Сергей Лукьяненко - Глубина (сборник)

• Название: Глубина (сборник)
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082195-2

Трилогия «Диптаун» в одном томе. Содержание: Лабиринт отражений (роман), стр. 5-341 Фальшивые зеркала (роман), стр. 343-717 Прозрачные витражи (повесть), стр. 719-796

---

— Я о другом. Возможно проникнуть в служебные помещения борделя?

— Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя.

— Абсолютно?

Маг вздыхает и становится более серьёзным:

— Ты хакер или ламер?

Вопрос риторический, но всё же отвечаю:

— Чайник я.

— Понятненько… Абсолютных защит не существует. Чем больше приближаешься к абсолютной надёжности, тем неудобнее твоё пребывание в виртуальности. Тут квадратичная зависимость — с увеличением защиты падает твоя способность воспринимать и передавать информацию. Самое главное — найти оптимальное соотношение защиты и удобства. Наша охранная система создана с элементами искусственного интеллекта. При обнаружении попыток взлома даётся оповещение, вводятся дополнительные пароли, включаются болванчики…

— Болванчики?

— Автономные мобильные охранные программы, фагоциты. Я их болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьёшь?

Наливаю себе ещё.

— Если идёт интенсивная атака, — продолжает Маг, — то степень защиты растёт неограниченно, вплоть до полной капсуляции Заведения. Разумеется, на практике такого не случалось, но всё должно работать именно так…

— Ты хочешь сказать — защита всё-таки идеальна?

Маг мнётся. Тщеславие, которого он явно не лишён, борется в нём с объективностью.

— Нет… Если проникновение спланирует большая группа профессионалов, они успеют войти, прежде чем охрана заработает на всю катушку. Только кому это надо, а?

Я понимаю, что иного ответа и ожидать было смешно. На любой щит находится свой меч.

— Спасибо, Маг.

— Да ладно, мелочи! — машет он рукой. — Хочешь свою охранную систему наладить? Притаскивай, помогу. Или нет, пошли к тебе! — загорается Маг. — Сам всё сделаю. Скучно тут сидеть!

Качаю головой — не угадал.

— Просто интересуюсь постановкой дела.

— А, так ты из проверяющих? — вскидывается Маг. — Т-с! Всё понял, тихо… Чего Мадам сразу не сказала?

Интересно, кто может проверять виртуальный публичный дом? И зачем? Очень интересно… но расспрашивать Мага не решаюсь.

— Пойду, может уже и Вика освободилась, — говорю я. Маг сразу становится торжественным и важным:

— Ты смотри, Вику не обижай! — предупреждает он. — А то… она девчонка славная, я за неё любому морду набью.

Маг вздыхает, мечтательно смотрит на море.

— Хотел было за ней приударить, да ты меня опередил… — признается он. — Вика ведь в меня влюблена была по уши. И сейчас ещё, наверное… но ты не переживай. Я у друзей подруг не отбиваю.

Когда-то я думал, что компьютерщики из телесериалов — это придуманные характеры. Если бы! В жизни они тоже есть.

— Но вот к той, беленькой, лучше и не подходи! — добавляет он. — Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет.

Бедная девушка, не подозревая о своей тяжёлой судьбе, хохочет, обнимаясь с подружкой.

— Или, может, за Наташкой приударить… — размышляет Маг. — Они тут все такие влюбчивые!

Он подхватывает свой ликёр и приплясывающей походкой движется к веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы смыться.

101

Видимо, я делаю пару лишних кругов на винтовой лестнице, и поэтому спускаюсь в холл. Давешних посетителей нет. Наверное, уже вкушают радости жизни.

Только какой-то парень стоит у стола, листая чёрный альбом. Невысокий, сутулый, с лицом изголодавшегося сурка, длинными прядями волос, выбивающимися из-под надвинутой на глаза кепки.

Я прохожу мимо, к двери в служебные помещения, когда до меня доходит. А парень уже откинул альбом и неторопливо двигается к выходу.

— Кепочка! — окликаю я его.

Он останавливается и медленно оборачивается. Глаза пустые, жизнерадостные как у варёной рыбы.

— Ты — Кепочка, — повторяю я.

Ни малейшей реакции. Парень лупится на меня пустым взглядом.

— Ты мне не нравишься! — с нежданной радостью говорю я. — Слышишь? Ты мне очень не нравишься.

— Три раза «ха-ха», — отводя блеклый взгляд, отвечает Кепочка. И вновь поворачивается к двери. Любопытства в нём нет в принципе.

Но, по крайней мере, земляк.

— Стой! — кричу вслед, и он останавливается. Равнодушно ждёт. — Тебе не следует больше приходить сюда, — говорю я.

