полностью игнорирует экономику и политэкономию{70}. До революции эти дисциплины не включались в учебные курсы потому, что власти опасались распространения западных «радикальных» экономических и политических идей. В советское время Пальчинский боялся, что, несмотря на изменившийся идеологический подход, конечный результат будет тем же самым. Он призывал российских технических специалистов прекратить рассматривать проекты в узком технократическом ключе и начать оценивать все аспекты, особенно их экономическую составляющую. Он также был убежден, что забота об удовлетворении потребностей рабочих – это не только моральный принцип, но и требование, необходимое для налаживания эффективного производства. Он подчеркивал, что успешная индустриализация и высокая производительность труда невозможны без высококвалифицированных рабочих, соответствующего обеспечения их социальных и экономических потребностей. Инвестирование в образование в большей степени стимулировало индустриализацию, нежели эквивалентное инвестирование в промышленное оборудование, ведь в руках неквалифицированных, несчастных рабочих даже самое лучшее оборудование очень скоро становится бесполезным{71}.

Плакат советской эпохи, цитирующий призыв Сталина «догнать и перегнать» западные страны по объему промышленного производства и сравнивающий угнетенный пролетариат Запада и свободных советских трудящихся

Когда советское правительство заговорило о строительстве одной из крупнейших в мире гидроэлектростанций – ДнепроГЭС{72}, – Пальчинский и его коллеги (особенно Р. Е. Классон, специалист в области электроэнергетики) подошли к этому вопросу как методичные аналитики. Они были согласны с тем, что Советскому Союзу необходимо увеличить производство электроэнергии, с энтузиазмом относились к идее строительства новых электростанций. Вместе с тем они сомневались, будет ли сооружение такой огромной плотины лучшим способом решения этой задачи. Они отмечали, что территория, где планировалось сооружение плотины, богата запасами угля и что в основе принятия решения о строительстве здесь гидро– или тепловой электростанции должна лежать оценка вероятных социальных и экономических издержек. Они придерживались позиции, что в любом случае в этом регионе придется возводить еще и тепловую электростанцию, поскольку с декабря по февраль уровень воды в Днепре недостаточен для производства должных объемов электроэнергии. Они обращали внимание на то, что плотину собираются возводить на равнинной местности, в пойме реки, тогда как большинство гидроэлектростанций обычно расположены в глубоких долинах или каньонах. Они подчеркивали, что будущее водохранилище поломает традиционный уклад жизни большого числа людей на обширной территории.

Высвобождая земли под водохранилище, свыше десяти тысяч селян будут вынуждены покинуть свои дома. Большинство из них были зажиточными земледельцами-меннонитами немецкого происхождения. Критики строительства отмечали, что потеря сельскохозяйственных угодий и последующее сокращение производства продуктов питания следовало учитывать в издержках на строительство плотины и водохранилища.

Пальчинский предостерегал правительство, что строительство гигантских электростанций, подобных ДнепроГЭС, без учета фактора расстояния, на которое должна будет передаваться вырабатываемая ими электроэнергия, является большой ошибкой. Он предупреждал, что линии электропередач подразумевают огромные издержки и снижают эффективность проекта. В каждом последующем населенном пункте стоимость электроэнергии будет возрастать, и вполне возможно, что был экономический смысл производить эту электроэнергию на местах.

Принимая во внимание все эти факторы, Пальчинский, Классон и другие инженеры рекомендовали начать со строительства одной или двух тепловых электростанций и затем постепенно наращивать строительство в соответствии с потребностями региона в электроэнергии, сочетая по мере надобности гидро– и тепловые электростанции{73}. В удаленных районах должны быть рассмотрены альтернативные способы производства электроэнергии и выбран наиболее экономически целесообразный вариант.

Когда советское правительство выступило с инициативой строительства в Магнитогорске крупнейшего в мире металлургического комбината, Пальчинский и ряд других инженеров высказали свою обеспокоенность. Руководство государства решило возводить завод в этом месте потому, что там находилось крупнейшее на тот момент в стране месторождение железной руды Магнитная гора{74}. Для неспециалистов, коими являлись руководители Коммунистической партии, такая постановка вопроса казалась вполне обоснованной. Но был ли именно Магнитогорск наилучшим местом для возведения столь крупного промышленного предприятия? В статьях, опубликованных в 1926 и 1927 годах, Пальчинский с сожалением отмечал, что правительство начало строительство без предварительного анализа объемов залежей железной руды в этом районе, качества этой руды, доступности трудовых ресурсов, затрат, связанных с транспортировкой руды, а также возможностей обеспечить приемлемые жизненные условия для рабочих.

