Галина Ширяева - Человек Иван Чижиков, или Повесть о девочке из легенды

• Название: Человек Иван Чижиков, или Повесть о девочке из легенды
• Автор: Галина Ширяева
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1982
• ISBN: ИБ № 5604

Это повести о современных девочках-подростках, в жизнь которых неожиданно врывается эхо войны. Они узнают, что подлинные герои военных лет, оказывается, живут рядом. Девочки понимают, что не должны быть в стороне от главных тревог и забот времени.

Интересный сюжет повестей передает романтику поиска, связь прошлого с настоящим, преемственность поколений.

---

И тот, конечно, ему ответил:

«Правильно! Бей!»

Иван Чижиков решал всегда все легко и просто! Интересно только, за что это он так с Вовкой расправился?..

Пила-гитара озорно и весело затренькала, когда они поднимались по лестнице. А потом она смолкла на полпути, испуганно притихла: это остановились на полпути они, все трое, разом. Потому что увидели: на двери их квартиры приколота телеграмма…

Когда мать, опустившись на ступеньку лестницы, дрожащими от волнения руками развернула телеграмму, Дина, склонившись над ее плечом, прочла: «Буду проездом восемнадцатого. Валерия».

* * *

Дина сорвала гардины с окон, свалила в одну кучу у корыта все скатерки и салфетки. Она вымыла до сияния оконные стекла, до желтизны отскоблила деревянные некрашеные половицы, протерла подсолнечным маслом темную резьбу на старом буфете, перемыла всю посуду до последнего блюдечка.

Андрея с утра не было дома. Он уехал вместе с матерью на завод, чтобы устроиться работать на лето в ее цех.

От корыта, наполненного пушистой пеной, пахло мыльными пузырями. Можно набрать в мокрую наволочку воды, наволочка становится пузатой, а потом быстро худеет-худеет. Если несколько секунд не прикасаться к корыту с бельем, мыльная пена начинает с тихим шуршанием таять, словно снег весной. Стирка белья сегодня казалась не таким уж скучным занятием. Сегодня приезжает тетя Лера!

К ним никогда никто не приезжал. У них не было родственников, кроме тети Леры, двоюродной сестры матери. Но и она была какой-то далекой, казалась им с Андреем почти несуществующей. Они не переписывались с ней, Дина с Андреем ни разу не видели ее. И вот — телеграмма…

На улице было сыро, еще не просохли лужи, еще гуляли по небу облака, грозясь собраться в тучу. Поэтому выстиранное белье пришлось развешивать на чердаке. Дина вытащила таз с бельем во двор и полезла на чердак.

— Помочь? — вдруг робко спросил ее кто-то снизу, из-под лестницы.

Внизу стояла Лелька. У Лельки был виноватый и смущенный вид — теперь уж она пришла мириться по-настоящему.

— Не надо, — ответила Дина. — Я стирала-стирала, а ты его еще возьмешь и вывалишь на землю.

— Когда это я вываливала! — воскликнула Лелька, одним махом взлетела на лестницу и ухватилась за таз с бельем.

— Отпусти! — крикнула Дина и шлепнула Лельку по руке.

Лелька выпустила таз и осталась на лестнице.

Ой, как Дине стало жалко Лельку — уже потом, на чердаке, когда развешивала белье. Вспомнилось вдруг, как еще в третьем классе Лелька каждое утро заходила за ними по дороге в школу. Она поднималась по лестнице, под которой и тогда пела все та же пила, и кулаком в огромной зеленой варежке принималась барабанить в дверь. А когда Дина открывала дверь и произносила всегда одну и ту же фразу: «Иди одна, мы еще не готовы», лицо у Лельки становилось печальным-печальным.

— Ага, — говорила она и уходила, не догадываясь никогда, что ее обманывали, что они готовы, что это Андрей не хочет идти вместе с ней в школу.

Она всю жизнь враждовала с Андреем из-за Дины, и всегда победа была на стороне Андрея. Андрей — это Андрей! Никуда не денешься от этого. Бедная Лелька!..

Дина отпихнула от себя таз с бельем и, высунувшись из дверей чердака, крикнула Лельке, все еще стоявшей на лестнице:

— Лелечка! Лезь сюда! Будем вместе развешивать!

Лелька обрадовалась, крикнула:

— Выкуси! Сама развешивай!

Она слезла с лестницы и гордо зашагала к калитке. По дороге зачерпнула полуботинком остаток вчерашней лужи и чуть не сбила с ног входившего в этот момент во двор Вовку. Синяк под глазом у Вовки был залеплен пластырем.

— Урод! — крикнула ему Лелька, уходя.

— А у Андрея синяк меньше! — похвасталась с лестницы Дина. — Он весь вечер прикладывал утюг. Попробуй. Только холодный утюг, не горячий!

Вовка подошел к лестнице, молча долез до средней ступеньки, прикрыл пластырь ладонью и, глянув на Дину снизу вверх одним глазом, спросил недобрым полушепотом:

— Записку читала?

— Какую записку?

— У вас в письменном ящике.

— Никакой там записки нет.

— Была, — угрюмо сказал Вовка.