Кепочка ухмыляется. Первая эмоция на его лице — но она такая механическая, словно я общаюсь с программой, а не с человеком.

— Чего ты здесь добиваешься?

Кажется, это тот вопрос, на который он готов ответить.

— Некоторые исследования групповой психологии.

— Проводи их в другом месте.

Белесые глаза обшаривают меня с ног до головы.

— Ты здесь работаешь?

— Нет.

— Значит — мутант.

Я теряюсь от этой странной характеристики, и Кепочка поясняет:

— Утрата социальной и этической ориентации. Распад личности. Какая неизбежная и отвратительная метаморфоза.

Уже открывая дверь он добавляет:

— Неинтересно…

…Голос Вики догоняет меня на выходе:

— Подожди, Леонид. Не надо!

Прийти в себя — довольно трудная задача. Оказывается, моя правая рука вцепилась в пояс, а левая сжата в кулак. Смотрю на Вику, ощущая, как медленно спадает ярость.

— Это был Кепочка? — уточняю на всякий случай.

— Да.

— Кажется, я начинаю понимать вашу реакцию…

— Остыл? — интересуется Вика. — Молодец. Пойдём.

Мне уже не по себе от недавней вспышки. Странно, не ожидал, что меня можно так легко завести — ничего, в общем-то, не значащими словами.

— Кто он такой, Вика?

Она чувствует, что на этот вопрос придётся дать ответ.

— Ничего особенного. Просто человек, считающий себя вправе судить окружающих.

— Например — виртуальных проституток?

— Не только. Я знаю ещё пару мест, где Кепочка ставит свои эксперименты.

— Он что-то говорил о психологии…

Непонятно почему, но эти слова Вику смешат:

— Личность, неспособная к созиданию, обязательно ищет оправдания деструктивному поведению. Очень часто они принимают форму отстранённого наблюдения за несовершенствами мира. Особенно за такими, как наш бордель…

Мы входим в дверь, с которой улыбается чёрный котёнок, и Вика продолжает:

— Психология, в общепринятом понимании, крайне простая наука. Люди, неспособные самостоятельно вбить гвоздь или срифмовать пару строчек, ни капли не сомневаются в своей способности понимать — и судить других. В крайних проявлениях это становится смыслом жизни и источником самоутверждения.

— Кто ты, Вика?

— Психолог. Кандидат наук, если тебе интересно.

Она садится, стряхнув со стула каменную крошку. Комната после землетрясения явно нуждается в уборке. Поскольку второго стула всё равно нет, я опускаюсь на корточки.

— А тема твоей диссертации?

— «Сублимация аномальных поведенческих реакций в условиях виртуального пространства».

Словно извиняясь, она добавляет:

— Принято формулировать таким языком.

Вот оно что…

— Ты изучаешь таких, как Кепочка? — спрашиваю я. — Настоящий охотник за охотниками липовыми?

— Нет. Уже давно нет, Лёня. Изучать было интересно полгода, год. А сейчас — все они на одно лицо. И Кепочка, и остальные подобные ему. Все патологии едины, и если ты знаешь одного психопата, то можешь предсказать поведение тысячи.

— Тогда зачем…

— Потому что они есть. Здесь деструкция, прущая из них, может причинить боль одному, нескольким людям. В реальной жизни они оставят за собой след из сломанных судеб, отравленной любви, осмеянной дружбы. Может быть, даже из крови. А здесь они безвредны. Весь их гонор, звериные реакции, интриги и самомнение — пыль. Пыль на ветру.

— Но ведь тебе тяжело — здесь!

— И что с того? Больно не мне настоящей. Больно мне нарисованной.

— Вика…

— Я тебя прошу — не вмешивайся в дела заведения. А то Мадам снимет твой доступ.

Она улыбается, и я теряюсь.

— Ладно. В заведении я в ваши дела не вмешиваюсь.

— А за его пределами?

— Это уже вопрос личной свободы.

Вика разводит руками.

— Леонид, тебе сколько лет?

— Меняемся? — быстро спрашиваю я. — Информация на информацию?

В виртуальности никто не афиширует свои биографические данные. Но Вика даже не подозревает, насколько их не привык афишировать я.

— Хорошо. Мне двадцать девять, Леонид.

Прежде чем ответить, я ещё успеваю обрадоваться.

— Тридцать четыре.

— Никогда бы не подумала. Я тебе давала двадцать с небольшим.

Не стоит говорить, что мои опасения были прямо противоположными.

— Виртуальность лжива.

— Нет. Виртуальность — как лёд. Мы вмерзаем в неё раз и навсегда. Нашу первую маску невозможно снять. Потом можно придумать сотни тел, но то, первое, всегда будет заметно.