Он отмечал, что вблизи будущего города Магнитогорска нет запасов угля, так что с самого начала топливо для прожорливых доменных печей придется доставлять по железной дороге. А поскольку никто не знал точных запасов местного железорудного месторождения, было весьма вероятно, что в перспективе руду, как и уголь, придется привозить издалека (именно так впоследствии и произошло){75}.

Зная, как в других странах планируют размещение сталелитейных предприятий (он постоянно следил за иностранной технической литературой, читал на английском, немецком, итальянском и французском языках), Пальчинский указывал на то, что сооружение крупнейшего на тот момент в Советском Союзе сталелитейного завода именно в Магнитогорске будет противоречить лучшим мировым практикам. Он отмечал, что в США сталелитейные предприятия построены не вблизи богатых месторождений железной руды – в Месаби-Рейндж в Миннесоте или в Маркетт-Рейндж в Мичигане, а в сотнях миль от этих мест – в Детройте, Гэри, Кливленде и Питтсбурге. Это объяснялось тем, что в данных городах имелись соответствующие трудовые ресурсы, первые три из них связаны с местами добычи руды водными коммуникациями, а последний расположен вблизи крупных залежей угля. Пальчинский подчеркивал, что при выборе места расположения промышленного объекта необходимо руководствоваться многими факторами, причем ни один из них, например местонахождение сырья, не может быть решающим. Он настаивал на необходимости построения гравиметрических графиков, проведения соответствующих магнитометрических измерений и экономических расчетов, на анализе эффективности транспортировки сырья и готовой продукции. Затраты на возведение города Магнитогорска и нового металлургического комбината могут оказаться настолько велики, продолжал Пальчинский, что более разумным окажется расширение металлургических предприятий, расположенных возле менее богатых железорудных месторождений, но обладающих более выгодным местоположением с точки зрения наличия трудовых ресурсов и транспортных коммуникаций.

Третьим гигантским проектом эпохи советской индустриализации было строительство Беломоро-Балтийского канала, который должен был соединить Белое и Балтийское моря, – идея, уходящая своими корнями еще во времена Петра Великого{76}. Советское руководство поручило разработку проекта группе инженеров под руководством Н. И. Хрусталева. У специалистов возник вопрос; возможно, целесообразнее с экономической точки зрения построить хорошую железную дорогу а не канал? Железную дорогу можно эксплуатировать круглый год, а водный путь в этом северном регионе полгода будет скован льдом. Им ответили, что Сталину нужен канал, а не железная дорога. Тогда инженеры предупредили, что если строить канал по самому прямому маршруту, на чем настаивало партийное руководство, то он получится слишком мелким, крупные суда по нему не пройдут, воспользоваться каналом смогут только небольшие корабли и баржи. Специалисты предложили другой, «западный вариант» канала, более глубоководный. Недостатком было то, что его строительство заняло бы больше времени и потребовало использования механизированного оборудования.

Плакат советской эпохи, изображающий, как промышленное производство тракторов изменит труд сельского населения

В каждом из этих случаев – при строительстве гигантской ДнепроГЭС, крупнейшего металлургического предприятия в мире в Магнитогорске, Беломорканала – рекомендациями русских инженеров пренебрегли в пользу директив партийного руководства. Правительство не интересовала экономическая целесообразность проектов: оно было увлечено их масштабом и не обращало внимания на моменты, которые технические специалисты считали важными. Сталин требовал, чтобы промышленные объекты были по-настоящему масштабными, а лучше всего крупнейшими в мире – эту промышленную политику позднее назовут «гигантоманией». Пальчинский же продолжал доказывать, что размеры как таковые еще не достоинство. Он задавал вопрос: «Возможно ли построить локомотивы, океанские лайнеры, мосты и гигантские гидравлические прессы в маленьких кустарных мастерских? Конечно, нет. А нужны ли нам гигантские заводы, чтобы у нас были хорошие пуговицы, хорошие носки, посуда, одежда, канцелярские принадлежности и т. д.? Конечно, нет»{77}.