— Я знаю, где она! — воскликнула Дина. — Ты тут развесь пока белье, а я поищу.

— Ну да! — оскорбился Вовка.

— Тогда жди.

— Подожду.

Он уселся на ступени лестницы и стал ждать. Дина нарочно долго возилась с бельем, а он все сидел и терпеливо ждал, время от времени стыдливо прикрывая свой пластырь ладонью, — когда кто-нибудь проходил мимо.

Странно. Что это за важная записка?

Записками они обменивались часто. И на уроках, и просто так. После драки, например, когда разговаривать приходилось только официально, в письменном виде. Записки были разнообразного содержания: «Останься после уроков! Покажу, где зимуют раки!», «Что? Показал?», «Попробуй только подойти к нашему крыльцу!», «Подошла! Уже два раза!», «Дай списать по алгебре!», «Даю!».

Вовкины записки часто перехватывал Андрей. Тогда ответ был уже не в письменном виде.

И на этот раз Дина нашла Вовкину записку в кармане Андрейкиного пиджака. Пиджак почему-то был мокрым. Ах да! Это Андрей вчера застрял под кленом!

Дина развернула записку.

«Сегодня мы с Веркой Щегловой идем гулять в Липки. В семь часов, — было написано там Вовкиным почерком. — Если ты хочешь, я пойду не с ней, а с тобой. Вова».

Несколько секунд Дина стояла посреди комнаты, растерянно глядя на записку, потом разорвала ее. Потом подумала: «Надо пойти к Вовке и устроить ему какую-нибудь пакость». Потом решила, что не стоит, потому что синяк под глазом у Вовки и без того здоровый, с пятак…

Она засмеялась и выглянула в окно. Вовка стоял возле водосточной трубы и прикладывался к ней своим синяком. Тогда Дина скатала из обрывков записки шарик и запустила его Вовке в голову. Шарик ударился о Вовкин затылок и бойким мячиком отскочил к забору.

Вовка сейчас же вскинулся, посмотрел вверх, на Дину, и тоже бойким мячиком отскочил к упавшему шарику, поспешно поднял, развернул: подумал, что ему прислали ответ.

Дина нахохоталась вдоволь, до слез. Потом она повернулась на каблуках, обвела довольным взглядом комнату, в которой все сияло, искрилось от чистоты, и вдруг замерла в изумлении.

Портрета Ивана Чижикова на обычном месте, на столике возле зеркала, не было! Что такое?..

Она стала припоминать, был ли портрет на месте до того, как она затеяла уборку, и не смогла припомнить. Помнила только, что нечаянно уронила зеркало. Зеркало, падая, подтолкнуло вазу с цветами. Дина, спасая вазу и зеркало, зацепила коробку с иголками и пуговицами. Коробка упала, все рассыпалось. Дина долго ползала по полу, собирая иголки, пуговицы, мотки цветных ниток, и, конечно, в такой неразберихе могла куда-нибудь нечаянно засунуть портрет.

Дина обыскала всю комнату, обшарила все углы и наконец-то нашла портрет: он лежал на этажерке под книгами. Ну и ну! И как только она умудрилась его туда запихать?

Она старательно вытерла пыль с портрета и поставила его на прежнее место.

Квартира сияла чистотой, белье было выстирано и сушилось на чердаке, Андрей еще не вернулся. Дине оставалось сделать еще одно большое дело: помириться с Лелькой.

Дина надела плащ и галоши, укутала горло шарфом и вышла на улицу.

За калиткой ее встретил ветер — тоже чудовище. Он бросился ей в лицо и запел нахально: «Уложу-у! Уложу-у! С температурой…»

Дина повернулась к нему спиной, свернула на Лелькину улицу. Здесь ветер был тише. Он гулял где-то вверху по крышам, задирал на стареньком Лелькином доме листы железной кровли.

Окно в Лелькиной комнате было распахнуто настежь. Это было окно чудес. Лелька сроду выставляла на подоконник какие-нибудь необыкновенные вещи, чтобы прохожие смотрели и удивлялись. То положит на подоконник головку какого-нибудь чудо-одуванчика, выросшего у них во дворике, то выставит целую батарею «чертовых пальцев», найденных в песчаном карьере за Соколиной горой и похожих на маленькие снаряды.

Сегодня на подоконнике стояла обыкновенная бутылка с узким горлышком, а в бутылке — большой светло-зеленый огурец, неведомо как туда попавший.

Дина вошла в Лелькину квартиру не постучавшись. У Лельки двери днем никогда не запирались: в доме всегда были гости. И сегодня в кухне была какая-то женщина, незнакомая Дине, но очень похожая на Лельку.

— Вот дуреха! — ругала женщина Лельку. — Вот дуреха! Из платья сарафан сделала! Рукава откромсала и — сарафан! Вот дуреха!

— Дуреха! — подтвердила Дина.

Лелька вскинула голову и ядовито спросила:

— Вещи принесла?

В квартире был беспорядок. Посреди комнаты на полу стоял огромный чемоданище: Лелька собиралась в путь-дорогу.

— Или, может быть, ты их в отдельный чемодан сложишь? — продолжала Лелька. — Тогда сама потащишь. Я за тебя надрываться не буду.